- При первом же зове на помощь меч Персея будет извлечен из ножен.
- Увы, нет! Персею придется не орудовать мечом, а петь как можно лучше под мой фальшивый аккомпанемент.
Робин выпрямился на скамье.
- Мне придется петь в пьесе-маске?
- И более того. Каждый будет должен написать для нее несколько строк. Так что завтра в этом доме от чердаков до погребов будут находится только вздыхающие поэты. К вечеру все должно быть кончено.
- Отлично, - сказал Робин. - Я напишу мадригал для Синтии.
- В маске нет никакой Синтии, - ответила девушка. - Вам придется написать только то, что велит мистер Стаффорд.
- Хорек! - воскликнул Робин.
- Тише! - предупредила Синтия, хотя сама не удержалась от смеха.
- Значит, прозвище к нему подходит, - мрачно заметил Робин.
- Еще как, - согласилась девушка и посмотрела на него с любопытством. - Вы тот самый мальчик с бантом королевы! - внезапно сказала она.
- Я был тем мальчиком, - возразил Робин, гордо выпрямившись; при этом девушка расхохоталась снова.
- Малыш Робин! - поддразнила она его. - Так вас как будто назвала королева. Ну-ну, не вешайте носа! Когда-нибудь вы будете громогласно ругаться и щеголять бородой. Только, сэр, ради Бога, не трите ваш подбородок - от этого борода не вырастет. - Робин поспешно опустил руки и рассеяно улыбнулся. Подшучивая над ним, Синтия в то же время дала ему понять, что другие могут считать его жалким скрягой. Так как мистер Стаффорд по-прежнему проживал в доме сэра Роберта Бэннета, было весьма вероятно, что именно он распространил этот слух, постаравшись сделать его как можно более обидным.
- Я могу придумать какую-нибудь историю о срочном сообщении, - медленно произнес Робин, - и уехать до того, как они вернутся с соколиной охоты.
- По-вашему, это было бы мужественным поступком? - спросила Синтия.
Робин тряхнул головой.
- Это было бы удобно.
- Несомненно, - согласилась девушка. - Но разве вам следует стремиться прежде всего к тому, что удобно?
Робин резко повернулся к ней.
- Вы верите этой клевете?
- Нет.
- Тогда я остаюсь, - заявил он.
- Решать вам, - спокойно напомнила Синтия.
- Вот я и решил, - твердо ответил Робин.
Благодарение Богу, он не нуждается ни в чьих советах по поводу своих действий и в состоянии смотреть в лицо оскорбительным намекам хоть всего графства! Разве он трус, чтобы бежать от них? Конечно, нет! Только пусть они остерегаются, а более всех - любезный мистер Хорек!
- Так это мистер Стаффорд сочиняет маску? - спросил Робин.
- С вашей помощью, - ответила Синтия.
- И я должен играть в ней роль?
- Очень важную. Вы сообщите о начале представления собравшимся в большом зале.
- Значит, я буду герольдом?
- Ну-у, - протянула Синтия, - в некотором роде…
- То есть слугой?
- Да.
- Так я и знал!
Робин с оскорбленным видом поднялся, но тут же снова сел.
- И мне предстоит носить кожаную куртку и широкие штаны, - с возмущением заявил он.
- Малыш Робин, - пробормотала Синтия себе под нос и ответила: - Да, если они будут готовы вовремя.
- Карло Мануччи! - воскликнул Робин.
- Карло Мануччи? - переспросила Синтия. Девушка стойко запечатлевала в памяти странную сценку, происходившую в этой комнате - каждое их слово и движение, начиная с появления Робина. Смеясь над тоскливым лицом юноши, которому предстояло на один вечер снять нарядную одежду, она запомнила и имя Карло Мануччи, что привело к грозным и опасным последствиям. Синтия могла не задерживать на этом имени внимание и позволить ему ускользнуть из памяти. Но она задержалась на нем:
- Карло Мануччи? Кто это?
- Слуга в другой пьесе, - ответил Робин. - Я играл его по распоряжению мистера Стаффорда - и притом играл ужасно.
- В кожаной куртке и широких штанах? - скромно осведомилась Синтия.
Робин мрачно кивнул.
- А Хамфри, конечно, будет принцем Падуанским? - спросил он.
- О, нет, - отозвалась Синтия. - Ведь это маска. В ней действуют только добродетели и аллегории. Хамфри играет Бога Облака.
- Тоже неплохо!
- Он спускается на Землю и женится на Золотой нимфе.
Робин резко повернулся к девушке.
- Если Стаффорд думает, что слуга…
- В кожаной куртке и широких штанах, - напомнила Синтия.
- …намерен робко стоять в стороне, когда… - Он стиснул кулак, но вовремя сдержался. - Я сержусь из-за пустяков. Продолжайте играть на своем клавесине.
В этот момент Синтии следовало упрекнуть Робина за его дерзость или торжественно удалиться из комнаты. Но, по правде говоря, во вспышке юноши не было никакой дерзости. В его голосе звучали искренность и страсть, и Синтия, чувствовавшая, как отзываются на них струны ее сердца, сидела, краснея и бледнея. Она пришла в восторг, когда Робин прервал ее упражнения своим романтическим юмором. Но… но не прошла бы эта неделя спокойнее, если бы он не вошел в комнату? Вспыльчивого молодого человека охватил гнев при одном намеке на то, что Хамфри Бэннет женится на ней хотя бы в пьесе! А ведь не прошло и пяти минут, как он раздумывал, оставаться ему здесь или улизнуть под каким-нибудь предлогом, прежде чем остальные вернутся с соколиной охоты! Одно ее слово - и он бы ушел. Но это слово было бы лживым, и она удержала его…
Девушка бросила взгляд на мрачную физиономию "малыша Робина", возвышавшуюся над крахмальным воротником, и поняла, что если он опять вздумает уйти, она снова его задержит.
- Значит, Хамфри будет Богом Облака, а я - слугой? Отлично! Но, как говорил сэр Френсис Уолсингем, посмотрим, что произойдет дальше! - напыщенно произнес юноша.
В этот момент произошло появление Бога Облака. Хамфри Бэннет вошел в комнату в пыльной одежде и забрызганных грязью сапогах для верховой езды.
- Синтия! - воскликнул он и, увидев сидящего бок о бок с ней юношу, сделал секундную паузу. - А, Робин! - заговорил он, когда гость не спеша поднялся. - Добро пожаловать! Отец переодевается, но спустится через несколько минут.
Хамфри пожал руку Робину, столь же холодно, сколь приветствовал его. Робин не знал, что семейства Норрисов и Бэннетов, хотя одни были протестантами, а другие католиками, всерьез планировали брак между Хамфри и Синтией.
Глава 6. Робин ужинает в странной компании
В холле, где все собрались перед ужином, сэр Роберт Бэннет тепло приветствовал Робина.
- Очень рад видеть вас у себя, мистер Обри, - сказал он и, взяв под руку молодого гостя, представил его присутствующим.
Сэр Роберт был седым пожилым мужчиной лет пятидесяти пяти, до сих пор умудрившимся не испытывать затруднений, которые грозили в эти времена людям его вероисповедания. Официально объявленный схизматиком, он был вынужден платить штраф за отсутствие по воскресеньям в приходской церкви. Впрочем это ему приходилось делать крайне редко до 1586 года, в котором он впервые появился перед читателем. Елизавета не была по натуре крестоносцем. Со свойственной ей терпимостью она могла закрыть глаза даже на измену, если это шло на пользу общему благу, и не стремилась уничтожить католичество, раскалывающее королевство, словно трещина зеркало. Поэтому сэр Роберт мог продолжать идти своим путем, правда, соблюдая осторожность. Путешественник, которого настигла ночь в долине, мог заметить старую часовню Хилбери-Мелкум, освещенную множеством свечей, и услышать доносящиеся оттуда звуки органа, играющего торжественную музыку мессы. Но если, прибыв в Дорчестер или Уорем, он сообщал об этом кому-нибудь, ему весьма резко предлагали заниматься собственными делами, а не лезть туда, где нужны лучшие мозги, чем у него. Елейный и улыбающийся сэр Роберт умел заводить друзей всюду, и Робин заметил, что значительная часть собравшихся в холле сорока гостей состояла из таких же протестантов, как и он сам.
Робин также понял, что сплетни о нем распространились достаточно широко. Его встречали с такой же недоверчивостью, какую проявила Синтия Норрис. Никто не ожидал, что скряга из Эбботс-Гэп будет выглядеть, как придворный щеголь. Все многозначительно переглядывались, и когда сэр Роберт отошел к другим гостям, Робин остался в одиночестве. Его щеки горели от стыда, когда он услышал рядом голос:
- Ну-ну, это вполне соответствует законам природы. Хорошенькие бабочки были некогда личинками, хотя я не слыхал такого о малиновках.
Робин не обернулся, но он хорошо помнил этот голос. Мистер Стаффорд скользнул к нему, выразив надежду, что его ученик не забыл своего наставника.
- У меня остались живейшие воспоминания о мистере Стаффорде, - ответил Робин.
- Здесь будет представлена пьеса-маска, - сообщил мистер Стаффорд. - Глупая история, разбавленная сельскими песенками. Каждый из нас должен написать несколько строк. Бог Облака - то есть дождь - женится на Золотой нимфе - то есть Земле - ив результате наступает всеобщее благоденствие. Вам тоже предстоит играть в ней, мистер Обри, если вы будете столь любезны.
Робин кивнул.
- Да, я буду слугой, который впускает всех в холл.
- Очень важная роль. Мы сами делаем себе костюмы, - сказал мистер Стаффорд.
- О моем можете не беспокоиться, - ответил Робин. - У меня есть один, который вполне подойдет. Я ношу его ради экономии, так что можете быть уверенным, что он соответствует моей скупости и достаточно поистерся.