- По два выстрела! Будем надеяться: после этих выстрелов их станет вдвое меньше… и тогда с криками во всю глотку выскакиваем… Понятно?.. С криками! Каждый за двоих! Орать так, чтобы сотрясалась земля! Раскололось небо!
6
В лагере Камарадина его люди обговаривают свои повседневные дела. Впрочем, без Камарадина.
- Это не самое лучшее место для стойбища, - говорит один.
- Рядом река - что еще надо для стойбища? - возражает другой. - Стойбище надо ставить здесь.
- Лесистое поле… - молвит третий.
- А для тебя одна радость набить пузо…
Тот, которому говорят о пузе, шутливо демонстрирует это самое "пузо", исторгнув "музыку", что, разумеется, вызывает хохот. И вдруг… в это самое "пузо" с неистовой силой врезается стрела.… В другого, третьего…
В лагерь врываются люди Тимура, хватают у поверженных сабли, неистово рубятся… Минута - другая и камарадинцы бегут в сторону лесистого увала… падают поверженными от стрел. В середине побоища, как и следовало ожидать, неистово рубится Тимур. Он столкнулся с каким–то камарадинцем. Удар, еще, еще и - противник повержен на землю. Тимур, приставив к горлу лезвие клинка, спрашивает:
- Где Камарадин!?
- В стойбище…
- Он будет здесь?
- Да.
- Когда?
- Через три дня…
Тимур убирает ногу с поверженного. Остальные скучивают пленных у деревьев, вблизи опрокинутых шатров…
- Знаешь с кем имеешь дело? - спрашивает Тимур у одного из пленных.
- Ты Долон - любитель бесплатного, - поспешно бросает один из пленников Тимуру, но под взглядом последнего считает за благо прикусить язык.
- Ты!? - это вопрос к следующему пленнику.
- Вы паршивые барласовцы! - в порыве гнева бросает тот.
- Ты!?
- Знаю, вы барласовцы, а кто ты - не хочу знать… нет, нет, знаю: ты гнида!..
К нему с оружием в руках бросаются барласовцы, но Тимур движением руки - о! Это напоминает в какой–то мере уже движение руки повелителя! - останавливает товарищей… показывает на деревья рядом:
- Вековые…
- Я только что за одним из них справил бо–о–ль–шую нужду - замечательно! - нарочито вздыхает Чеку, затягивая шнур на кожаной штанине.
- Каждому, - говорит Тимур, - по дереву!
Побежденных не более 10! Их шумно, каждого в отдельности, закручивают к деревьям поблизости.
- А с этими, что делать?
К Тимуру подводят двух молодых пленных.
- Что делать с пленными камарадинцами? - на вопрос вопросом отвечает Тимур.
- Они утверждают, что они не люди Камарадина.
- ?
- Они туркмены и прибыли к Камарадину закупать лошадей…
- Кто вы? - наконец–то Тимур удостаивает туркменов серьезного внимания.
- Я… Мурад… он Курбан…
- Я спрашиваю не об именах…
В глазах пленных - смятение.
- Вам нужны лошади?
- Да, да.
- Вот товар! - Тимур показывает взглядом на табун камарадиновских коней - Берете?
- Да! Да! - туркмены по–прежнему в смятении.
- Не даром.
- Мы… понимаем, понимаем, господин… Мы платим… платим…
Туркменов отводят в сторону.
Тимур подходит к одному из котлов, вытерев о подол лезвие сабли, достает ею солидный кусок мяса, откусывает, отдает товарищу:
- Полный желудок - друг твердой руке! Тебе… Тебе… Ну, кто еще в состоянии натянуть тетиву на луке?
Недоеденные ломти мяса отбрасываются оземь на скатертеобразное приспособление камарадинцев. Вперед выступают победители - Тимур молвит:
- Кто говорит, что барласовцы - вошь и гнида сейчас убедится: барласовцы - есть барласовцы. Это говорю я, Тимур сын Торгая.
Глаза обреченных полны ужаса. Луки натянуты до предела. К Тимуру, откуда не возьмись, подбегает собака - он ласково подносит ей кость, гладит по голове. В это время в обреченных летят стрелы. Тимур делает вид, что он целиком занят собакой.
Чеку в это время подходит к одному, трогает саблей, разрубает ремень, говорит:
- Этот на небесах.
Со вторым поступает также, у третьего, с большой родинкой на лице, - секундная заминка, ибо у того стрела проткнула предплечье, - но все–таки разрубив сыромятный ремень, Чеку произносит: "На небесах…". То же происходит со всеми, после чего Тимур командует:
- С богом в путь!
7
Ночь. Полнолуние. Степь.
Победители гонят захваченный у камарадинцев табун лошадей. Рядом едут Тимур и Сардар.
- Тимур, смотри какая луна! - говорит восхищенно Сардар.
- А вдали, над горизонтом, две звезды. Как ты думаешь, хорошо бы стать одной из этих звезд - той, что поярче?
Далее голоса идут за кадром.
- Ты о чем, Тимур? С головой у тебя в порядке?
- Нет, еще не свихнулся, - смеется Тимур.
В это время к названным пастухам присоединяется третий - Чеку Барлас:
- Слышите! Прислушайтесь!
- Ну, слушаем, - это голос Тимура.
- Тихо! Вот… вот… - а это голос Чеку.
Сквозь топот лошадей слышится вой волков.
- Волки! - это голос Сардара.
Небольшая пауза, которую прерывает голос Тимура:
- Где победа, там и волки.
- Как тебя понимать?
- Как хочешь, так и понимай.
- Мне послышалось, что ты сказал о победе?…
- Я так и сказал? Ах, да, я действительно сказал что–то такое. - слышится голос Тимура. - Я и сейчас скажу: победа подобна яркой звезде.
- Кажется, я… понимаю, - говорит Сардар.
- А чего тут не ясного, - слышится голос Чеку Барласа - Хорошо мы всыпали этому… Камардину, правильно говорю, Тимур? Пусть почешет свой зад!
Смеются.
Табун как бы растворяется в степи… Растворяется в вязкой ночи и вой волков…
8
Разгромленная стоянка камарадинцев.
Над знакомым нам раненым в предплечье с большой родинкой на щеке юношей склонились его соотечественники, пытаясь того привести в чувство. Однако напрасно: тот едва шевелит губами и, что–то сказав невнятное, умирает. Тотчас происходит нечто, характерное шамано - мусульманским обычаям: причитания и т. п…
9
Но вот среди скорбящих камарадинцев определилась группа людей - предводителей. Среди них - один или двое юношей. На почетном месте- старец…
- Что успел сказать умирающий мусульманин? - спрашивает один из них.
- Ничего, - следует ответ.
- Ни слова?
- Это барласовцы! Это их рук дело…
- Барласовцы…. барласовцы, вам нечего больше сказать… - старец явно недоволен. - И безмозглая женщина скажет - не уйдет далеко от истины - барласовцы! И все–таки, укажет, кто из них…
- Имя его… что–то на "Т", - вставляет один.
- И на "Д", - поспешно добавляет другой.
И снова воцаряется пауза, которую нарушает старец:
- Ясно: это из тех, кто умеет натянуть тетиву лука… Взрослые мужчины…
- Нет! Нет! - вдруг вскакивает с места юноша, который выделяется среди других не только молодостью, но и статью, благородными чертами лица…
Люди медленно оборачиваются к нему…
- Ты знаешь кто?
Юноша считает за благо отмолчаться.
10
К вершине медленно поднимаются двое юношей. Один из них тот, с которым мы только что познакомились в предыдущей сцене, у старца.
- Ты думаешь, что это сделал Долон? - спрашиает у него товарищ.
- Нет, не Долон. Помнишь, скотный базар на окраине Самарканда. Помнишь парня, который глотал слюни при виде игреневого коня?
Товарища наконец–то осенила догадка:
- Ты думаешь, что это дело рук молокососа? Ты этому веришь, Камарадин?
- Мы все когда–то были молокососами, мы все когда–то держались за сиськи матери.
- Но мы тюрки, а не барласовцы! И наш тотем - волк!
- Хорошо, пусть будет так - это не имеет большого значения. Барласовец - тот же тюрок! Мусульманин! Он также верен принципам Ислама!
- А что имеет значение?
- То, что он умеет натянуть тетиву лука - вот что!
- И все?
- Нет не все, Садридин. Важно то, что я узнал этого человека…
- Ты знаешь, кто он?
- Да, его зовут… Тимур! Ты хорошо слышишь?
- Значит, все–таки…
Камарадин воздевает руки, сжатые в кулак, кричит, почти впав в транс:
- Тимур! Будь проклят! Клянусь, я найду тебя и ты ответишь за сое злодеяние!..
11
На узких улочках кишлака барласовцев редкое оживление: по ним герои–пастухи, гонят "вражеский" табун… Среди погонщиков лошадей - знакомые туркмены…
- Идут! Идут! - слышится отовсюду.
На улочки выбегают люди и, конечно, в первую очередь дети.
- Едут! Едут!
К заборам устремились женщины, пожилые и девушки; из–за заборов их головы напоминают головки подсолнухов.
Обмениваются свежей информацией старухи:
- Говорят, вражья стрела сразила Долона сына Эренжена.
- А сражение возглавил сын Торгая.
- Тимур?
- Да, он. Вот тебе и мальчишка!
Какой–то молодой человек выкрикивает: "Хвала Тимуру!" "Хвала барласовцам!", его одергивает пожилой мужчина: - "Тихо! Придержи язык за зубами - тебя слышат!" - он кивает в сторону человека, который действительно с болезненной подозрительностью глядит на них.
А между тем по ту сторону глиняного забора происходит вот что. К Тимуру подъезжает Чеку, говорит:
- Ах, как на тебя смотрит Жамбы!
- Какая из них Жамбы?
- Ты не в состоянии отличить среди обыкновенных камешков прекрасный лал!..