* * *
Остап, затаившись, так и просидел в комнате Ривы до самых сумерек. Он слышал, как погоня, возвратившись в кнайпу, ещё долго шарила по разным закуткам, но в конце концов, так и не отыскав беглеца, убралась ни с чем. Больше всех был раздосадован Зяма, и сейчас, сидя на койке рядом с Остапом, Рива весело рассказывала, как всё происходило. Выслушав её до конца, Остап немного помолчал и, чтобы избежать лишних расспросов, тихо сказал:
- А ты красивая…
- Я знаю… - Девушка нарочно перекинула через плечо роскошные волосы и, намеренно распушив их, долгим взглядом посмотрела на парня. - А ты, разве нет?
- Ты так считаешь?.. - покачал головой Остап и неожиданно для самого себя догадался: - Так вот в чём дело… Тот Зяма, кажется, жениться на тебе хочет… То-то он на меня кинулся…
- Кидаться он может, куда угодно, а решать - всё равно я, - с каким-то особым выражением произнесла девушка.
- Так ты что, выходит, за него замуж не хочешь? - хмыкнул Остап.
- Да на что он мне сдался? Тоже мне красавец мокрогубый! И что из того, что еврей? - Рива тряхнула головой и широко раскрытыми глазами посмотрела на Остапа. - А мне, может, ты больше нравишься!
- Нет, Рива… - криво усмехнулся Остап. - Как у нас говорят, "нема пенёнзив, нема кохання"… Пусть только совсем стемнеет, пойду я…
- Никуда ты не пойдёшь. Нельзя тебе сейчас идти, - всерьёз забеспокоилась Рива.
- Как это нельзя? - удивился Остап.
- Ищут тебя везде. И не милиция. Зяма сказал - НКВД…
- НКВД? - растерялся Остап. - А как же быть?
- А тут быть, - Рива подошла к двери и решительно повернула бывший в замке ключ.
- Как это тут?.. Что, вместе?.. И где? - никак не ожидавший ничего подобного Остап недоумённо глянул на девушку.
- А вот и посмотри на меня. Сам же сказал, что я красивая… - Неожиданно чуть приспустив с плеча платье, Рива подошла к Остапу. - Ну, как, нравлюсь?
- То правда… - Немного засмущавшись, Остап встал и отвёл глаза в сторону. - Но нельзя нам…
- Можно, милый. Можно… - Рива прильнула к Остапу. - Ты что, не понял? Не нужен мне тот Зяма или ещё кто. И пусть там ищут тебя. Мне всё равно, потому как сейчас ты мой… Мой…
Девушка всё сильнее прижималась к Остапу, и он сначала отстранился, а потом, потеряв голову, стал исступлённо целовать её шею и оголившиеся плечи…
Давно уже наступила глухая ночь, в комнате повисла серебристая полутьма, а сон так и не брал их. Смотрел в потолок Остап, закинув одну руку за голову, а второй крепко обнимая девушку. Тихонько лежала рядом с ним Рива и, выложив свои пышные волосы ему на грудь, нежно ласкала лицо юноши. А вокруг царила тишина, и время для них остановилось…
- Якось-то воно так дивно… - негромко сказал Остап. - Вроде кажется никого, кроме нас, нет… Только ты и я… А ты така жинка, така…
- Горячая? - подняла голову Рива.
- Нет, сладкая, - прижал её к себе Остап.
- А ты для меня найкращий. - Внезапно Рива сама поцеловала Остапа и страстно прошептала ему в самое ухо: - Любый, а ты бы мог жениться на мне?
- Взять замуж?.. - Остап начал задумчиво перебирать девичьи волосы. - Тебе как, сказать правду?
- Только правду… - вздохнула Рива.
- Если честно… Ещё вчера я сказал бы тебе нет… А сейчас… - Остап помолчал и закончил: - Сейчас я не знаю…
- Спасибо… Спасибо тебе, - жарко, словно решившись на что-то, заговорила Рива и вдруг предложила: - А давай мы с тобой в Америку уедем… Сбежим отсюда.
- В Америку? - усмехнулся Остап. - Хоть завтра… Возьмём билеты, сядем в вагон и - ту-ту-у-у-у…
- Да подожди ты. Какое ещё ту-ту… - Рива шутя шлёпнула Остапа по груди. - Я взаправду. Мы с дядей уехать хотим. Он говорит, тут жить нельзя…
- Ну. Если взаправду… - Остап задумался. - Америка, это я сгоден , неплохо. Только ты, дивчина, если кохаешь меня, зрозумить должна. Я тут народился, тут моя земля, а не в Америке. И не могу я никуда пойти. Кинуть её оцим… А, да что говорить! Ты ничего такого не думай. Я зараз вроде раздвоенный. Щось таке меня и до тебе тянет. Ты зрозумий…
- Я розумию… Я розумию… Так, Америка, то моя мечта… А ты… Ты мой… Сейчас мой, - потянулась к нему Рива, и всё снова поглотил бесконечный поток ласк, которые может дать только влюблённая женщина…
* * *
Рива, держа во вздрагивающих пальцах листок бумаги с написанными вразброс буквами, время от времени всхлипывала и судорожно сжимала рукой ворот ночной сорочки. На бумажке было крупно написано: "Спасибо". Из плохо прикрытого окна тянуло утренним холодком, а дальше, за стеклом, на скошенной крыше пристройки, по которой явно ещё затемно ушёл Остап, был хорошо заметен след от подошвы ботинка.
Всхлипнув последний раз, девушка тщательно вытерла глаза, оделась и спустилась вниз, в зал. Несмотря на столь ранний час, дядя уже был за шинквасом. Задумчиво перетирая стаканы, он посмотрел на племянницу и негромко спросил:
- Он ушёл?..
Выходит, дядя знал, что Остап ночевал в их доме, и, заметно порозовев, Рива потупилась.
- Ну, не надо так краснеть… - Дядя поставил сверкающий чистотой стакан на шинквас. - Старый Шамес всё понимает. Я знал, что ты его спрятала, и решил, пусть так будет, пусть у моей девочки останутся лучшие воспоминания…
- Почему воспоминания? - вскинула голову Рива. - Я знаю, он любит меня, и, может быть, мы поженимся…
- Э-хе-хе, - горестно вздохнул Шамес. - Пойми, у него свой путь. А у нас с тобой свой…
- Но почему? - загорячилась Рива. - Сейчас же всё по-другому. Вон, все говорят, что бывшая горничная, служившая у Тышкевичей, вышла замуж за красного офицера!
- Нет, я, конечно, понимаю, - Шамес горестно покачал головой. - У пани Тышкевич была вышколенная прислуга, и она не держала за горничную абы что, но всё-таки…
- Что всё-таки? - вскинулась Рива.
- А то, - сердито фыркнул Шамес. - Само собой, эту горничную можно даже любить, как женщину, но если такое происходит, то это значит, что всё снова валится в тартарары…
- Но я же и Остап это же другое, - убеждённо начала было Рива и вдруг осеклась.
- Вот именно, совсем другое, - продолжил за неё Шамес. - Ты, деточка, забыла, ведь за твоим красавцем гонится НКВД, а это, я скажу тебе…
Понимая, что дядя полностью прав, Рива сникла, опустилась на стул и тихо спросила:
- А мне что делать, дядя?..
- Нам, деточка, нам, - поправил её Шамес. - Я тебе уже не раз говорил и повторю ещё раз: нам надо уезжать…
- Куда?.. В Америку?.. Купить билет, сесть на поезд и ту-ту поехали, так?..
Сама не заметив, Рива с насмешкой повторила недавние слова Остапа и безнадёжно махнула рукой. Однако, к её удивлению, дядя внезапно оживился и уверенно заговорил:
- Ты считаешь, что твой дядька совсем дурной? Так, мне известно, да кое-кто из наших и впрямь подурели: и тот мишигене Пинхас, и кто там ещё, собрались ехать в Варшаву, будто они там будут делать коммерцию… О, то будет ещё та коммерция! Это всё равно, что та политика, в которую тут ударились наши нензы, вроде твоего Зямы. Поверь, деточка, у этих амгаарецов там будет такая же коммерция, как тут политика…
- Так что, дядя, - Рива с надеждой посмотрела на Шамеса, - мы и вправду поедем в Америку?
- Деточка, это будет очень и очень трудно, но твой старый дядька помнит, что у него не осталось никого, кроме вот этой взбалмошной девчонки. - Шамес показал пальцем на Риву, ласково улыбнулся и закончил: - И потому я хочу, чтобы у тебя была наконец спокойная жизнь и свой дом…
- А как же всё наше? - Рива обвела взглядом зал. - Это что, таки пропадёт?
- Ну, деточка, ну, зачем так плохо думать? - хитро сощурился Шамес и подмигнул Риве. - Я много видел и кое-чему научился. А эту кнайпу я давно продал.
- Что, ещё за злотые? - растерянно спросила Рива.
- Э, деточка… Ты не знаешь, - сощурился Шамес. - Когда-то была такая страна Россия, где даже последнему босяку платили золотом. И хотя такой державы больше нет, деньги её - есть! И за них, как и раньше, можно купить, что угодно и где угодно!
- Так, значит, мы всё-таки уедем?.. - ещё до конца не веря словам дяди, спросила Рива. - Куда?
- Куда?.. Пока в Одессу, - Шамес как-то сразу перешёл на деловой тон. - Твой шлимазл Зяма твёрдо обещал помочь с бумагами. А там, деточка, море, капитаны и ещё…
Шамес вдруг оборвал себя на полуслове, а в его взгляде вдруг возникло нечто такое, будто он впрямь уже видел перед собой море и фелюгу контрабандистов…