- Без Сунгарийца нет тайны Янагиты, господин подполковник. - Сигэки Мори попытался удержать чужую мысль вблизи реального - Янагита убивал только тех, кто знал "гостя" с левого берега.
Подполковник устало вздохнул;
- Маратов знал Сунгарийца?
- Лучше остальных… Он все знал, даже то, что не следовало знать. Я удивлялся, почему свой жребий Маратов вытянул последним.
Деловой день миссии начинался в шесть утра - так предписывало военное положение. Я пришел в пять, только рассвело, а отделы миссии уже работали. Мне показалось, что никто не покидал здания со вчерашнего дня: сонные, измученные лица, угасшие глаза. Во всех кабинетах горел электрический свет - его не успели выключить.
Посреди двора стояла санитарная машина. Человек в белом халате, распахнув переднюю дверцу, пытался взобраться на сиденье рядом с шофером. Его задерживал начальник миссии полковник Такеока. "Вы не можете так поступить, - говорил он горячо и с обидой. - Вы не должны так поступать… Я настаиваю…"
Увидев меня, Такеока отпрянул от дверцы и смолк. Шофер только этого, кажется, и ждал, включил скорость, и машина, фыркнув, устремилась в ворота. Начальник остановил бы ее, не окажись я рядом, а тут ему пришлось смириться с потерей машины, и он лишь махнул безнадежно рукой.
Я вытянулся и поприветствовал Такеюку как старшего по чину. Он не ответил. Посмотрел на меня настороженно, с испугом даже. И вдруг, не ожидая вопроса, сказал:
- Приказ генерал-лейтенанта выполнен.
Ему казалось, что я обязательно спрошу об этом. Для чего иначе я пришел в такой ранний час? Я не спросил, не мог спросить, так как не знал о приказе генерала. Вообще ничего не знал. Мне нужен был Андо.
- Этот проклятый доктор не желает нам помочь. Никто не хочет марать руки. Только Такеока. Один Такеока!
Он был возбужден и не совсем ясно понимал, что говорит и кому говорит.
Я сделал вид, что в курсе событий, и, слушая торопливую, сбивчивую речь полковника, решал, как вести себя, как реагировать на откровения Такеоки. И тут ко мне пришла спасительная идея.
- Три часа назад в восточном секторе сброшен советский десант, - сказал я.
Это был удачный ход. Он выручил меня. Такеока забыл о враче
- Три часа назад? - переспросил полковник. - Не может быть! Такого не может быть…
Мое молчание рассеяло родившееся вдруг сомнение Такеоки. Он понял, что я информирован и сообщаю официальные данные. Я действительно знал о советском десанте и даже располагал сведениями о количестве сброшенных на Дайрен русских солдат.
- Мы не слышали выстрелов, - досадовал полковник. - Ни одного выстрела не было в течение ночи. - Тут он почему-то осекся и посмотрел на меня испуганно.
- Войскам дан приказ не оказывать сопротивления. Мы капитулируем…
- Боже мой! - закачал головой Такеока. - Все в одну ночь… И еще этот проклятый доктор!
Он кинулся в подъезд, и так стремительно, что я едва успел произнести:
- Мне нужен Андо.
Такеока не был способен что-либо воспринимать. Он, правда, остановился, но сделал это машинально, не отдавая себе отчета в том, что совершает. Остановился и посмотрел на меня недоуменно:
- Почему Андо?
- Таково поручение генерал-лейтенанта.
На лице полковника отразилась мука.
- Опять поручение генерал-лейтенанта. Ко времени ли все это? С одним не можем распутаться…
- Мне нужен Андо, - повторил я.
- Андо! - зло, словно ругаясь, а не произнося имя, гаркнул полковник. - Андо! Где Андо?
Он распахнул дверь в коридор. Его должен был кто-то услышать. И, наверное, услышали: дежурная комната была рядом, справа от входа. Полковник повернулся ко мне и сказал:
- Проклятие! Все перепуталось… Андо отправили…
- Куда отправили?
- В отель… В отель "Ямато"… Он вернется через час.
Я кивнул.
- К семи я буду здесь снова…
Полковник равнодушно пожал плечами. Ему было абсолютно все равно. На его месте я, наверное, так же отнесся бы к чужим намерениям и желаниям. "Пропади все пропадом! - казалось, говорил Такеока. - Все в тартарары! И вы, и ваш Андо тоже!"
В тартарары мне было еще рано - так я прикинул и направился к себе в штаб. Возвращаться без нужного Янагите списка, правда, не хотелось, генерал не принял бы меня, он приказал добыть адреса любой ценой, а должных усилий я не проявил в этом направлении. Вообще ничего не проявил, кроме обычного житейского любопытства - установил, что полковник Такеока взволнован и напуган. А что мне испуг Такеоки? Сейчас все напуганы. Конец!
Поразмыслив так о судьбе начальника миссии и вообще всего человечества, я решил, что возвращаться в штаб рановато, и свернул на главную улицу. Побрел мимо закрытых дверей и калиток - город еще спал - к отелю "Ямато". "Почему бы мне не встретиться с Андо в отеле? - решил я, - Вне стен миссии, без опасения быть подслушанным всегда проявляющими интерес к словам посетителей сотрудниками Такеоки я сумею лучше объяснить этому маленькому человеку с наивными глазами желание штаба иметь списки резидентов на южном побережье Китая. Наконец я буду свободен в выборе средств воздействия. Намек на шефа наверняка прозвучит".
Отель "Ямато" напоминал своих собратьев с таким же названием во всех городах Маньчжурии. Почему-то содержателям гостиниц очень нравилось это слово. Видимо, хитрые дельцы старались потрафить вкусам своих новых господ - японских офицеров и чиновников. Какой же это город без японского отеля!
Вестибюль был закрыт, и мне пришлось долго звонить, пока в застекленном проеме двери не показалась встревоженная физиономия дежурного. Он пялил на меня глаза и подавал какие-то знаки руками, что должно было означать его нежелание пускать кого бы то ни было в отель. Видимо, и сюда дошли слухи о высадке в Дайрене советского десанта.
Я вынул комендантское разрешение на хождение по городу в ночное время и показал через стекло дежурному. Широкая цветная полоса поперек листка, означавшая право не считаться ни с какими запретами, возымела свое действие. Дежурный отпер дверь.
- Пусть господин не сердится, - сказал он на плохом японском языке и перегнулся в поклоне. - Хозяин не велел никого пускать до восьми часов. Гости перепуганы…
- Однако ты пустил на рассвете чиновника миссии.
- Господин чиновник имел приказ.
- Тебе нужен приказ?
- Он у вас есть, господин. Я уже видел…
Дежурный принял бумагу с цветной полосой за распоряжение высокого начальства. Глупый человек, над ним можно было посмеяться, будь подходящее время и подходящее настроение. Но подходящего настроения у меня не было.
- Где чиновник миссии? - спросил я требовательно, как делают это люди, имеющие право повелевать.
- В тридцать втором номере.
- Кто с ним?
- Никого. Гость, который приехал десять дней назад, ушел вечером и не вернулся.
"Осматривает чужой номер, - понял я. - Похоже на обыск. Почему для этой цели выбрали Андо? Он никогда не участвовал в налетах и проверках, и тем более в арестах. Он слишком прост и наивен. Слишком человечен…"
- Номер на втором этаже?
- Да, господин… Только чиновник не велел никого пускать к нему.
- Я его начальник.
Дежурный поклонился, и это значило, что он не собирается вмешиваться в наши отношения и, как бы ни обернулось дело, сочтет себя слепым и глухим.
- Лестница одна?
- Две. Та, что справа, удобнее. Пусть простит меня господин, я не смогу проводить его в номер. Больная нога не позволяет мне двигаться…
Он был хитер, этот китаец дежурный. Весьма хитер. Но я не обиделся на него. Меня вполне устраивало подобное лукавство.
Не знаю, какой была лестница слева, но правая, по которой я шел и которую дежурный назвал удобной, скрипела под ногами как несмазанная телега, перила качались, и казалось, вот-вот сорвутся и полетят вниз вместе со смельчаком, отважившимся на них опереться. Я не оперся и тем самым спас себя и имущество отеля.
На втором этаже, как и на первом, было тихо, коридор пребывал в сонном полумраке, и все двери были наглухо закрыты. Тридцать второй номер попался сразу. Я не стал стучать, чтобы не разбудить соседей, и рывком толкнул створку. Она с шумом распахнулась.
Номер, очень скромный, даже бедный, предстал передо мной со всеми своими прелестями: старым потертым диваном, разномастными стульями и потемневшей от времени деревянной кроватью. Незастеленной кроватью. Тут уж вина была не гостиничной прислуги, а чиновника миссии Андо. Он рылся в простынях и матрасах, отыскивая что-то. Я застал его как раз в тот момент, когда он сунул свою лысую голову в ворох подушек и на свет божий глядели лишь его короткие ноги и та часть туловища, которую обычно не называют в официальных документах.
Услышав стук двери, Андо вынырнул из вороха подушек и испуганно уставился на меня своими большими наивными глазами. Прежде чем вынырнуть, однако, он машинально схватился за кобуру и стал отыскивать пальцем кнопку. Это была запоздалая мера. Вряд ли посетитель, намеревавшийся напасть на чиновника миссии, стал бы ждать появления пистолета. Он ухлопал бы лысого Андо выстрелом в затылок.
Естественно, узнав меня, Андо оставил в покое кобуру и растерянно произнес:
- Господин капитан, как вы попали сюда?
Я улыбнулся. Вид у Андо был забавный. Над ухом белело куриное перо, остатки волос на голове, обычно старательно зачесанные набок, торчали сейчас в разные стороны.
- Подобный вопрос должен задать я. Это мой номер.
- Ваш?! - Андо совершенно растерялся. - Дежурный сказал, что здесь жил… Нет-нет. Вы шутите, Сигэки-сан… Вы всегда шутите.
- Шутил, дорогой Андо. И это было давно… Теперь мне отчего-то грустно.