Ленинградка
Она сидит, склонясь над чертежом,
Не вслушиваясь в рев сирен тревожный.
Ее проект - жилой высокий дом -
Почти готов, - хоть завтра строить можно.А за окном, за шторой, все сильней
Моторы воют и ревут сирены,
И от стрельбы зенитных батарей,
Как в судороге, вздрагивают стены.Потом - удар. И сразу гаснет свет,
И стекол звон, и в окна дышит осень,
И за стеною говорит сосед:
"Опять, проклятый, где-то рядом сбросил!"Она встает, спокойна и бледна,
Идет, дыша, как при подъеме в гору,
Она, теперь ненужную, с окна
Срывает маскировочную штору.Светло, как днем. Опалена огнем,
Свисает неба розовая мякоть,
И девушка стоит перед окном,
Кусая губы, чтобы не заплакать.За плоским и широким пустырем,
Над пыльною травою цвета хаки,
Горит, как в небо вознесенный факел,
Жилой, высокий, стооконный дом.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
И вот она берет рейсфедер снова,
Макает в тушь, смиряя пальцев дрожь,
Спеша при свете зарева ночного
К утру закончить конкурсный чертеж.
Когда-нибудь...
Черемух запах горек и печален,
Сухой валежник пахнет камфарой.
Мы замолчим, мы к берегу причалим,
Мы лодку втащим на песок сырой.Здесь из воды торчат по-крокодильи
Ощеренные бревна-топляки.
Вот здесь-то мы когда-то и бродили,
Вот этим самым берегом реки...Ни тосковать, ни сожалеть не надо.
И берега не изменился вид.
На сердце ляжет ясная прохлада
И холодком по телу пробежит.На сердце ляжет горькая прохлада,
Мы глянем в глубину и в высоту, -
Весна, весна! Чего еще нам надо?
Мы снова здесь - и снова всё в цвету.Весна! Мы те же разумом и кровью,
Но не вернуть нам времени того,
Когда мы, как здоровые здоровья,
Не замечали счастья своего.
"На станции гудели паровозы..."
* * *
На станции гудели паровозы,
Скрипели у колодцев журавли,
И алые, торжественные розы
За пыльными оградами цвели.Мы у реки встречались вечерами,
Мы уходили в дальние поля,
Туда, где за песчаными буграми
Дышала давней тайною земля.Там и поныне у речной излуки,
На полдороге к дому твоему,
В пустую ночь заламывая руки,
Былое наше ищет нас.
К чему?!Есть много в мире белых роз и алых,
Есть птицы в небе и в ручьях вода,
Есть жизнь и смерть.
Но ни с каких вокзалов
В минувшее не ходят поезда.
Мой город
...Давно ль, пройдя равнины и болота,
В него ломился разъяренный враг
И об его чугунные ворота
Разбил свой бронированный кулак.Свой город отстояв ценою бед,
Не сдали Ленинграда ленинградцы -
Да, в нем ключи чужих столиц хранятся, -
Ключей к нему в чужих столицах нет!И мы, огонь познавшие и голод,
Непобедимы в городе своем,
И не взломать ворота в этот город
Ни голодом, ни сталью, ни огнем.Он встал, как страж, на сумрачном заливе,
Вонзая шпили в огненный рассвет.
Есть города богаче, есть счастливей,
Есть и спокойней.
Но прекрасней - нет!Он победит! Он все залечит раны,
И в порт войдут, как прежде, корабли...
Как будущих строений котлованы,
За городом траншеи пролегли.
1944
Разлука
Ударит осколок под левый сосок,
Трава заалеет во рву...Я пальцы изрежу о стебли осок,
С минуту еще проживу.Раскрутится фильм небывалой длины,
Заснятый за множество лет...
И детство,
и юность,
и встречи,
и сны -
Каких только кадров там нет!Разлуки,
дороги,
улыбки,
дома,
Свои и чужие грехи...
Какой оператор, сошедший с ума,
Такой наснимал чепухи?Но встанут на место дома, и мосты,
Ошибки, и клены в цвету,
Когда на экране появишься ты
Наплывом на всю суету.Ты встанешь у синих задумчивых рек,
В полях, разодетых весной,
Такая печальная, будто навек
Пришла расставаться со мной.Я крикну тебе: "Дорогая, постой,
Прощаться еще не пора -
Покличь санитаров, хоть ниткой простой
Пусть сердце зашьют доктора.Хоть час бы прожить, хоть короткий денек -
Я так не хочу темноты.
Ведь я на тебя наглядеться не мог,
Зачем же прощаешься ты?.."
Первая любовь
Андрея Петрова убило снарядом.
Нашли его мертвым у свежей воронки.
Он в небо глядел немигающим взглядом,
Промятая каска лежала в сторонке.Он весь был в тяжелых осколочных ранах,
И взрывом одежда раздергана в ленты.
И мы из пропитанных кровью карманов
У мертвого взяли его документы.Чтоб всем, кто товарищу письма писали,
Сказать о его неожиданной смерти,
Мы вынули книжку его с адресами
И пять фотографий в потертом конверте.Вот здесь он ребенком, вот братья-мальчишки,
А здесь он с сестрою на станции дачной...
Но выпала карточка чья-то из книжки,
Обернутая в целлулоид прозрачный.Он нам не показывал карточку эту.
Впервые на поле, средь дымки рассветной,
Смутясь, мы взглянули на девушку эту,
Веселую девушку в кофточке светлой.В соломенной шляпе с большими полями,
Ему улыбаясь лукаво и строго,
Стояла она на широкой поляне,
Где вдаль убегает лесная дорога.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Мы письма напишем родным и знакомым,
Мы их известим о негаданной смерти,
Мы деньги пошлем им, мы снимки вернем им,
Мы адрес надпишем на каждом конверте.Но как нам пройти по воронкам и комьям
В неведомый край, на поляну лесную?
Он так, видно, адрес той девушки помнил,
Что в книжку свою не вписал записную.К ней нет нам пути - ни дорог, ни тропинок,
Ее не найти нам... Но мы угадали,
Кому нам вернуть этот маленький снимок,
Который на сердце хранился годами.И в час, когда травы тянулись к рассвету
И яма чернела на низком пригорке,
Мы дали три залпа - и карточку эту
Вложили Петрову в карман гимнастерки.
"Я мохом серым нарасту на камень..."
* * *
Я мохом серым нарасту на камень,
Где ты пройдешь. Я буду ждать в саду
И яблонь розовыми лепестками
Тебе на плечи тихо опаду.Я веткой клена в белом блеске молний
В окошко стукну. В полдень на лугу
Тебе молчаньем о себе напомню
И облаком на солнце набегу.Но если станет грустно нестерпимо,
Не камнем горя лягу я на грудь -
Я глаз твоих коснусь смолистым дымом.
Поплачь еще немного - и забудь...
Встреча в пригороде
(Отрывки из поэмы)
Не ждите здесь широких обобщений -
Еще кипит военная страда,
Мы помним дым пылающих селений
И взятые с боями города.
Мы помним встречи, имена и даты,
Разлуки, битвы, номера полков, -
Но мы не летописцы, мы солдаты,
Мы не ведем на марше дневников.
Немудрено - мы в битве, в самой гуще,
Лишь свой участок боя виден нам.
Чтоб не отстать от впереди идущих,
Мы не должны глазеть по сторонам.
Пройдут года - тогда поэт маститый
Процедит в книге мудрой и простой
Сквозь обобщений и раздумий сито
Истории дымящийся настой,
Чтобы, навек свободные от мути,
Кипучие и ясные до дна,
Во всей жестокой и прекрасной сути
Векам предстали наши времена.
_____________
...Наш город рос.
Под грузными катками,
Как новый век на прошлые века,
Асфальт ложился на дробленый камень,
Чтобы дорога нам была легка.
По вечерам бензина дымкой синей
Подергивались улицы.
Вдали,
Под грузами осев до ватерлиний,
Торжественно трубили корабли.
А там, где мы вчера играли в прятки,
Где ржавый хлам валялся в беспорядке,
Где шалаши мы строили не раз,
Теперь, как наших чаяний свершенье,
Над пустырями светлые строенья
Тянулись к небу на глазах у нас.