- Ну и денек! - вздохнул он, отпив глоток из чаши, которую Мария поставила перед ним. - Я исповедовал трех больных женщин и четырех больных мужчин и чесоточного ребенка. Боюсь, что он не доживет до седых волос. Очень много больных, мастер Хью. Отличное вино, мадам.
Мария снова наполнила чашу до краев.
- Почему вы послали за мной? Уверен, что Пьер здоров. Он всегда чувствует себя хорошо. Болел ли он хотя бы раз с тех пор, как он живет с вами, Хью?
- Ни одного дня. Ни лихорадки, ни простуды, ни даже блошиного укуса.
- Это потому, что я приучила его купаться, - сказала Мария. - Блохи не кусают чистых людей.
- Но меня они кусают, Мария.
- Ах, - ответила его жена.
Хью продолжал:
- Речь о Пьере. Сегодня в мастерскую приходил паж барона де Реца. Маршал заказал новые парадные доспехи, причем солереты должны быть с длинными мысами, как вам это нравится?
- Как настоящие туфли, - кивнул Изамбар. - Я слышал об этой глупой новой моде.
- Конечно, ходить в них невозможно, но зато можно мило прокатиться верхом и вызвать восхищение. Паж имеет такую же фигуру, как маршал, поэтому мы снимали с него мерку.
- Чтобы не утомлять Его Превосходительство. Понимаю, понимаю, - заметил Изамбар.
- Потом симпатичный, капризный паж обратил внимание, что Пьер - миловидный молодой человек и высказал желание рекомендовать маршалу взять его на службу.
- И что вы ответили? - спросил священник.
Ему ответила Мария:
- Не знаю, как и сказать. Я солгала, Отче. Я сказала, что Пьер - соседский мальчик, что он не живет с нами. Я совершенно отреклась от него.
- Апостол Петр однажды отрекся от нашего Господа, - заметил Изамбар. - Он испугался. Почему вы отреклись от Пьера?
- Я тоже испугалась, Отче. Мне не понравился этот паж.
- И мне тоже, - добавил Хью. - Думаю, что и его хозяин не лучше.
- Не лучше, Хью. По-видимому, он очень плохой человек. Ни в коем случае не оставляйте Пьера здесь, когда он приедет.
- Он приезжает завтра, - сказал Хью, - и паж особенно настаивал, чтобы Пьер был здесь.
- Тогда нужно отослать Пьера, - строго произнес священник.
Мария согласно кивнула:
- Я точно такого же мнения.
Но Хью был не склонен преувеличивать опасность, исходящую от барона:
- В конце концов, он может даже не заметить мальчика. И он не может просто так взять и увести члена моей семьи. Предположим, я скажу: "Мой Бог, Пьер - мой сын и он будет оружейником. Мы не домогаемся более высокого положения. А теперь забирайте вашего прелестного пажа и ваши дурацкие доспехи и убирайтесь из моей мастерской!"
- Так нельзя говорить с маршалом Франции. Вы знаете, Хью из Милана, что крестьяне из его имения месяцами не крестят своих детей из страха, что барон услышит о рождении ребенка? Мальчики и девочки исчезают с его фермы с пугающей регулярностью. Некоторые из них позднее оказываются его слугами; некоторые исчезают навсегда.
- Что с ними случается, Отец? - спросил Хью.
- Трудно указать определенный возраст, в котором исчезают дети, но, как правило, они очень молоды. Когда они в возрасте Пьера, они всегда очень красивы.
- Пьер прекрасен, - сказала Мария.
- Прежде чем барон женился, его ни в чем особенном не подозревали. Он сам был просто мальчиком. После его свадьбы исчезновений было сравнительно немного. Но два года назад Катерина Туаре, его жена, оставила его; с тех пор похищения детей удвоились и еще раз удвоились. Мне сказали, что теперь все родители в его имении живут в смертельном ужасе.
- Зачем он похищает детей? - спросил Хью.
- Мой знакомый священник, - ответил Изамбар, - который является также прекрасным хирургом, имел возможность посетить барона год назад. Как вы знаете, де Рец - щедрый покровитель искусств, при его поддержке были осуществлены постановки многих мистерий с большой пользой для Церкви. Во время их беседы о мистерии, когда они искали те или иные данные в библиотеке, барон показал моему другу книгу со своими цветными иллюстрациями.
- Я знаю, что он художник, - заметил Хью.
- Он также переплетает книги, Хью. Он изысканный любитель искусств. Переплет был изготовлен из необычайно мягкого, прозрачного материала с утонченной структурой. Материал был так прелестен, - продолжал он, - что мой ученый друг (не забывайте, что он не только священник, но и хирург) пришел к выводу, что ни одно животное не имеет такой кожи.
- Боже милостивый! - прошептала Мария.
- По его мнению, - продолжал Изамбар, - только кожа маленького ребенка может обеспечить такое качество.
- Свят, свят! - пробормотал Хью. - Вы уверены? Кто может совершать такие зверские поступки?
- Многие из нас, священников, сталкиваются как с благородством людей, так и с их вырождением. Во время исповеди душа обнажается перед священником или, по крайней мере, должна обнажаться, и было бы странно, если бы мы не научились до тонкостей разбираться в душе человека; хотя, разумеется, я никогда не нарушу тайну исповеди. Я лишь заверяю вас, что мне дано в этом мире знать столь подлых людей, что без сомнения в них вселился Дьявол. Некоторые люди убивают, так как им приятно наблюдать страдания. Возможно, один из них переплетает книги в кожу убитых детей.
- Святая милосердная Матерь Божия! - воскликнула Мария. У Хью тошнота подступила к горлу.
- Слухи ходят среди крестьян многие годы, - продолжал Изамбар, - и время от времени осязаемые факты, например, переплет из необычной кожи, становятся известны людям, заслуживающим доверия. Но нет ничего достаточно существенного, что могло бы послужить основой для обвинения, да и не каждый решится предъявить обвинение большому патриоту и маршалу Франции. Но кроме всего прочего, - и здесь в голубых глазах священника появился холодный блеск стали, - недавно появились некоторые доказательства того, что де Рец занимается черной магией и святотатством. В любом случае, - заключил он, - я уверен, что вы поступите мудро, не позволив барону увидеть Пьера. На самом деле, - добавил он с улыбкой, - мне кажется, что я уже во второй раз устраняю мальчика с пути барона.
- Вы ввели его в нашу жизнь, - сказал Хью, - и, может быть, теперь вы хотите забрать его у нас?
- Нет, это будет лишь небольшое путешествие, - промолвил Изамбар. - Может быть, в Париж. Я даже могу устроить ему небольшое поручение. Здесь в городе живет богатая вдова, она дала обет ставить множество свечей за своего мужа, который был большим и закоренелым грешником и которому это несомненно принесет пользу. Добрая леди считает, что особенно эффективны свечи из церкви Сент-Шапель в Париже. Конечно, это ерунда, но раз она искренне верит в это, возможно, они действительно самые лучшие. Во всяком случае, они сделают ее молитвы более усердными, а это важнее всего. Я обещал доставить ей свечи и должен теперь выполнить свое обещание. Я думаю, Пьер может привезти их.
- А не лучше ли отправить Пьера сегодня вечером? - предложила Мария.
Изамбар подумал немного:
- Ворота уже закрыты. Конечно, почти каждый может добиться, чтобы их открыли, но если Хью попросит об этом, ему придется заплатить взятку, если же я попрошу, пойдут всякие разговоры. Насколько я знаю характер барона, а я думаю, что он мне известен, он появится не ранее полудня. У нас еще масса времени. Могу я видеть юношу?
- Конечно, - ответила Мария, - но он спит.
- Я не стану будить его.
Они на цыпочках подошли к кровати Пьера. Он крепко спал и с удовольствием похрапывал под шкурой леопарда, которую Абдул давно отдал ему, сказав, что он на старости лет не нуждается в таком тяжелом одеяле. Хью держал лампу над головой. Ноги Пьера торчали из-под шкуры, плечи заметно раздались вширь.
- Он уже почти мужчина, - прошептал Изамбар и нежно перекрестил его перед уходом.
В ту же ночь Изамбар написал письмо Августу де Л’Айл-Адаму, священнику их ордена в Париже, служившему в Сент-Шапель. Он объяснил благочестивую цель визита Пьера и просил своего коллегу принять часть благотворительного взноса вдовы. Ее взнос значительно превышал стоимость свечей, и он молился, чтобы остаток был направлен на милосердные дела по усмотрению его коллеги. Таким образом, взнос поможет многим душам, не уменьшая помощи душе, для которой он предназначен. "Какое счастье, - писал он на выразительном латинском языке, - что мы можем в дополнение к деяниям власти, приумножающей земные блага, умножить благодеяния за счет пожертвований верующих". Он свернул пергамент и запечатал его в маленький цилиндр, изготовленный из рога, на случай, если Пьер промокнет. Он подумал, как хорошо для мира, что благотворные последствия одной искренней молитвы или одного доброго дела могут шириться и приумножаться. Если бы не это, на что могли бы рассчитывать в загробном мире люди, подобные барону?
Клемент принес запечатанное письмо в мастерскую и вместе с Марией, Абдулом и Хью начал собирать вещи, необходимые для путешествия Пьера.
Мария достала совершенно новое льняное белье, воскресные штаны Пьера из тонкой мягкой шерсти и новые туфли, которые в обычных обстоятельствах он получил бы только после того, как старые совершенно развалятся, а также широкополую шляпу, которую он ненавидел, но которая хорошо защищала от солнца. Она также отобрала несколько жирных колбас и два больших ломтя хлеба, кусок вкусного сала, которое не таяло как масло, копченого сазана и бутыль крепкого сладкого вина. Абдул решил, что Пьер должен быть вооружен и принес маленькую саблю, которая была спрятана в короткий посох из необработанного дерева - чрезвычайно опасное тайное оружие. Он положил также на растущую стопку необходимых вещей свой собственный кинжал, украшенный драгоценными камнями, очень древний и ценный, бритву и зеркало Пьера.