– Ну?
– Мы действительно… его преподобие просил нас…
– Я уже слышал об этом. Весь вопрос в том, желаете ли вы, чтобы с вами поступили как с лицами, которые легкомысленно повторяли праздные сплетни, позорившие благородную даму и приведшие ее в конце концов на эшафот, или же как с агентами инквизитора, или, если вам угодно, церкви, – с агентами, которые и раньше оказывали подобные услуги.
– Мы конечно… то есть я… ван Линден может говорить сама за себя… и раньше служила церкви и правительству.
– В таком случае вы в этом деле не только повторили сплетни, распускаемые разными старухами…
– Ваше превосходительство… вы видите…
– Мы знаем, как все это произошло.
– Достопочтенный отец призвал меня и сказал, что он подозревает одну молодую даму в сношениях с дьяволом. Он спрашивал меня, не известно ли мне чего-либо о ней и приказал мне следить за ней. Потом…
– Говорите лучше все по правде. Кое-кто в этом деле пострадает, но кое-кого можно будет пощадить. С вами поступят сообразно тому мнению, которое сложится у меня о вас. Мне нужны только умные люди.
– Ваше превосходительство, я всегда служила хорошо. Я работала еще при достопочтенном отце Мортье, помните, когда была сожжена Клара ван Гульст с золотистыми волосами. Да, ведь вы были тогда еще мальчиком. Я устроила так, что, когда другие не могли добыть никаких доказательств, у меня они нашлись. С отцом Мортье трудненько было иметь дело, он не любил ждать. Но тогда он хорошо заплатил мне. За Клару он дал мне десять золотых гульденов. Да я и заслужила их: дело было очень опасное. Потом…
– Почему вы не внесены в списки? – перебил я ее. Это обстоятельство сбивало меня с толку, и мне хотелось выяснить его.
– Ваше превосходительство, это произошло из-за этого несчастного дела в Бреде. Это была не моя вина. Мне приказали собрать улики против ван Тессельта, и я это сделала. Но он имел большое влияние и в последнюю минуту был освобожден. Меня обвинили в том, что я была подкуплена его врагами, хотя я собственными своими глазами видела его на собрании у кальвинистского проповедника. Но мне не поверили.
Я мысленно отметил это обстоятельство. Оно было чрезвычайно важно для меня.
– Но отец Балестер знал меня хорошо, – продолжала шпионка. – Он знал, что на меня можно положиться. Узнав, что я здесь, он сейчас же послал за мной.
– Ну а вы, ван Линден? – обратился я к молодой женщине.
– Я не хотела, чтобы меня вносили в список. Я, конечно, и без того не могла бы отказать в своих услугах, когда в них есть надобность. Но могли быть случаи, когда я предпочитала бы остаться в стороне.
Странно было слышать такой гордый ответ от подобной личности, и я не знал, как его понимать.
– Хорошо. Начинайте ваш рассказ с самого начала. Достопочтенный отец прислал за вами?
– Да, ваше превосходительство, – отвечала ван Линден. – Достопочтенный отец…
– Он сначала прислал за мной, – перебила старуха.
– Совершенно верно. Досказывайте, а я могу подождать, – не без презрения отвечала ван Линден.
– Ах, вы можете подождать, – со злобой заворчала старая ведьма. – Ты думаешь, что твои действия так важны, что потеряют в цене, если тебе придется подождать. Но я работала не хуже тебя, а даже, может быть, и лучше.
Ван Линден не отвечала.
– Кто нашел жабу в фонтане, подле которого прошла эта дама? Кто созвал народ и показал ему эту жабу?
И старуха пустилась перечислять свои подвиги, победоносно кивая. Ван Линден отодвинулась от нее с видом отвращения, как будто ее дыхание заражало ее.
– Почему ты не отвечаешь? – с гневом продолжала старуха. – Ведь это ты подговорила Катерину сказать, что она не верит в это? Разве я этого не знаю? Да, и его превосходительству это известно, – яростно махнула она рукой. – Но это нехорошо. Ты не одолеешь меня таким путем. Кто следил за домом этой дамы, пока оттуда не вышел на рассвете человек в черном одеянии? А кто нашел отпечаток ноги на полу в ее комнате? Все этому поверили.
Она говорила быстро и громко, раздраженная молчанием ван Линден. Теперь она остановилась, чтобы перевести дыхание. Я молча смотрел на нее и ждал продолжения.
– А кто разузнал, что ребенок Магдалины Брауер заболел, после того как эта дама дотронулась до него? А ты что сделала? Ты пришла на другой день и видела только, что ребенок умер. Вот и все. Молода еще, лучше занимайся своими рыжими волосами. А дело буду делать я. Вот его превосходительство сам разберется во всем.
И вдруг, как бы вспомнив, что положение дел с утра сильно изменилось и что она открыла уж слишком много, старая мегера заговорила:
– Ваше превосходительство, отец Балестер сказал мне, что эта дама виновна. Он, конечно, знал, что говорил, а я простая бедная женщина. Если ваше превосходительство находите, что эта дама не виновна, – продолжала она с хитрой улыбкой, отчего ее беззубый рот стал еще противнее, – то я буду всем говорить, что это действительно так. Все будут ко мне прислушиваться, а я уж знаю, как сказать.
– Не сообщите ли мне чего-нибудь о человеке в черном одеянии, который, по вашим словам, вышел на рассвете из дома этой дамы, а также относительно следов ног в ее комнате?
– Я, ваше превосходительство, передаю только то, что мне говорил достопочтенный отец. Тогда было очень темно, и возможно, что я ошиблась. Может быть, кот вымазался в камине, следы были не очень явственны. Поэтому я прошу ваше превосходительство извинить меня, я разумею в том случае, если вы подозреваете еще что-нибудь и хотите иметь доказательства…
– Я посмотрю, – отвечал я. – А вы что скажете, Анна ван Линден?
Ван Линден, слушая наш разговор, как-то странно молчала. Потом она бросила нам – мне и Бригитте – презрительную улыбку.
– Я полагаю, что ваше превосходительство достаточно уже осведомлены обо всем, – спокойно отвечала она.
– Хорошо, – сказал я. – Благодарю вас за доставленные мне сведения. Позвольте спросить, сколько вам заплатил отец Балестер? Я тоже должен вас отблагодарить за причиненное беспокойство, и мне бы не хотелось отставать от него.
– Он дал мне пять золотых флоринов, – сказала Бригитта. – Но он обещал дать еще.
– А вам, Анна ван Линден?
– Кажется, шесть, ваше превосходительство, – небрежно сказала она, как будто бы это для нее было совсем не важно.
– Ты получила больше за свою физиономию, вот и все, – прохрипела старуха.
– Я сам думаю, что Анна ван Линден заслужила большего. Ибо вы только отравили колодезь, отчего ребенок заболел, а она убила его, когда он вздумал было поправляться.
Бригитта с изумлением уставилась на меня. Анна только улыбалась какой-то загадочной улыбкой.
– Ваше превосходительство, ребенок… – начала было Бригитта, но вдруг остановилась.
– Вы хотите сказать, что ребенок умер от какой-нибудь случайности? Пусть будет так, и я напрасно обвинил вас? Нет сомнения, наиболее трудная часть дела сделана вами.
– Я никогда не говорила, что я…
Она опять остановилась, как будто чувствуя инстинктивное отвращение ко всяким объяснениям.
Я вынул из кармана несколько монет и стал считать их. Потом я опять положил их в карман и сказал:
– Вы, конечно, должны знать, как все это случилось. Я принимал вас за ловких женщин, которые не станут заниматься пустяками. Ясно, что всякий, кто доставит сведения о том или другом событии, поступит лучше и заработает больше, чем тот, кто только его увидит и пройдет мимо.
С этими словами я опять вынул деньги, но уже не все.
Старуха с минуту смотрела на них. Жадность и хитрость явственно отражались на ее лице. Потом она сказала:
– Дайте мне все эти деньги, ваше превосходительство. Все это устроили мы.
– То есть вы хотите сказать, что бросили жабу в колодезь и сделали ребенка больным? И устроили так, что в комнате этой дамы оказались следы ног?
– Да. Поверьте, ваше превосходительство, ребенку не было бы никакого вреда…
– Пока вы не убили его, Анна ван Линден? Она едва заметно пожала плечами и возразила:
– Я только прекратила его мучения. Бригитта права, он никогда бы не поправился.
– Хорошо, я конечно, не сконфужу вас таким ничтожным вознаграждением.
И с этими словами я удвоил количество денег. Бригитта двинулась было вперед, чтобы схватить деньги, но я жестом остановил ее.
– Подождите минуту. Я попрошу вас подписать вот эту бумагу, которая может доказать, что все это дело затеяно инквизитором и что все было подстроено по его приказанию. Вот и все. Согласны вы подписать?
Ей это было не очень приятно.
– Прошу извинения. Как вам известно, церковь… Вы могущественный вельможа, а я бедная женщина. И инквизитор…
– Если он когда-либо вздумает упрекнуть вас в этом, – я не думаю, впрочем, чтобы ему пришла в голову такая мысль, – то вы можете сказать, что я принудил вас к этому. А я могу это подтвердить, когда вам угодно.
– Я не умею писать, ваше превосходительство, – продолжала она отпираться.
– Поставьте крест в таком случае. Этого будет достаточно. Ну а вы как, Анна ван Линден? Вы тоже боитесь подписать?
– Нет, не следует быть трусом в этом мире.
– Вы правы, – сурово сказал я.
Я велел позвать нотариуса, которой уже ждал в другой комнате.
– Анна ван Линден и Бригитта Дорн в вашем присутствии должны подписать данное ими показание.
Сначала они обе не хотели сделать это, особенно Бригитта. Анна ван Линден ни в чем не изменила своего поведения. Но отступать было уже поздно.
В последний раз Бригитта взглянула на бумагу, которую не умела прочесть. Кроме того, она была так сложена, что ей была видна только чистая сторона.