Серовато-желтая плита задрожала. Гул прокатился по извилистому ходу, отражаясь от стен. "Вот это да! - пронеслось в голове словена. - Неужели получается?!"
Кость холма исконная
Сколом хрупким ломится…
- Стой! Остановись, колдун! - побелевший лицом Лохлайн дернулся к новгородцу.
Вскинутая Вратко ладонь заставила динни ши замереть с вытянутыми руками - о болтающемся на поясе мече он забыл.
- Ты этого хотел? - Парень, как мог, попытался повторить нахмуренные брови и строгий взгляд Харальда Сурового. Кажется, ему это удалось, ибо воин подземного народа отвел глаза, сник, как цепной кобель, увидевший крепкий кол в руках незваного гостя. - Так я продолжаю?
- Не нужно… - Лохлайн повернулся к двери, но не успел прикоснуться к резному узору.
Створки дрогнули и поползли в стороны, скрываясь в стенах.
- Ты? - зашипел подземельщик.
- Нет, я! - раздался громкий, исполненный гнева голос.
Королева?
- Входи, Вратко из Хольмгарда! - приказала Маб.
Новгородец шагнул через порог. Лохлайн дернулся было, чтобы опередить (как это благородный наследник Туата Де Дананн уступит первенство жалкому человечишке?), но потом чего-то испугался - то ли недовольства правительницы, то ли гнева чародея - и застыл с поднятой ногой. Вышло смешно. Вратко еле удержался, чтобы не хихикнуть по-мальчишечьи. И хорошо, что пересилил порыв, - не к лицу грозному чародею.
Пещера, прятавшаяся за чудом уцелевшей дверью, выглядела заметно большей, чем тронный зал. Во всяком случае, стены ее тонули в густом мраке. Развешанные то тут, то там на вросших в каменный пол известковых сосульках корзины с деарладс бросали зеленоватые отсветы на низкий продолговатый стол, служивший, скорее всего, алтарем. У его подножья горел очаг. Настоящий, с багровыми углями и рыжеватыми лепестками пламени, трепещущими от малейшего дуновения.
- Входи, Вратко из Хольмгарда! - повторила королева.
Ее лицо, озаренное снизу алым светом очага, а сверху гнилушечной зеленью, напоминало жутковатую маску. Воистину, привидеться такое могло лишь в ночных кошмарах. Застывшая рядом Керидвена выглядела не лучше. Даже хуже - из-за носа, напоминающего вороний клюв, и густых, сросшихся на переносье бровей. Ведьма. Как есть, ведьма.
Новгородец сбросил с плеча копье, пристукнул пятой оскепища о валун - похоже, эту пещеру стремились сохранить нетронутой, не оскверняя ее прикосновением кайла или резца каменотеса, - и поклонился.
- Поздорову тебе, великая королева. И тебе, чародейка Керидвена. - Тут Вратко увидел стоящего в тени Морврана, поклонился военному вождю. - И тебе поздорову, кеан-киннид.
Сын Керидвены, уродливый горбун, которого поставили главенствовать над воинами динни ши, несмотря на презрение последних ко всему роду человеческому, оскалил желтые лошадиные зубы:
- Неужто сам бог Луг со своим копьем Ассалом к нам в гости пожаловал? Или это - Один, Отец Дружин, а копье именуется Гунгниром?
- Помолчи! - дернула плечом колдунья.
Морвран хохотнул злым, каркающим смешком, но послушался.
- Лохлайн! - зазвенел голос королевы Маб.
Воин поравнялся с Вратко, опустился на правое колено, склонил голову.
- Сколько я буду терпеть твои глупые шутки? - королева говорила ровно, без гнева, но от этого ее слова казались еще более весомыми. У словена даже мурашки побежали между лопаток, когда он на краткий миг примерил на себя шкуру провинившегося динни ши.
- Ты даешь волю своим чувствам вместо того, чтобы исполнять приказы, - продолжала правительница. - Ты испытываешь мое терпение, Лохлайн?
- Я… Я прошу простить меня, моя королева… - осипшим голосом произнес воин.
- Терпение твоей королевы не безгранично, Лохлайн, - удрученно покачала головой Керидвена. - Ты разочаровал нас.
- Я приношу свои извинения. Готов искупить вину кровью.
- Я не думаю, что ты достоин прощения, - холодно заметила Маб. - Опрометчивость в словах и поступках простительна для юнца, не разменявшего второй сотни зим. Но ты, Лохлайн… Чему будут учиться у тебя молодые воины?
- Моя королева… Я жизнь готов положить…
- Если будет нужно, то положишь. Сейчас же детской шалостью ты заставил хольмгардского колдуна прибегнуть к заклинаниям такой силы, что этот холм мог сравняться с землей. Зачем ты это сделал, Лохлайн? Может быть, ты хочешь моей смерти? Или смерти Керидвены? Или Морврана? Или, возможно, ты желаешь разрушить в прах наши Полые Холмы?
Плечи динни ши напряглись.
- Тебе известна моя преданность, моя королева.
- Которая перемежается с мальчишескими выходками? Ты разочаровал меня, Лохлайн. Передай Риордану - отныне он командует твоей полусотней. Ты не возражаешь, Морвран?
- Нет, моя королева, - скрипнул сын Керидвены.
- Хорошо. Ступай прочь, Лохлайн.
Воин поднялся с каменным лицом. Отвесил королеве учтивый поклон. Развернулся и прошагал мимо Вратко с гордо поднятой головой.
Чародейки проводили его суровыми взглядами.
Новгородец подумал, что наказание, постигшее динни ши, слишком уж серьезное, не по величине проступка. Хотя, с другой стороны, кто он такой, чтобы оспаривать слова королевы малого народца? И откуда он знает, что вытворял горячий Лохлайн раньше? Может, и вправду чаша терпения уже переполнена? Тогда и леший с ним…
Парень хотел спросить королеву Маб, зачем она его позвала, но потом сообразил, что это будет крайне неучтиво - первым заговаривать с хозяйкой. Пускай сама скажет, чего хочет. Хотелось бы еще узнать, почему в течение десяти дней она скрывалась… Ну да ладно. Не все же сразу.
А пока он решил оглядеться, куда попал.
Пещера мрачная, не похожая на те, в которых словену доводилось бывать раньше. Очень высокая - "потолка" не видать. Широкая. А затаившиеся между стволами каменных деревьев тени наводили на мысль о ее бескрайности. То ли стол, то ли алтарь, стоявший почти у входа, казался вырубленным из цельного камня. Возможно из "пенька" каменного столба. Он был, похоже, единственным, к чему прикасалась рука человека… Ну, или рука Туата Де Дананн, или рука цверга, или кто там еще мог работать с камнем в йоркширских холмах? Даже принятая парнем за очаг груда тлеющих углей лежала просто в углублении, очевидно принесенная сюда с неизвестной целью.
А вот позади алтаря!..
У Вратко глаза полезли на лоб, когда сквозь мутноватый, но прозрачный камень (а может, лед?) он разглядел закостеневшее в нелепой позе тело человека.
Зрелище сразу вызвало в памяти забавные безделицы, виденные еще на родине. Пруссы и жемайты, живущие на берегах Варяжского моря, иногда привозили на новгородский торг осколки медово-желтых, теплых на ощупь камней. Купцы называли его алатырь, ценили не очень дорого за ломкость и податливость огню. Поговаривали, будто из него был некогда построен замок подводной царевны Юрате, разрушенный стрелами-молниями грозного жемайтского бога Перкунаса - он разгневался, что морская владычица предпочла ему простого рыбака. Выточенные из алатыря бусы, благодаря яркому живому цвету, теплу и, что тоже немаловажно, дешевизне, пользовались спросом среди новгородских молодиц и девок. А больше всего ценились те камушки, в которые неведомым промыслом попали всяческие букашки-комашки: мухи, муравьи, жуки-долгоносики, комары…
Вот и заточенный в мутноватый плен мужчина - судя по длинной белой бороде, старик, статный и высокий, не уступающий ростом Гуннару, - напоминал эдакого жука-переростка, попавшего в середку медвяного алатыря. Он воздел руки, будто бы грозя обрушить кару на неведомых врагов. Его глаза сверкали даже сквозь дымку и легкую паутину трещин. Посох, зажатый в мосластой правой руке, и замысловатый оберег на груди не оставляли сомнений - в камне заточен волшебник. Причем силы немалой. Если королеве Маб удалось с ним справиться, то непонятно, зачем ей могла понадобиться помощь Вратко? Да она размелет в мелкую пыль всех христианских монахов, какие найдутся в английских землях, даже если они соберутся в кучу. А после по ветру развеет, чтобы и следа не оставалось от римской церкви на островах. Ей отец Бернар, с его молитвами и мощами-реликвиями, на один зуб. Как воробей степному орлу. Как пескарь щуке. Как мышь-полевка клыкастому волку…
- Это Мирддин, - проследила взгляд Вратко королева. - Искусный бард и могучий друид, в совершенстве владеющий чародейством. Его история очень поучительна и неразрывно связана с именем вождя скоттов Артуриуса… Но стоит ли сейчас тратить драгоценное время на воспоминания былого?
- Если это не помешает нам выполнить то, ради чего мы здесь собрались… - осторожно ответил новгородец.
- Мне кажется, не помешает, - вмешалась Керидвена. - А кое-кому послужит и уроком.
"Кому же это? - подумал парень. - Неужели они нарочно привели меня в эту пещеру, где заточен с незапамятных времен старик чародей, чтобы напугать, показать свою силу?"
- Ты несправедлива к Вратко из Хольмгарда, - на удивление мягко проговорила Маб. - Он еще ни одним поступком не поставил под сомнение крепость нашего договора. И не поставит, я думаю.