В очередном выпуске серии представлены романы классиков английской приключенческой литературы Джона Диксона Карра "Капитан Перережь-Горло" и Рафаэля Сабатини "Западня", впервые публикуемые на русском языке. Действие обоих произведений происходит в эпоху наполеновских войн.
Содержание:
ДЖОН ДИКСОН КАРР - КАПИТАН ПЕРЕРЕЖЬ-ГОРЛО 1
Глава 1 - ГРОМ НАД БУЛОНЬЮ 1
Глава 2 - БЛОНДИНКА В ДОМЕ С САТАНОЙ 4
Глава 3 - БРЮНЕТКА В ЗЕРКАЛЬНОЙ КОМНАТЕ 6
Глава 4 - ПРИЗРАК ПРИ СВЕТЕ 8
Глава 5 - ДАМА, КОТОРУЮ МНОГИЕ НЕ ПОНИМАЛИ 11
Глава 6 - ДАМА, КОТОРАЯ ДОЛГО ОЖИДАЛА 14
Глава 7 - "ОГНИ СЕМАФОРА ГОРЯТ ЭТОЙ НОЧЬЮ" 15
Глава 8 - ПОРОХ В КАРЕТЕ 17
Глава 9 - ТРИ КИНЖАЛА 19
Глава 10 - ПОДКОВЫ СТУЧАТ В ЛЕСУ 22
Глава 11 - ЕЩЕ ОДНА ОЧАРОВАТЕЛЬНАЯ ОСОБА 23
Глава 12 - ГРОМ НАД ЕВРОПОЙ 25
Глава 13 - ПОЛНОЧЬ В "ПАРКЕ СТАТУЙ" 27
Глава 14 - ПОЛЕ ВОЗДУШНЫХ ШАРОВ 29
Глава 15 - САБЛИ В БУРЮ 31
Глава 16 - "РЯДОМ С МОЕЙ БЛОНДИНКОЙ…" 34
Глава 17 - САМАЯ ЗНАМЕНИТАЯ ШЛЯПА 37
Глава 18 - КАК АНГЛИЙСКИЙ КОРАБЛЬ ПОДНЯЛ ФЛАГИ 39
Глава 19 - ХИТРОСТЬ ЗМЕИ 41
Глава 20 - ПРАВОСУДИЕ ИМПЕРАТОРА 43
РАФАЭЛЬ САБАТИНИ - ЗАПАДНЯ - Глава I - ДЕЛО В ТАВОРЕ 46
Глава II - УЛЬТИМАТУМ 50
Глава III - ЛЕДИ О'МОЙ 54
Глава IV - ГРАФ САМОВАЛ 56
Глава V - БЕГЛЕЦ 57
Глава VI - ЖЕМЧУГА МИСС АРМИТИДЖ 59
Глава VII - СОЮЗНИК 61
Глава VIII - ОФИЦЕР РАЗВЕДКИ 63
Глава IX - ПРИКАЗ 64
Глава X - ЗАМЯТАЯ ССОРА 66
Глава XI - ВЫЗОВ 68
Глава XII - ДУЭЛЬ 70
Глава XIII - ПОЛИШИНЕЛЬ 72
Глава XIV - ЗАЩИТНИК 74
Глава XV - БУМАЖНИК 76
Глава XVI - СВИДЕТЕЛЬСТВА 77
Глава XVII - ОБВИНЕНИЕ 80
Глава XVIII - В ДУРАКАХ 83
Глава XIX - ПРАВДА 84
Глава XX - ПРОШЕНИЕ ОБ ОТСТАВКЕ 87
Глава XXI - СПАСЕНИЕ 89
Заключение 91
ПОСЛЕСЛОВИЕ 92
Джон Диксон Карр, Рафаэль Сабатини
Капитан Перережь-Горло. Западня
ДЖОН ДИКСОН КАРР
КАПИТАН ПЕРЕРЕЖЬ-ГОРЛО
Станем повелителями проливов на шесть часов - и мы станем повелителями мира.
Наполеон Бонапарт адмиралу Латуш-Тревилю
Посвящается сэру Артуру Брайанту
Глава 1
ГРОМ НАД БУЛОНЬЮ
На всем протяжении Железного берега , от мыса Альпреш до мыса Гри-Не, пять из семи корпусов Великой армии вдыхали соленый воздух Ла-Манша.
Тень нового императора пролегла почти по всей Европе. За многочисленными артиллерийскими орудиями в лагерях расположились дрожащие от нетерпения сто пятьдесят тысяч пехотинцев и девяносто тысяч кавалеристов. Центром служила скала Одр в Булони, где из серого павильона императора открывался вид на серо-зеленые воды Ла-Манша в направлении утесов Дувра.
Повсюду царило беспокойство. В четырех лагерях, от Амблетеза и Вимре до Утро и Ле-Портеля, отзывалось эхо двух тысяч барабанов, смолкавших весьма редко. День за днем слышался низкий рокот, звон подков, топот и ржание лошадей и покрывавший остальные звуки гул голосов, говоривших одновременно. По ночам, когда становилось тише и холодный ветер гулял по светло-коричневым известковым мысам, с набережных гавани каждые пятнадцать минут доносился крик:
- Часовые, смирно!
Внутренняя гавань, заполненная шлюпками и плоскодонными барками, охранялась часовыми, дежурившими на расстоянии пятнадцати шагов друг от друга. С моря печально откликались матросы на марсах кораблей, освещенных тусклыми фонарями:
- Хорошей вахты!
Ночью берег казался призрачным в сравнении с дневной суетой, смехом и руганью, сопровождавшими учебную погрузку на суда. Все постоянно ожидали императора, хотя в те дни он появлялся там довольно редко. Иногда он приезжал в своей карете из Парижа, что являлось сюрпризом для всех, кроме адмирала Брюи и главнокомандующего, маршала Сульта .
Если император привозил с собой красавицу императрицу в окружении всегда улыбающихся фрейлин, то они останавливались в замке в деревне Пон-де-Брик, находившейся на расстоянии лье по парижской дороге. В отсутствие супруги император располагался в своем павильоне вместе с лакеем и телохранителями. Он мог подолгу смотреть в большую подзорную трубу или просиживать часами в комнате Совета, выразительно жестикулируя, в то время как всем остальным приходилось стоять. На территории лагерей его серый костюм для верховой езды мелькал повсюду, нигде не задерживаясь.
Летом 1805 года, с приближением самых жарких дней, массы людей постоянно доходили до предела нервного напряжения из-за слишком долгого ожидания, слишком большой скученности и слишком малого количества женщин.
Если бы вся артиллерия Железного берега - от батареи "монстров" на скалах Одра до орудий двух фортов внешней гавани - выстрелила одновременно, то грохот был бы слышен на кентских полях. Но терзавшимся беспокойством французским офицерам он показался бы менее оглушительным, чем крики, вырывающиеся из множества глоток:
- У меня от безделья уже ноет спина! Почему император не начинает вторжение в Англию?
Но новости, распространявшиеся в последние дни, были еще хуже.
Ночь стала жутким временем для дежурства на посту. В Булонском лагере орудовал неизвестный убийца - "капитан Перережь-Горло", который появлялся из ничего, закалывал часовых и исчезал, словно призрак. Его действия могли явиться искрой, поджигающей порох.
После полудня 20 августа в туманной дымке, вызванной жарой, всадник в мундире берсийских гусар скакал галопом из верхнего города через Порт-Нев и дорогу на Кале кружным путем, ведущим к павильону императора.
Он мчался, как дьявол, едва различимый в облаке пыли, которая густым слоем покрывала его доломан и кивер с пером. У него было поручение, однако его мысли отягощало и многое другое. Подъезжая к центру лагеря, занимавшему три акра леса, где аккуратно построенные дома образовывали улицы, всадник искал кого-нибудь, с кем мог бы поговорить.
Единственным человеком в поле зрения оказался простой солдат, мужчина не первой молодости, крепкого сложения, с большими усами и нечесаной темной шевелюрой. Он не носил мундира, а брюки, жилет и гетры были одинакового грязно-белого цвета. Стоя в аккуратном садике одного из домов с соломенной крышей, он поливал цветы из лейки.
Гусарский офицер остановил коня среди оседающей пыли.
- Эй, ты! Папаша!
Солдат не обратил внимания на окрик. Ярко-голубая лейка казалась игрушкой в его руках.
- Папаша, ты что, не слышишь меня?
"Папаша" поднял голову и устремил взгляд на всадника. После чего смачный плевок из-под усов выразительно описал дугу.
- Заткнись, - без особого гнева отозвался он глубоким гортанным голосом. - У тебя еще молоко на губах не обсохло, щенок.