Они коснулись носами, и Генри бросилось в глаза, что щеки и лоб Тауранги раскрашены ярче, чем обычно. Желтые и белые спирали были нарисованы, видимо, только что: кое-где поблескивали невысохшие мазки. Одет был Тауранги с непривычным для него щегольством: набедренная повязка переливалась многоцветным орнаментом, в волосах торчало четыре пера вместо двух, по кромке плаща вилась алая шелковая ленточка, некогда купленная в Окленде.
Уловив в глазах Генри вопрос, Тауранги поспешил объяснить:
- Я ухожу, друг Хенаре. Это совсем недалеко, я вернусь на рассвете, не позже. Те Нгаро зовет союзников сражаться с пакеха. Четверо наших людей уже ушли, чтобы передать его слово. Ухожу и я. Вожди нгати-ватуа называют отца своим братом. Сегодня я напомню им об этом.
- Ты считаешь, Те Нгаро в одиночку не справится? - без обиняков спросил Генри.
Тауранги пожал плечами:
- Разведчики видели: пакеха приближаются к па. Их вчетверо больше, чем было. Не забудь, что и ваикато уже где-то рядом. Они будут мстить за позор Хеухеу и не поскупятся на войско. Тем хуже для них. Но одним нгати будет трудно справиться со многими собаками, которые вцепятся в бока и спину.
- Так-то оно, конечно, так… - пробормотал по-английски Генри. Ему очень хотелось верить, что па - неприступная крепость и что войска нгати сильнее любого противника, но если даже Тауранги сомневается…
- Друг Хенаре!
Генри поднял глаза.
- Хенаре, я искал тебя, чтобы сказать: друг, сегодня тебе нужно в последний раз оглядеть углы сердца, - волнуясь, заговорил Тауранги. Он взял в руки прислоненное к частоколу ружье. - Вот ружье, я добыл его в бою. Оно хорошее, меткое. Подарю Хенаре, решил я. Но сможет ли Хенаре выстрелить в людей своего племени? Уверен ли он, что белокожие пакеха - его враги?
Генри молчал. Вопрос Тауранги упал как соль на рану. Да, нгати - его друзья, в этом он убежден. Но разве он чувствует себя готовым к убийству незнакомых ему Майклов и Джонов? В лагере англичан он впервые мысленно спросил себя об этом, но увильнул от прямого ответа. Сейчас лукавить было нельзя. Не только перед Тауранги - перед собой.
- Друг, я не знаю… - Генри заставил себя посмотреть в глаза Тауранги. - Мои братья по крови неправы, отбирая у нгати землю. Я осуждаю пакеха. Но вряд ли я буду способен целиться в них из твоего ружья.
Сын вождя спокойно выслушал его и кивнул. Похоже, иного ответа он и не ждал.
- Друг, началась война, - сказал он невесело. - Если ты останешься в па, у тебя не будет выбора. Ты должен будешь воевать, потому что у нгати воюют даже старухи и дети. И я говорю тебе: идем! Я выведу тебя за частоколы, и ты сегодня же вернешься к отцу. Пусть наша война не коснется тебя, друг Хенаре.
Уйти?!
Кровь бросилась в лицо Генри Гривса. Удрать из па, когда опасности еще нет и в помине, не зная толком, как развернутся события, не повидав Парирау… Генри протянул руку.
- Дай мне ружье, Тауранги! - сердито выпалил он. - Я остаюсь. Зачем я поселился у нгати? Чтобы при первом же выстреле покинуть их? Нет!
Тауранги, сдвинув брови, смотрел на него. Его молчание несколько охладило Генри.
- Я жалею, Тауранги, что мне не успели сделать татуировку воина, - продолжал он уже менее запальчиво. - Но ведь я хотел стать настоящим нгати. Прости мою слабость и дай ружье. Оно будет метко стрелять, друг!
Тауранги сжимал вороненый ствол и упорно молчал.
- Возьми, Хенаре… - наконец, проговорил он и с неохотой протянул ружье Гривсу. - Проводи меня, друг. Мне пора…
Так же нерешительно он снял с пояса полный патронташ. Оглядел его со всех сторон, вздохнул…
Генри проводил друга до ворот па. После того как за Тауранги и двумя его спутниками был поднят мост через ров, он вдруг почувствовал облегчение. Все определилось. Воевать так воевать!
С ружьем в руке он отправился искать Парирау и на удивление быстро нашел ее. В окружении женщин она сидела на корточках возле земляной печи. Рядом стояли корзины с печеной кумарой. Она не постеснялась досужих глаз - при виде Генри заулыбалась и подбежала к нему.
- Хаэре маи, Хенаре! Ты настоящий воин! - восхищенно воскликнула она и с боязливым почтением потрогала затвор. - Ты похож на Матакаури…
Генри вспомнил: в поэтичной маорийской легенде юноша Матакаури идет на битву ради спасения Манаты, своей возлюбленной, и, разумеется, побеждает великана.
- В сказках всегда хороший конец, дорогая Маната, - улыбнулся он. - А в жизни?
Парирау, стесняясь, обхватила руками его локоть и уткнулась в плащ.
- Ты возьмешь меня в жены, Хенаре? - еле слышно спросила она. - Тауранги сказал мне: "Люби Хенаре и не думай больше ни о ком".
Бамм! Бамм! Неожиданное буханье гонга заставило их вздрогнуть. Эти сигналы были уже знакомы Генри Гривсу: объявлялась боевая тревога.
- Парирау, - торопливо проговорил он, сжимая округлое плечо девушки. - Когда стемнеет, приходи ко мне… Как тогда, помнишь? Моя хижина - третья от…
- Что ты, Хенаре! - Парирау в испуге прикрыла ему рот ладошкой. - Когда кругом война, боги держат любовь под запретом. Нет, нет, нельзя!.. Смотри, люди бегут к палисаду, они хотят увидеть врагов. Скорее, Хенаре, за мной!..
Любопытство светилось в глазах девушки. Отпрянув от Генри, она призывно махнула ему рукой и со всех ног бросилась к частоколу. Генри, не успев опомниться, почти сразу же потерял Парирау из виду. Он тоже побежал вперед и смешался с толпой, которая поднесла его к одной из лестниц, ведущих на боевой настил. Наверх поднимались только вооруженные воины, все остальные теснились внизу, задрав головы и жадно ловя возгласы наблюдателей.
В руках у Генри было ружье, на плечах - одежда воина. Раздумывать он не стал - решительно поставил ногу на перекладину и полез. Оказавшись на бревнах настила, он осторожно поднял голову над верхушкой частокола и осмотрелся. Склоны холма и долин были по-прежнему безлюдны.
- Где же пакеха? - повернулся он к соседу, совсем еще молодому воину. Припухшее от недавней татуировки лицо юноши взволнованно дергалось.
- Там! Смотри, пакеха там! - закричал он в сильном возбуждении и несколько раз ткнул пальцем в сторону рощи.
Генри взглянул. В самом деле, внизу, вдоль опушки рощи, колонной двигались темно-красные фигурки. Сбоку гарцевали несколько всадников - должно быть, офицеры. А за колонной солдат - опять лошади. И еще… Что это блестит?
Генри сощурился: неужели пушки? Через несколько секунд сомнения отпали: да, самые настоящие орудия. Одно, другое… А вот вынырнуло и третье. Значит, господин губернатор решил грабить всерьез, с артиллерией… Подлецы!..
Отряд англичан держал курс на покинутую людьми каингу. Когда до деревенской изгороди осталось ярдов двести, колонна развернулась в цепь.
"Ну, ну, атакуйте, - злорадно подумал Генри. - Так вас там и ждали…"
Солдаты продвигались по отлогому склону очень медленно, со всеми предосторожностями. Смотреть на них долго было неинтересно. Тем более, что за спиной на площади началась хака - военный танец маорийцев, о котором Генри слышал так много.
Танец был и в самом деле необыкновенным. Несколько десятков ярко раскрашенных воинов, располагаясь то тесными рядами, то группами, с диким воплем мчались вперед, потом на мгновение замирали на месте и вновь кидались - теперь уже в сторону или назад. Они внезапно садились и с криком вскакивали, разом подпрыгивали и били о землю ногами, взмахивали ружьями и потрясали палицами. Чтобы испугать воображаемого врага, они яростно поводили вытаращенными глазами и подрагивали мускулами, а в знак презрения к нему высовывали язык и корчили дикие гримасы. В движения хаки воины вкладывали столько серьезности и страсти, что в какой-то момент танец переставал казаться танцем и напоминал подлинную, а не имитированную битву с невидимым врагом.
Поглощенный зрелищем, Генри забыл об английских солдатах, которые довольно быстро прошли через обезлюдевшую деревню и начали подъем к подножию па. Он вспомнил о них, когда Раупаха положил ему руку на плечо и с силой повернул Генри лицом к наступавшей цепи.
- Ты будешь их убивать, пакеха Хенаре, - сказал он с усмешкой. - Каждый твой промах - измена. Мы проследим за тобой, помни.
Резким движением Генри стряхнул руку арики.
- Почему ты ненавидишь меня, Раупаха? - спросил он со злостью. - Разве мы оба не вышли сражаться за землю нгати? Чем ты отличаешься от меня?
Лицо Раупахи перекосилось.
- У тебя говорят только губы, - тихо сказал он. - Я не верю тебе, пакеха. Твое хитрое сердце - с ними.
Белый дымок поднялся из-за груды камней. Послышался хлопающий звук. Ядро, не долетев шагов на десять до первого палисада, с треском врезалось в сухой валежник.
Началась осада.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
рассказывающая о начале осады па
Майор Маклеод был не в духе. Опоздание маорийских союзников грозило задержать его отряд у стен крепости Те Нгаро на лишние сутки. Если бы ваикато подошли до полудня, можно было бы попытаться к вечеру взять па, чтобы на рассвете продолжить путь на север. Но сейчас пятый час, а их все нет. Наверняка придется отложить штурм и заночевать в брошенной деревне. Полковник Деспард вряд ли обрадуется такой задержке.
Кто знает, каково там ему сейчас? Нгапухи - это не нгати. Их слишком много, чтобы можно было расправиться с ними одним щелчком.
- Аккуратность воистину варварская, - подходя к майору, с иронией проговорил Гримшоу. Достав серебряное яйцо часов, он щелкнул крышкой. - Однако!.. Вы уверены, что они сдержат слово, майор?
Маклеод шевельнул щетиной бровей и покосился на земельного комиссара.