- Всё остальное не имеет никакого значения. Я вот сказал, что у меня ничего нет. Но я верю, что стою на пороге великого открытия и скоро мне будут принадлежать огромные земли. И мои богатства позволят вам занять то положение, которое вы, несомненно, заслуживаете. - Колон крепко прижал её к груди. - Беатрис! - И страстно поцеловал её в губы.
Но в девушке вновь проснулась тревога.
- Дайте мне уйти, - взмолилась она. - Дайте мне уйти. Отпустите меня.
Повинуясь, он оторвался от неё.
- Я только накину плащ и провожу вас.
Беатрис схватила его за руку, не дав встать.
- Нет! - воскликнула она. - Разве вы забыли, почему я здесь? Что привело меня к вам? Я не могу допустить, чтобы вы в одиночку шли по тёмным улицам.
- Ба! - рассмеялся Колон.
- Я говорю серьёзно. Вы не знаете графа Арияса. И когда я пришла к вам, мне показалось, что у ворот крутятся два подозрительных типа. Я не знаю, убийцы ли это, посланные доном Рамоном. Но я их боюсь.
- Я возьму с собой оружие, - попытался успокоить её Колон.
- Днём оно может помочь. Но не ночью. Обещайте мне, что никогда более не будете ходить один.
- Выполнить это довольно сложно.
- Обещайте, - настаивала Беатрис. - Обещайте, если любите меня. Если с вами что-то случится, где я найду защитника?
- Защитника, которого вы защищаете. - Колон усмехнулся. - Хорош защитничек.
Но улыбка быстро уступила место серьёзным мыслям. Действительно, а кто позаботится о ней, если его убьют, то ли по наущению дона Рамона, то ли кого-то другого? Такое возможно. Что нужно сделать, чтобы Беатрис не осталась одна? Решение созрело быстро.
- Послушайте, Беатрис. Прежде чем вы уйдёте, я хочу вам кое-что сказать. Что касается дона Рамона, не волнуйтесь, я сумею постоять за себя. Но вы, однако, напомнили мне, что я смертен и должен принять некоторые меры предосторожности.
Он подошёл к образу мадонны, снял его и из маленькой ниши за ним достал ключ. Открыл им сундучок под окном, откинул крышку, вынул жестяную коробку длиной в пол-ярда и шириной около фута.
- Видите эту коробку?
Беатрис молча кивнула.
Колон положил её на место, опустил крышку, запер сундук, вернулся к дивану и сел рядом с Беатрис.
- Это моё наследство, которое я оставляю вам. - В коробке этой всё моё состояние. Но цена его может оказаться очень велика. Там карта, а вместе с ней полный перечень аргументов и фактов, на основе которых она была вычерчена.
Беатрис замерла, пальцы её сжались в кулачки.
- Если со мной что-то произойдёт, Беатрис, вам надлежит сделать следующее, - продолжал Колон. - Вы возьмёте эту коробку и отнесёте её дону Луису де Сантанхелю, казначею Арагона. Я предупрежу Бенсабата, что в случае моей смерти вы вправе распоряжаться всеми моими вещами.
Беатрис вцепилась ему в руку, прервав его.
- Нет, нет! - выкрикнула она.
- Подождите, дайте мне договорить. К карте я приложу письмо для дона Луиса де Сантанхеля, в котором поручу продать её их величествам, чтобы кто-то ещё с её помощью открыл новые земли, которые принесут славу и богатство Испании. Дон Луис, я уверен, возьмёт за карту хорошую цену. Половина этих денег позволит вам жить в достатке. Другая половина отойдёт моему маленькому сыну. Он сейчас в Палосе, в монастыре Ла Рабида.
- Матерь Божия! - воскликнула Беатрис с такой душевной болью, что Колон вздрогнул.
Глаза её превратились в чёрные озёра на бледном, как мел, лице. Лишь на мгновение выдержала она его взгляд, а затем разрыдалась, опустив голову.
Колон ничего не понимал.
- Ну почему, Беатрис? Почему? - Он нежно обнял её. - Зачем эти слёзы? Это же самые обычные меры предосторожности. Я, конечно, не верю, что со мной что-либо случится, но вдруг… И я не могу не позаботиться о вас…
- Мне стыдно, - рыдала она. - Так стыдно.
- Стыдно? Чего здесь стыдиться?
- Моей никчёмности.
Колон лишь крепче прижал её к себе.
- Для меня вы дороже всех богатств Индий.
- Вы не понимаете. - Она подняла голову, а затем порывисто обняла за шею, спрятав лицо у него на груди.
Глава XVI. В ПРЕДДВЕРИИ ПРАЗДНИКА ТЕЛА ХРИСТОВА
Колон открыл дверь, и Бенсабат, шаркая ногами, по обыкновению внёс в комнату гостя медный поднос с завтраком: хлеб, сыр, оливки, финики и кувшин с крепкой малагой.
Поставив поднос на краешек стола, на котором всё ещё лежала карта, над ней работал Колон, когда пришла Беатрис, старик огляделся и сразу же заметил синий женский плащ, брошенный на диванчике. Он посмотрел на Колона, одетого в рубашку и панталоны, чуть поклонился.
- С добрым утром, сеньор Колон.
- С добрым утром, Хуан.
Бансабат указал на поднос.
- Ваш завтрак. И письмо, которое прислал с посыльным дои Луис де Сантанхель.
Колон кивнул. Бенсабат переминался с ноги на ногу, кося глазом на задёрнутую портьерой нишу, где стояла постель.
- Сегодня утром вам больше ничего не нужно, сеньор?
- Больше ничего, Хуан.
- Да, есть новости! Говорят, что их величества через день или два покинут Кордову и отправятся в Вегу. Туда прибыли свежие войска. Осада вступает в решающую стадию, и поговаривают, что ещё до Рождества христианский крест сменит полумесяц над стенами Гранады.
- Ясно, - рассеянно кивнул Колон. Ему-то хотелось, чтобы Бенсабат поскорее ушёл.
- Есть и плохие новости, - не унимался портной. - Этим утром из реки выловили идальго, мёртвого, как Магомет, с разбитой головой. Очень знатного идальго, графа Арияса, племянника главного инквизитора Кордовы.
Колон почувствовал, как учащённо забилось сердце. Услышал он, а может, ему почудилось, как ахнули за портьерой. Внешне, однако, он оставался совершенно невозмутим, а глуховатый Бенсабат, естественно, ничего не расслышал.
- Бедняга, - вздохнул Колон. - Упокой Господи его душу.
- Аминь, сеньор! Аминь! - портной перекрестился, как требовала того его новая религия. - Пока неясно, то ли он разбил голову при падении, то ли его сначала ударили по голове, а уже потом сбросили в реку. Важный господин, этот граф Арияс. Умный, образованный. Его будет недоставать нам.
- Несомненно, - кивнул Колон и взял с подноса письмо. - Вы можете идти, Хуан.
Бенсабат, поняв наконец, что он лишний, вышел из комнаты.
Едва за ним закрылась дверь, откинулась портьера, и из ниши выскользнула Беатрис.
- Я слышала. - Её глаза раскрылись в испуге.
- Граф Арияс… - Он погладил головку Беатрис, приникшую к его плечу. - Бедняга. Я закажу мессу за упокой его души. Если бы не он, ты не пришла бы ко мне вчера вечером.
- Как мы теперь знаем, избежать этого нам бы не удалось.
- Согласен, не удалось бы, но так это произошло раньше. Или ты сожалеешь об этом?
- Нет, - искренне ответила Беатрис. - И никогда не буду сожалеть.
- Клянусь Богом, я не дам тебе повода. - Колон наклонился и поцеловал её. - Теперь я буду заботиться о тебе. Сядь сюда. - Он пододвинул ей стул, смахнул карту на диванчик, поставил перед Беатрис поднос. - Подкрепись, дитя моё. А Индии могут подождать.
Его, словно юношу, переполняла энергия. Глаза горели ярким огнём. Говорил он без умолку.
- Это бедное жилище, но всё же - крыша над головой. Оно в полном твоём распоряжении. Когда же я вернусь из земель великого хана, где дома кроют золотом, ты переселишься во дворец, достойный твоей красоты. А пока придётся тебе побыть драгоценным камнем в простенькой оправе.
Колон прервался, чтобы налить ей вина.
- Отчего ты такая серьёзная, Беатрис?
- От твоих слов поневоле станешь серьёзной.
- Тогда мне лучше помолчать. Я хочу, чтобы ты улыбалась. Или ты несчастлива? Ты не испытываешь дурного предчувствия, доверяя себя такому бродяге, как я?
- Милый мой! - воскликнула Беатрис, отметая подобные мысли.
- Если это означает, что не боишься, то тогда всё хорошо. - И Колон тоже принялся за еду. С набитым ртом распечатал он письмо, и глаза его засияли ещё сильнее.
- Доктора из Саламанки, о которых я говорил тебе вчера, прибыли в Кордову, чтобы вынести решение по моему предложению. Я должен немедленно предстать перед ними. Их величества желают, чтобы я узнал результат до их отбытия в Вегу. Немедленно, но только не завтра, предупреждает дон Луис, ибо завтра - праздник тела Христова. И… ха-ха!.. Хитрый казначей советует мне принять участие в процессии со свечкой в руке, чтобы расположить к себе теологов, из которых и состоит высокая комиссия. Теологи, судящие о космографии! Смех, да и только. Посмеёмся, Беатрис. Всё это столь же забавно, как увидеть космографа, проповедующего на аутодафе.
Однако ни этой шуткой, ни чем другим ему не удалось развлечь Беатрис. Ела и пила она мало, мысли её, похоже, были далеко-далеко. Наконец Колон прямо спросил её:
- Что-то тяготит тебя, Беатрис?
Она выдавила из себя улыбку.
- Мысль о том, что мне пора идти. Уже день на дворе. Загарте будет волноваться. - Она встала.
Колон помог ей надеть плащ.
- Когда я снова увижу тебя, дорогая моя?
- Когда захочешь. Я буду ждать твоего прихода.
- Нам ещё столько надо сказать друг другу. Так много, что мне кажется, мы никогда не наговоримся.
Он поцеловал Беатрис, и та, низко надвинув капюшон, ушла.
Быстрым шагом добравшись до таверны Загарте, она пересекла пустынный двор и поднялась по лестнице. Беатрис открыла дверь своей комнаты, переступила порог и чуть не вскрикнула, увидев сидящего за столом мужчину. Тот поднял голову, и она подавила крик, узнав Галлино.
- Что вы тут делаете? - сурово спросила Беатрис.