* * *
Дом, в котором проживал Друз со своей семьей, - часть большого комплекса зданий, принадлежащего некогда отцу Тиберия - находился недалеко от цезарского дворца. Поэтому молодой патриций не стал вызывать рабов с носилками и предложил пройтись пешком. Сабин с радостью согласился. После купания и массажа он чувствовал себя великолепно. Тем более, что жара, слава богам, спала, и в Риме установилась вполне приятная погода.
Их уже ждали. В большой и - по сравнению с убранством Палатинской резиденции - богато обставленной комнате за столом сидели Ливилла, Домиция и еще одна девушка. Сабин увидел ее в тот момент, когда только открыл рот, чтобы браво, как настоящий солдат, приветствовать прекрасных дам. И остолбенел. Он почувствовал себя так, словно коварный Эрос прошил его сердце не одной, а добрым десятком стрел.
Это была блондинка с мягкими шелковистыми волосами, подстриженными на египетский манер. Первой такую прическу продемонстрировала римлянкам царица Клеопатра. Не стянутые традиционным жгутом, эти прекрасные волосы свободно ниспадали сзади, касаясь изящных плечей; аккуратная челка закрывала лоб. Огромные зеленые глаза девушки с любопытством смотрели прямо на растерявшегося трибуна. Алые губки чуть приоткрылись, кожа была белая, словно паросский мрамор. А поскольку в волосы были вплетены золотые и серебряные нити, они вспыхивали и переливались при каждом движении головы.
- Ну, - подтолкнул Сабина Друз. - Проходи.
- Приветствую вас, достойные дамы, - хрипло сказал трибун.
Достойные дамы расхохотались, блондинка - громче всех.
- Наконец-то, - капризно протянула Домиция. - Сколько можно ждать?
- Приказать подать еду? - спросила Ливилла, обращаясь к мужу.
Тому явно нетерпелось поскорее удрать отсюда.
- Не надо, - ответил он, усаживаясь на табурет, покрытый мягкой подушкой. - Пусть принесут вина. Холодного.
Ливилла отдала распоряжение темнокожей служанке, и та бросилась выполнять приказ.
Женщины с интересом разглядывали Сабина, который тоже присел на табурет и теперь чувствовал себя так же неуютно, как в бою на Рейне под градом германских копий.
До сих пор нечасто приходилось ему сталкиваться с женщинами в своей походной жизни, а уж с такими - вообще никогда. Обычно свои потребности он удовлетворял при содействии обозных проституток или вообще швырял на свою твердую солдатскую постель какую-нибудь дикарку из военной добычи. А здесь... О, Венера, велика твоя власть.
Сабин украдкой поднял глаза и посмотрел на юную блондинку. Девушка игриво улыбнулась ему. Трибун почувствовал себя немного увереннее.
Друз от души веселился, видя его смущение, но теперь решил прийти на помощь новому другу.
- Да перестаньте вы пялиться на него! - рявкнул он с напускной строгостью. - Это вам не театр. Спросите лучше, как ему служилось, в каких странах он побывал, что видел, с кем сражался...
- Действительно, - сдержанно произнесла Ливилла. - Расскажи нам, любезный Валерий Сабин. Нам так интересно послушать нового человека.
В этот момент принесли вино. Друз тут же присосался к чаше, поэтому трибуну не оставалось ничего другого, как, вздохнув, приступить к рассказу.
Поначалу он просто стыдился своей речи, грубоватой и лаконичной. Ведь эти девицы наверняка привыкли слушать краснобаев-риторов на Форуме и сейчас начнут вертеть нотами, если он вдруг выразится без должного изящества.
Но ничего подобного. Наоборот, им всем очень нравилась его манера говорить, они просто вскрикивали от восторга, услышав какое-нибудь не совсем приличное слово, ненароком вырвавшееся из уст краснеющего трибуна.
Беседовали они довольно долго, женщины засыпали его все новыми вопросами о службе, о сражениях, о командирах. Сабин искренне хвалил Германика, не скрывая своего к нему отношения. О Гнее Домиции Агенобарбе он не мог сказать ничего конкретного, но по реакции его сестры понял, что они не очень-то любят друг друга.
Наконец, успевшему осушить несколько чаш Друзу надоела эта пустопорожняя болтовня. Он решительно поднялся на ноги.
- Хватит, девочки, - сказал он громко. - Бедняга Сабин, уже, наверное, мозоли натер на языке. Теперь ему пора идти натирать их на чем-то другом.
- На чем, например? - холодно осведомилась Ливилла.
- На желудке, для начала, - улыбнулся Друз. - А что?
- Ничего, - бросила его жена.
- Не расстраивайся, милая, - бархатным голосом пропела Домиция. - Если муж не хочет тебя осчастливить, это охотно сделает кто-нибудь другой.
Друз пренебрежительно махнул рукой и двинулся к двери, кивком пригласив Сабина следовать за собой. Было видно, что ему совершенно все равно, с кем спит его супруга.
- Куда это запропастился красавчик Элий Сеян? - невинно спросила Домиция, искоса поглядывая на надувшуюся Ливиллу.
- Да перестань ты! - крикнула та. - Сколько можно.
Блондинка заразительно расхохоталась.
- Хватит вам кусать друг друга, - сказала она весело. - Лучше давайте попрощаемся с нашим гостем.
Сабин, как раз выжидавший момент, чтобы откланяться, с благодарностью посмотрел на нее и кашлянул
- Прошу прощения, - сказал он, силясь на светский тон. - К сожалению, мне пора идти. Было очень приятно... - он запнулся, не зная, что говорить дальше
- Нам тоже, - выручила его Домиция. - Заходи еще мой храбрый воин. Только теперь не сюда, а ко мне...
Ливилла под столом дернула ее за край столы, и Домиция умолкла. Блондинка своими зелеными влажными глазами проводила Сабина до самого порога. Когда он в последний раз обернулся, чтобы поклониться, их взгляды встретились...
Друз нетерпеливо схватил трибуна за руку.
- Давай, идем. У нас большая программа, а ведь скоро стемнеет. Наверняка все уже на месте и пьют отличное албанское винцо из подвалов старика Силана.
- Что? - не понял Сабин, погруженный в собственные мысли.
- Ах да, я же тебе еще не сказал, - спохватился Друз. -Мы идем на ужин к моему приятелю Аппию Силану. А у его отца - сенатора, между прочим, в подвалах каких только вин нет! Вот где настоящий Элизеум!
- А кто такая эта девушка, блондинка? - спросил трибун, которого сейчас меньше всего интересовали подвалы какого-то сенатора.
- О, боги! Вас даже не познакомили, - возмутился Друз, хотя и сам забыл сделать это. - А ты такой скромный, оказывается. Она тебе понравилась? Ничего девчонка, а? Не сравнить с моей холодной рыбой или этой кривлякой Домицией. Ее зовут Эмилия, она...
- Эмилия, - повторил Сабин, чувствуя, как по его телу пробегает дрожь:
Друз заметил это.
- Ого! - сказал он. - Высоко метишь, трибун. Засматриваться на правнучку самого Августа - тут действительно нужна смелость.
Но в голосе его не было издевки.
Сабин нахмурился. Действительно, как он так зарвался?
Но в следующий миг плечи его распрямились и голова гордо поднялась. Он смело встретил слегка насмешливый взгляд Друза.
Почему это зарвался? Разве префект преторианцев не достойная пара для любой женщины в Риме, пусть даже и для правнучки цезаря? Естественно, простой трибун и мечтать об этом не мог, не заняв какую-нибудь важную государственную должность, но какая из них важнее должности командира гвардии?
Так Сабин в первый раз реально ощутил, что может дать ему обещанное Августом возвышение. Он войдет в высшее общество, станет равным - если не по рождению, то по положению - всем этим гордым патрициям и сенаторам. И сможет просить руки любой свободной женщины, не боясь получить унизительный отказ.
Да, теперь он будет стараться еще больше. Уж очень запали ему в сердце огромные зеленые глаза и шелковистые белые волосы красавицы Эмилии.