Корабль опять пустился вдоль берега, держа курс на юг. Через некоторое время на берегу показалась большая деревня, напоминающая город. Опять высадка, и опять деревня оказалась покинутой. Чтобы лучше исследовать местность, Пизарро разделил солдат на два отряда и один из них, под начальством Монтенегро, послал в горы на разведку, а с другим остался в деревне. Тем временем индейцы, внимательно следившие за движением пришельцев, возвратились и бросились на испанцев с такой яростью, что Пизарро и его отряд вряд ли уцелели бы, если бы на выручку не подоспел Монтенегро. В этой стычке Пизарро полечил семь ран, Многие из его спутников были убиты и многие ранены. Пизарро не рискнул еще раз испытывать военное счастье: посоветовавшись с солдатами, он решил покинуть опасные места и ехать в Панаму за новыми подкреплениями. Открыли они очень немного, но зато в обоих селениях награбили достаточно золота, чтобы убедить и губернатора и колонистов в существовании страны, богатой драгоценными металлами. Однако ехать в столицу самому Пизарро было опасно, ибо неизвестно, как встретит его разочарованный Педрариас. Поэтому военный совет постановил: Пизарро с частью своих солдат остановится в местечке Чикама, неподалеку от столицы, а казначей экспедиции поедет в Панаму и постарается сговориться с губернатором.
Пока происходили все эти события, Альмагро снаряжал корабль в Панамском порту и набирал экипаж. Это отняло гораздо больше времени, чем он рассчитывал, и поэтому он пустился - в путь с значительным опозданием. Он поехал по тому же маршруту, как и Пизарро (этот маршрут описал ему Монтенегро), посетил прибрежные поселения, где испанцы сражались с туземцами, догадался по оставленным на деревьях меткам, что его товарищи были здесь, но никаких дальнейших следов их не обнаружил. Значит, Пизарро или погиб в стычках с индейцами, или вернулся в Панаму. Альмагро ничего иного не оставалось, как последовать примеру вождя. Но, прежде чем покинуть эти места, он решил продвинуться несколько на юг, в надежде, что ему удастся открыть окраины великой империи.
В последнем из селений, посещенных Пизарро, туземцы выступили против Альмагро с оружием в руках. Стальные мечи, крепкие латы, воинское искусство помогли справиться с индейцами, но победа обошлась дорого: несколько солдат было убито, и сам вождь лишился глаза, в который попал неприятельский дротик. Предав деревню сожжению, Альмагро двинулся по морю на юг и у устья довольно большой реки, на четвертом градусе северной широты, наткнулся на несколько деревень с хорошими постройками и прекрасно обработанными полями. Они совсем не походили на то, что испанцы видели до сих пор. Здесь, наверное, уже начинались владения таинственного южного государства. Но с теми небольшими силами, которыми располагал Альмагро, продолжать разведки было опасно. Пришлось возвращаться назад, чтобы потом с более значительным отрядом предпринять новую экспедицию.
С награбленным золотом - его было больше, чем у Пизарро, - Альмагро тронулся в обратный путь и на промежуточном пункте - Жемчужном острове - узнал, что Пизарро уже давно проследовал в Чикама. Туда же поехал и Альмагро и вскоре встретил своего начальника.
Разговаривать с Педрариасом у Пизарро не было никакой охоты.
- Сеньор Педрариас - продувная, жестокая и жадная бестия, - говорил он Альмагро. - Он взбесится, когда узнает, что вместо сотен пудов золота мы привезли каких-нибудь двадцать-тридцать фунтов. Он подумает, что мы его обманули. И если он не пощадил сеньора Бальбоа, что же сделает он с Франсиско Пизарро, у которого нет ни знатных родственников, ни родовитых друзей? А ты - мой подчиненный. Тебе ехать безопаснее. Ты и поезжай. Тебе поможет падре Эрнандо де-Люке. У него ведь язык как медом намазан.
Альмагро поехал, но задача его оказалась не из легких. Всемогущий губернатор был не в духе: он готовился к походу против какого-то взбунтовавшегося конквистадора, не признававшего его власти, а солдат в Панаме насчитывалось всего сотни три. Альмагро счел невозможным явиться к нему первым и послал вперед дона Эрнандо в качестве дипломата и разведчика.
Когда дон Эрнандо вошел в кабинет к Педрариасу, первое, что ему пришлось сделать, - у это нагнуть пониже голову, чтобы увернуться от увесистого глиняного кувшина, которым губернатор швырнул в посетителя.
- Если бы не мое уважение к духовному сану, я бы еще и не так принял вас, дон Эрнандо! - взревел губернатор вместо приветствия.
- Мой сан охраняет святая инквизиция… - начал было внушительным тоном дон Эрнандо.
- К чорту инквизицию! - еще громче закричал Педрариас.
- Я сегодня оглох, я сегодня ничего не слышу, сеньор губернатор, - спокойно и несколько насмешливо проговорил дон Эрнандо, радуясь в душе, что губернатор дал ему в руки такой козырь. - Но мне показалось, что вы что-то сказали о чорте. Святая инквизиция не любит этого слова. Я знал одного почтенного гранда, который в компании друзей как-то подвыпил и назвал одного из отцов инквизиторов старым чортом. И что же вы думаете? Через неделю бедный гранд уже горел на костре, упокой, господи, его грешную душу.
Губернатор побледнел и изменился в лице.
- Я хотел сказать… я хотел сказать, что сегодня очень душная погода и что она плохо действует на мой желудок, дон Эрнандо. И кроме того, мне не хватает солдат для моего отряда. А тут еще эти ваши приятели, которые так жестоко надули меня!
- Не только мои, но и ваши, сеньор губернатор. Нона этом деле вы, кажется, не много потеряли. Ведь вы как будто еще не внесли, той части расходов, которую вы обязались вносить по нашему условию?
Губернатор окончательно расстроился.
- Меня губит мое великодушие, дон Эрнандо. Я немоту не поощрять бедняка, который прибегает к моей помощи. Да, я обещал. Но мало ли что я обещал? Ради государственной пользы губернатор может и отказаться от исполнения своих обещаний.
- Вот именно, сеньор губернатор. Зная вашу доброту, я и пришел к вам. Вы, конечно, не будете взыскивать, с людей, которым недостаток средств помешал закончить их предприятие. А что оно должно кончиться блестяще, в этом не может быть сомнений. Пизарро привез фунтов десять золота, Альмагро - фунтов двадцать. И это они набрали в каких-нибудь двух-трех поселках. Подумайте, сколько они наберут, если объедут всю страну! За вашу доброту вы тогда получите немалое вознаграждение. А и всего-то им нужно - съестных припасов да несколько десятков солдат.
- Они приехали за солдатами? - вскипел опять губернатор. - Они с ума сошли! По ним давно уже стосковалась виселица!
- Мало ли кто по ком тоскует, сеньор губернатор. По одним тоскует виселица, по другим - костер святой инквизиции. Но я думаю, что и виселица и костер могут подождать, - не так ли, сеньор губернатор?
Губернатор молчал и растерянно пощипывал седую бородку.
- По вашему лицу я вижу, что ради государственной пользы вы уже забыли о минутном раздражении, сеньор губернатор. Я тоже по христианскому милосердию забываю иногда неосторожные слова. А что касается вашего долга, то я думаю, что ни Пизарро, ни Альмагро, ни я не будем вам о нем напоминать. На этот счет вы легко сговоритесь с Альмагро, который просит разрешения повидаться с вами.
Губернатор кивнул головой. Свидание было кончено. На следующий день пошел объясняться Альмагро.
Как воин, Альмагро знал, что лучший способ защиты - нападение. Поэтому с нападения он и начал.
- Я пришел к вам за деньгами, сеньор губернатор. Вы участник нашей экспедиции. Где те три тысячи песо, которые вы обещали? Мы сейчас очень в них нуждаемся.
- В Индии губернаторы не платят денег. В Индии губернаторы получают деньги, - надменно проговорил Педрариас.
Но Альмагро не дал ему говорить. Волнуясь и заикаясь, он рассказал о странствиях обоих кораблей, о страданиях отряда Пизарро, о тех несметных богатствах, которые лежат без пользы в сокровищницах южной империи.
Еще одно усилие - и четыре пайщика будут самыми богатыми людьми во всем мире.
- Сейчас нам нужны только припасы и несколько десятков солдат. За этим я к вам и пришел, сеньор губернатор, - закончил он свою речь.
Педрариас с трудом сдержал свою ярость. "Если бы не попик со своей инквизицией, дорого бы ты заплатил мне за эту дерзость!" думал он, глядя на взволнованного Альмагро.
- Я не намерен больше ввязываться в эту безумную затею, - оказал он наконец. - Сказки о южной империи мне надоели. Я выхожу из компании и не плачу вам ничего. А за то, что я не буду мешать набору солдат, вы должны заплатить мне две тысячи песо.
- Пятьсот, - предложил Альмагро.
В конце концов сошлись на тысяче, и Педрариас в присутствии двух свидетелей письменно отказался от всяких претензий и обязался не препятствовать новому путешествию.
Узнав о счастливом исходе переговоров, Пизарро приехал в Панаму, и 10 марта 1526 года он, Альмагро и Эрнандо де-Люке возобновили прежний договор. Но теперь де-Люке рисковал уже не своим капиталом: он действовал по поручению Эспиносы, незадачливого путешественника, но очень богатого человека.
Скоро приготовления закончились. Были куплены два судна, гораздо более объемистые, чем прежние, набран отряд, но уже не в несколько десятков, как уверяли губернатора де-Люке и Альмагро, а в сто шестьдесят человек, приобретено военное снаряжение и даже десятка два лошадей. Лошади являлись огромным богатством, ибо они не водились в Новом Свете, а привозились из Европы и продавались по баснословным ценам.
Около середины 1526 года экспедиция двинулась из Панамы. "Великий план" Пизарро близился к осуществлению.