14
Под присмотром Дункана матросы закрепляли деревья и погрузочным краном поднимали их по одному на палубу "Элизы". Капитан приказал распилить стволы, но и после этого они были все же довольно длинными и тяжелыми. Особенно дорогим было кампешевое дерево. Из этого ценного растения добывали сок, из которого потом получали синий краситель.
Стоя рядом с Дунканом на сходнях, Джон Иверс вытирал пот со лба. Его угловатое лицо светилось удовлетворением. Боцман не мог дождаться, когда же судно вновь выйдет в море. Он не был приспособлен для жизни на суше. Когда ноги Джона ступали по палубным доскам, у него поднималось настроение. Раньше Дункан чувствовал то же самое, он редко подолгу жил на берегу. Но с тех пор, как у него появилась семья, все изменилось. Теперь у Дункана наметилась цель: построить дом для детей и Элизабет. Раньше он и подумать не мог, что у него могут возникнуть такие чувства. Вся его жизнь отныне была подчинена желанию защитить Элизабет и сделать ее счастливой. Даже матросы думали, что сердце их капитана стало мягче. Но Дункана никогда не волновало, что о нем думают другие. Несмотря на подшучивания, он пока что не собирался оставлять "Элизу", по крайней мере добровольно.
Конечно, в будущем он был намерен вести другую жизнь. Она не будет так тесно связана с опасностями, как жизнь контрабандиста и пирата. Но ему нужно заработать достаточно, чтобы обеспечить достойное существование жене и детям.
– Следи за канатом! Он поизносился и может порваться, – крикнул Дункан матросу, который как раз завязывал веревку на шестифутовом обрезке ствола.
Мужчина тут же взял другой канат. Может, кто-то из команды и считал капитана мягкосердечным, но его приказы выполнялись беспрекословно.
– Посмотри-ка, какой-то корабль входит в бухту, – произнес Джон.
Он приложил ладонь козырьком, защищаясь от солнца.
– Это фрегат. Кажется, английский.
Дункан вытащил из-за пояса подзорную трубу и посмотрел в нее. Он увидел парусник, знававший лучшие времена. Корпус был изъеден соленой водой, надстройка побита древоточцем. Наверху, на мачте, развевался английский флаг.
– Ты прав, – ответил капитан. – Я еще никогда не встречал эту посудину, но она идет под флагом Английской республики.
Они вместе наблюдали за тем, как судно вошло в бухту и встало на якорь неподалеку от "Элизы". На воду спустили шлюпку. Трое мужчин спустились в нее по веревочной лестнице, один из них сел на весла и направил шлюпку к берегу.
– На одном из них униформа, – тихо произнес Джон Иверс, предупреждая Дункана. – Он мог приплыть прямо с Барбадоса!
– Тогда капитан вряд ли осмелился бы бросить якорь в непосредственной близости от наших пушек, – возразил Дункан.
У него промелькнула та же мысль, что и у Джона, но он сразу ее отбросил. Не только у корабля, но и у моряков вид был такой, словно они проделали многомесячное путешествие. Люди были усталыми, оборванными и удрученными. Соображения Дункана тут же подтвердились.
Самый старший из троих – тощий мужчина лет сорока пяти с выцветшими глазами и седыми волосами, собранными в хвост на затылке, – первым ступил на землю. За ним последовали остальные. На худощавом мужчине была грязная выцветшая куртка с многочисленными пятнами, которая все еще напоминала униформу Парламентского флота. Двое других были одеты как обычные моряки.
Расслабившись, Дункан сунул большие пальцы за пояс и стал наблюдать за тем, как незнакомцы приближаются. Подойдя к нему, тощий мужчина остановился и вопросительно взглянул на него:
– Сэр, может быть, вы могли бы мне сказать, к какому острову мы причалили? – Его голос монотонно скрипел, такой же бесстрастный, как и взгляд.
– К Доминике.
На лице моряка читалось облегчение.
– Хвала Господу, что это не испанский остров! – Он указал через плечо на обветшавший фрегат. – Я думал, за такое ужасное плаванье мне придется спустить шкуру с этого капитана-простофили. Мне уже показалось, что мы никогда не доберемся до суши. Наш корабль много недель дрейфовал во время штиля. У нас не осталось ни капли воды.
– Такое часто случается в этих широтах, – вежливо ответил Дункан.
Незнакомец расправил плечи:
– Простите мое недостойное поведение, сэр. Я забыл представиться. Меня зовут Артур Говард. Я командир этого корабля и военный комендант.
– Вы здесь, чтобы пополнить запасы провизии и воды? – спросил Дункан, благоразумно избегая называть свое имя. В том случае, если этот человек отправится на Барбадос, никто не должен узнать, с кем он встречался по пути.
– О нет. Я останусь здесь. Точнее сказать, я хочу основать со своими людьми укрепление. – Он бросил взгляд на холмы. – Может, оно уже есть здесь где-нибудь?
– На острове имеется лишь один гарнизон, и он находится южнее, полдня ходьбы отсюда. Вы сможете его увидеть, если поплывете вдоль побережья. Но, впрочем, гарнизон заброшен. Раньше там располагались английские солдаты, потом французские. Последний командир, как я слышал, был человеком осторожным, осмотрительным. Команда гарнизона бесцельно сидела там долгое время, а потом солдат отозвали. Большинство из них вернулось на родину, несколько человек поселилось на острове. Насколько я знаю, несколько лет назад Англия и Франция пришли к соглашению и остров стали рассматривать как нейтральную территорию. С одной стороны, он не слишком приспособлен для возделывания плантаций, с другой – здесь живет много карибов. И их прибывает сюда все больше и больше: индейцев прогоняют с других Антильских островов. Где-то же им надо вести мирную жизнь.
– Времена мира прошли, – произнес Артур Говард. – Между Англией и Нидерландами идет война. В последние несколько месяцев на море часто случались стычки.
– Я слышал об этом. Но как это связано с Доминикой?
Артур Говард уставился блеклыми глазами на Дункана.
– Английская республика намерена лучше охранять свои владения на Карибах.
– Парламент снова претендует на этот остров? Мне об этом ничего не известно.
– В Европе за последние несколько месяцев произошло много событий. Вполне может случиться, что Франция поддержит чью-то сторону в этой войне, как это уже раньше часто бывало. Испанцы тоже на это способны, как мы уже знаем по своему печальному опыту. Англии нужно защищаться от сильных врагов. Это может привлечь противников, которые не преминут воспользоваться представившейся возможностью. Всем ведь известно, что с ослабленным соперником справиться проще.
Комендант указал на возвышающиеся над бухтой горы:
– Это пока еще нейтральные земли, но, если мы не позаботимся об этом, вскоре ситуация может измениться.
Он немного снисходительно взглянул на Дункана.
– Англия может потерять свое влияние на Карибах гораздо быстрее, чем думают люди, которые живут тут на островах и ничего не знают о кровавых битвах на родине.
Дункан начал обдумывать этот сердитый ответ. Тон Говарда ему не понравился. Но Дункан все же предпочел промолчать. Какое ему дело до того, какую тактику избрали на другом конце света английские бюрократы? Может, просто позволить этому парню спокойно занять заброшенный гарнизон? Он и сам скоро поймет, что охранять тут нечего: ни испанцы, ни голландцы, ни французы не приплывут сюда, чтобы завоевать этот остров.
– Есть здесь где-нибудь поблизости пресная вода? – поинтересовался Артур Говард. – Я хотел бы напоить своих людей, прежде чем мы преодолеем пешком остаток пути.
– Пресную воду вам долго искать не придется.
Дункан указал на устье реки, расположенное в четверти мили от того места, где они находились:
– Вон там вы точно ее найдете.
Он постарался, чтобы его слова прозвучали не слишком язвительно. Артур Говард почему-то показался ему подозрительным – это был один из тех людей, которые с первого взгляда вызывают у собеседника неприязнь. После вежливого обмена ничего не значащими фразами разговор был закончен. Дункан продолжил заниматься погрузкой оставшейся древесины, а Артур Говард приказал доставить с видавшего виды корабля на берег бочки для воды.
– Своеобразный малый, – произнес Джон Иверс, наблюдая за Артуром Говардом, который скрипучим, но зычным голосом раздавал команды своим подчиненным. – Ходит так, будто палку проглотил, но готов в любой момент ее достать и поколотить любого.
– Карибское море иногда выносит на берег авантюристов всякого рода, – сказал Дункан. – Этот тип заблаговременно исчезнет, как только заметит, что, браво сражаясь здесь за Английскую республику, он не пожнет ни славы, ни чести. Этот остров не годится для того, чтобы вести войну или организовывать военную гавань. Да и что тут защищать? На здешней земле слишком тяжело выращивать сахарный тростник.
– А для тебя это было бы отличным поводом, чтобы на нем поселиться? Никакой работорговли, никаких плантаторов, никаких английских бюрократов. – Джон с любопытством взглянул на капитана. – Парни поговаривают, что ты подыскиваешь укромный уголок для своей семьи. Ты подумывал тут остаться?
– Возможно.