- Хорошо, сэр Теренс.
Когда он ушел, О'Мой, оставив дверь открытой, медленно подошел к столу. Его глаза сузились, на губах застыла жесткая, почти злобная улыбка. С лица исчезли все признаки благородной, великодушной натуры, на него словно надели маску, выражающую холодную, расчетливую жестокость.
Он расквитается с ними - за предательство вероломством, за посмешище издевательством, за бесчестье смертью. Они считают его старым дураком? Как там выразился Самовал - Панталоне из комедии? Ну, ну! Теперь они увидят в нем Панталоне из трагедии - да нет, вовсе не Панталоне, а Полишинеля, зловещего шутника, циничного клоуна, хохочущего над трупами. И в мучительном молчании они будут нести наказание, которое он им определит, или же, не в силах сдержаться, сами расскажут всем о своей низости.
Теперь он увидел свою жену в новом свете. Юна вышла за него по расчету и чтобы приобрести солидное положение в свете. Поступив так, она могла бы, по крайней мере, сохранить верность, остаться честной хотя бы в соблюдении условий сделки. Но честность, судя по всему, претит ее мелкой натуре. Он должен был понять раньше то, что так явно открылось сейчас. Как же мог он не видеть в ней лишь миловидную пустышку, глупую порхающую бабочку, куклу, и больше ничего?
Так, проклиная тот день, когда он свалял дурака и женился на Юне, сэр Теренс ждал крика Маллинза, который будет означать, что тело найдено, и это позволит ему под предлогом поиска убийцы начать обыск дома. Он ждал недолго.
- Сэр Теренс! Сэр Теренс! Боже мой, сэр Теренс! - послышались вопли дворецкого, за которыми последовали грохот распахиваемой двери, ее стук о стену и быстрые шаги по коридору.
О'Мой вышел из комнаты, чтобы встретить его.
- Ну, в чем дело? - начал было он своим обычным грубовато-добродушным тоном, но слуга с побелевшим, испуганным лицом перебил его:
- Случилось нечто ужасное, сэр Теренс! О, святые мученики, просто ужасное! Идемте, сэр! Там лежит убитый человек - я думаю, это граф Самовал!
- Что? Где?
- Там, сэр, во дворе.
- Но… - О'Мой запнулся. - Граф Самовал, говоришь? Невероятно! - И, сопровождаемый дворецким, быстро вышел.
Луна теперь стояла над крышей противоположного крыла дома и заливала сад своим разоблачающим светом.
Мертвый Самовал лежал на спине, бескровное лицо его было обращено к небесам. Над ним, опустившись на колени, склонился Тремейн, с балкона на эту сцену смотрела леди О'Мой. Веревочная лестница исчезла, как заметил cэp Теренс, бросив исподтишка быстрый взгляд на стену.
Подойдя, он остановился и несколько секунд молча смотрел на тело убитого. Он собирался учинить в доме розыски сразу после того, как Маллинз найдет труп. Однако опрометчивость Тремейна, спустившегося вниз, избавляла его даже от этой необходимости, хотя и создавала другие трудности. Впрочем, осуществление его замысла от этого обещает стать еще более интересным, недобро усмехнувшись про себя, подумал О'Мой, глядя на своих двух злейших врагов - одного уже мертвого и одного пока еще живого.
Глава XIII
ПОЛИШИНЕЛЬ
- В чем дело, Нед? - сурово спросил он. - Что случилось?
- Это Самовал, - тихо произнес Тремейн, - он мертв. - При этих словах капитан поднялся, и О'Мой с внутренним удовлетворением, даже с какой-то радостью отметил, что голос Неда звучит по-прежнему непринужденно, а выражение лица остается честным, что прежде всегда казалось ему неопровержимым доказательством чистой совести. Да, его секретарь был хладнокровным негодяем.
- Самовал? - переспросил сэр Теренс и опустился на колено рядом с телом.
Бегло осмотрев его, он взглянул на капитана.
- И как это случилось?
- Случилось? - переспросил Тремейн, вдруг осознавая, что вопрос адресован лично ему. - Я бы сам хотел это знать. Я нашел его здесь в таком состоянии.
- Ты нашел его здесь? Ах, ты нашел его здесь в таком состоянии? - снова переспросил О'Мой. - Удивительно. Маллинз, - бросил он через плечо дворецкому, - позовите-ка караул.
Наклонившись, сэр Теренс поднял лежавшее рядом с Самовалом оружие:
- Дуэльная шпага! - И стал оглядываться вокруг, пока не заметил блеск другого клинка у стены, где сам же его и уронил. - Да-да! - сказал О'Мой и пошел, чтобы подобрать шпагу. - Очень странно!
Он посмотрел на свою жену, прильнувшую к ограждению балкона.
- Ты видела что-нибудь, дорогая?
Ни она, ни Тремейн не уловили скрытого в вопросе подвоха.
- Н-нет, - чуть помедлив, запинаясь, ответила леди О'Мой, - я ничего не видела.
Напряженный слух сэра Теренса не смог уловить ни малейшего оттенка того беспокойства, которое слышалось в голосе, раздавшемся ночью из-за плотных штор на окне.
- Ты давно здесь? - спросил он.
- Э-э, только что, - вновь запнувшись, ответила леди О'Мой. - Мне… мне показалось, что я слышу крик и… и я вышла посмотреть, что случилось. - Ее голос дрожал от испуга, но, учитывая то, что она видела, это было неудивительно.
Из двери служебного крыла вышел сержант с алебардой в одной руке и фонарем в другой, за ним четверо солдат и Маллинз. Они подошли к сэру Теренсу и стали перед ним по стойке "смирно". В этот миг в дверцу ворот, через которую зашел Самовал, раздался резкий стук. Удивившись, но не подав виду, сэр Теренс велел Маллинзу пойти и открыть. Все застыли на месте.
Пригнувшись под низкой притолокой узкого проема, во двор вошел высокий человек в шляпе-двууголке и сером кавалерийском плаще, из-под которого в желтых лучах сержантского фонаря тускло блеснули галуны и пуговицы британского мундира. Когда он приблизился, собравшиеся узнали полковника Кохуна Гранта.
- Добрый вечер, генерал. Добрый вечер, Тремейн! - Он взглянул на лежащее между ними тело. - Самовал? Значит, я не ошибся, придя за ним сюда. Последние день-два я держал его под бдительным наблюдением, и, когда сегодня ночью один из моих людей сообщил, что он вышел из своего дома в Бишпу и отправился по дороге в сторону Алькантары, я двинулся следом, решив, что он, должно быть, направляется сюда. Но такого я не ожидал. Как это произошло?
- Как раз об этом я и спрашиваю Тремейна, - ответил сэр Теренс. - Маллинз совершенно случайно натолкнулся на него около трупа.
- O! - Грант повернулся к капитану. - Так это вы?..
- Я? - прервал его Тремейн с внезапным ожесточением. Казалось, он только сейчас сознал серьезность своего положения. - Конечно, нет, полковник Грант. Я услышал крик и вышел посмотреть, в чем дело. Я нашел Самовала здесь уже мертвым.
- Понимаю, - сказал Грант, - значит, вы находились вместе с сэром Теренсом, когда…
- Нет, - вмешался О'Мой. - С обеда я оставался один, занимаясь накопившейся работой, и находился в своем кабинете, когда Маллинз позвал меня, чтобы сообщить о том, что увидел. Похоже, здесь произошла дуэль - взгляните на эти шпаги.
Он повернулся к своему секретарю.
- Я полагаю, капитан Тремейн, вам лучше отправиться к своему полковнику и доложить, что вы арестованы.
Тремейн оцепенел.
- Доложить, что я арестован?! - воскликнул он. - Бог мой, сэр Теренс, неужели вы думаете, что я…
- Что вы здесь делали? - прервал его О'Мой, чувствуя себя подобно шахматисту, объявляющему шах своему противнику.
Его голос звучал сурово, а в глазах светился дьявольский огонь мстительности. Ведь он сейчас был Полишинелем - шутом, который убивает издеваясь.
Тремейн стоял подавленный и молчаливый. Он бросил отчаянный взгляд на балкон - ответ был таким легким, но он неизбежно обрек бы на смерть Ричарда Батлера. Полковник Грант, проследив его взгляд, впервые увидел леди О'Мой и, сняв шляпу, поклонился.
- Может быть, леди что-нибудь видела? - сказал он сэру Теренсу.
- Я уже спрашивал ее, - ответил тот.
Тут она сама взволнованно повторила полковнику Гранту, что ничего не видела, а только вышла на балкон посмотреть, что случилось, услышав крик.
- А капитан Тремейн уже был здесь, когда ты вышла? - спросил беспощадный шутник.
- Д-да, - с трудом произнесла леди О'Мой. - Я вышла как раз перед тем, как ты появился.
- Вы видите? - вздохнув, сказал сэр Теренс Гранту, который, сжав губы, покивал, переводя взгляд с О'Моя на Тремейна.
- Но, сэр Теренс! - воскликнул капитан. - Я даю вам слово - я клянусь, что совершенно не знаю, как умер Самовал!
- Что вы здесь делали? - снова спросил О'Мой, и теперь в его голосе отчетливо слышалось злорадство.
Прямому и честному Тремейну впервые в жизни предстояло выбирать между правдой и ложью. Сказав правду, он назовет свидетелей, которые смогут описать все его действия. Но тогда он предал бы Дика Батлера и его сестру, и Тремейну пришлось солгать.
- Я шел к вам, - сказал он.
- Ночью? - воскликнул О'Мой. - Зачем?
- Но, сэр Теренс, если моего слова недостаточно, я отказываюсь отвечать, иначе это будет уже допрос.
О'Мой повернулся к сержанту:
- Когда прибыл капитан Тремейн?
Тот вытянул руки по швам.
- Капитан Тремейн, сэр, прибыл более получаса назад. Приехал в двухколесном экипаже, который еще стоит за воротами.
- Получаса назад? - переспросил сэр Теренс, и было слышно, как Кохун Грант задержал дыхание, выдавая свои догадки, или удивление, или то и другое вместе.
О'Мой снова взглянул на Тремейна.
- Поскольку мои вопросы, похоже, еще больше запутывают вас, я думаю, вам лучше без дальнейших протестов сделать так, как я предложил: сообщите утром полковнику Флетчеру, что вы арестованы, сэр.
Секунду помедлив, капитан вытянулся и коротко ответил, отдав честь:
- Слушаюсь, сэр.