- Все это истинная правда, достойный и благородный господин, - вступил в разговор мэр, - все именно так, как рассказывает мистер Холдинаф - наши привилегии упразднены, скот наш захватили прямо на пастбище. Поговаривают о том, что вырубят и разгородят заповедник, а ведь здесь подолгу отдыхало столько королей! Вудсток тогда потеряет всякое значение и превратится в жалкую деревушку, Уверяю вас, мы с радостью услышали, что вы приехали, только удивлялись, почему вы все время сидите в гостинице. Мы не знаем никого, кроме вас и вашего батюшки, кто мог бы постоять за бедных горожан в их трудном положении; ведь почти все дворяне вокруг - изменники, и их имения конфискованы. Поэтому мы и надеемся, что вы за нас заступитесь.
- Конечно, господин мэр, - отвечал полковник с радостью, видя, что собеседник предвосхищает его мысли, - я как раз собирался вмешаться в это дело, но ждал до тех пор, пока не получил полномочий от главнокомандующего.
- Полномочий от главнокомандующего, - повторил мэр, толкая священника локтем в бок, - слышали? Ну какой петух сможет потягаться с таким петухом? Уж теперь-то мы с его помощью надаем им по шее, и Вудсток останется прежним славным Вудстоком.
- Убери-ка свой локоть подальше, друг, - воскликнул Холдинаф, раздраженный жестикуляцией мэра. - Дай бог, чтобы Кромвель не стал давить на Англию так же, как твой костлявый локоть - на мой бок. Однако ж я считаю, что нам нужно использовать его власть для того, чтобы утихомирить этих людей.
- Тогда немедля отправимся в путь, - предложил полковник. - Надеюсь, эти джентльмены окажутся рассудительными и покорными.
Оба деятеля, светский и духовный, с радостью согласились, полковник приказал Уайлдрейку подать плащ и шпагу, что тот и сделал так, как будто он и в самом деле был слугой. Но роялист умудрился здорово ущипнуть своего приятеля, чтобы утвердить их тайное равенство.
Когда они проходили по улицам, многие встревоженные горожане приветствовали полковника; они, казалось, понимали, что только его вмешательство может спасти прекрасный парк и отстоять права города, равно как и уберечь имущество отдельных его обитателей от разорения и конфискации.
Войдя в Парк, полковник спросил своих спутников:
- Так вы говорите, что здесь появилась нечистая сила?
- Как же, господин полковник, - отвечал священник, - вы ведь сами знаете, что в Вудстоке всегда водилась нечистая сила.
- Я жил тут довольно долго, - сказал полковник, - но сам никогда не видел ни малейших признаков привидений, хотя праздные языки и болтают такое про любой старый замок: они населяют его домовыми и духами вместо знатных и великих людей, которые там когда-то жили.
- Это верно, уважаемый полковник, - продолжал священник, - но, я думаю, вы не подвержены главному пороку наших дней и не закрываете глаза на существование привидений? Никто ведь в этом не сомневается, кроме атеистов и адвокатов по делам о колдовстве.
- Я не стану решительно отвергать то, что подтверждается всеми, - ответил полковник, - но рассудок заставляет меня сомневаться в большинстве историй такого рода, а на собственном опыте я ни разу не мог проверить ни одной из них.
- Ну уж, поверьте мне, - возразил Холдинаф, - в Вудстоке всегда водились нечистые духи того или иного рода. В городе нет человека, который не слыхал бы о призраках в лесу или около старого замка.
Кто-то видел, как пронеслась свора ищеек, кто-то слышал крики и гиканье охотников, сначала издалека, а потом все ближе и ближе, кто-то встречал одинокого охотника, который обыкновенно спрашивал, в какую сторону ушел олень. Он всегда был в зеленом, но костюмы такие носили лет пятьсот назад.
Его у нас зовут Demon Meridianum - полуденное привидение.
- Достойный и благочестивый сэр, - сказал полковник, - я прожил в Вудстоке много лет и бывал в заповеднике днем и ночью. Поверьте мне, слухи, которые распространяют крестьяне, - плод их глупости и суеверия.
- Господин полковник, - ответил Холдинаф, - отрицание ничего не доказывает. Прошу прощения, но то, что вы никого не видели, еще не может опровергнуть свидетельства десятков тех, кто видел.
Сверх того, есть еще Demon Nocturnum - ночное привидение, он появился прошлой ночью среди этих индепендентов и раскольников. Да, полковник, удивляйтесь сколько хотите, но это именно так. Увидим, справятся ли они с ним при всех своих талантах, заповедях и молитвах, как они это богохульно называют. Нет, сэр, я утверждаю, что победить нечистого может только подлинное знание богословия, знакомство с трудами гуманистов - да, да, духовное образование и религиозное рвение.
- Я ни капельки не сомневаюсь, - отвечал полковник, - что вы обладаете всеми качествами для того, чтобы сокрушить дьявола, но я думаю, что причиной тревоги было какое-то недоразумение. Десборо, конечно, тупица, да и Гаррисон такой фанатик, что поверит во что угодно, но там есть Блетсон, который ни во что не верит. А что вы знаете об этой истории, уважаемый господин мэр?
- Все это правда. Как раз Блетсон первый и поднял тревогу, - отвечал мэр, - во всяком случае, первый сказал нечто вразумительное. Вот как это было, сэр. Лежу это я в постели с женой, не с кем-нибудь другим, и сплю так крепко, как человек может спать в два часа ночи; вдруг кто-то как застучит в дверь спальни и закричит, что в Вудстоке переполох и что колокол в замке звонит в этот глухой ночной час так громко, точно созывает гостей к обеду.
- Чем же был вызван переполох? - спросил полковник.
- Сейчас услышите, уважаемый полковник, сейчас услышите, - отвечал мэр, важно махнув рукой (он был из тех, кого нелегко сбить с темпа), - так вот, супруга моя тут и стала доказывать мне со всей своей любовью и преданностью, что если я встану в такой час с собственной теплой постели, значит - опять будет прострел, мой старый недуг, а лучше мне послать людей к олдермену Даттону. "К олдермену Дьяволу, говорю, госпожа супруга мэра - прошу прощения, ваше преподобие, за такие выражения, - вы что же, думаете, я буду валяться в постели, когда город в огне, роялисты восстали и черт его знает, что там еще!" Снова прошу прощения, ваше преподобие… Но вот мы и у ворот замка, не угодно ли войти?
- Лучше я сначала дослушаю ваш рассказ до конца, - сказал полковник, - если у него вообще есть конец, господин мэр.
- У всего есть конец, - ответил мэр, - а у пудинга их два. Простите мне шутку, ваша милость. На чем это я остановился? Ах, да, я соскочил с постели, надел красные бархатные штаны и синие чулки - я считаю, что всегда должен быть одет согласно своему положению, и днем и ночью, летом и зимой, полковник Эверард, - прихватил с собой констебля - на случай, если переполох поднят из-за ночных бродяг или воров, и стащил с постели достойного мистера Холдинафа - на случай, если это окажется дьявол.
И, таким образом, я подготовился к худшему. Словом, мы отправились. Тем временем солдаты, что прибыли в наш город вместе с мистером Томкинсом, были подняты по тревоге, и они пошли к Вудстоку таким быстрым маршем, как только ноги позволяли. Я подал своим людям знак, чтобы они дали им обогнать нас; у меня на это были две причины.
- Мне будет достаточно одной настоящей причины, - прервал его полковник. - Вы хотели, чтобы красномундирники подоспели к драке первыми?
- Правильно, сэр, совершенно правильно, и чтобы они были и последними; ведь драться - их прямая обязанность. Как бы то ни было, мы шли медленно, как люди, готовые выполнить свой долг твердо и непреклонно; вдруг мы увидели, как что-то белое несется по аллее по направлению к городу; мои констебли, все шестеро, тут же сбежали - они вообразили, что это привидение по прозванию Белая Женщина из Вудстока.
- Слышите, - господин полковник, - вмешался Холдинаф, - разве я вам не говорил, что в старинных замках водятся нечистые духи всяких мастей - свидетели королевских бесчинств и жестокостей?
- Надеюсь, вы не сдали позиций, господин мэр? - спросил полковник.
- Да… без сомнения… То есть, правду сказать не совсем… Мы с клерком из мэрии отступили… отступили, полковник, без паники, и заняли позицию за спиной у достойного мистера Холдинафа, который как лев кинулся преграждать путь этому, как мы думали, привидению и напал на него с таким ливнем латыни, что мог напугать самого дьявола; тут-то нам и удалось установить, что это был совсем не дьявол, не белая женщина и не женщина какого-нибудь другого цвета, а достопочтенный мистер Блетсон, член палаты общин, один из комиссаров, присланных сюда в связи с этой злосчастной конфискацией лесных угодий Вудстокского заповедника и замка.
- Только-то и всего? - спросил полковник.
- Именно так, - ответил мэр, - да у меня и желания не было его разглядывать. Но мы проводили мистера Блетсона обратно в замок, как того требовал наш долг. По пути он бормотал что-то несусветное о том, как он встретил группу чертей в красных мундирах, марширующих к замку совсем как люди из плоти и крови; но, по моему скромному разумению, это были те самые драгуны, которые только что прошли мимо нас.
- Бесов чище этих и не увидишь, - вставил Уайлдрейк, не в силах дольше хранить молчание.
Этот внезапно прозвучавший голос показал, до какой степени у мэра были все еще возбуждены нервы; он вздрогнул и отпрянул в сторону с проворством, которого трудно было ожидать от человека столь солидного и дородного. Эверард приказал клерку замолчать, а мэра спросил, чем все кончилось и удалось ли им схватить мнимое привидение.
- Конечно, достойный господин, - продолжал мэр, - мистер Холдинаф проявил подлинное мужество; стал лицом к лицу с дьяволом и принудил его явиться, так сказать, в человечьем облике мистера Джошуа Блетсона, члена парламента от округа Литтлфейс.