И глаза он к небу вскинул,
И со звездочкой внутри
Из кармана ларчик вынул,
И открыл его: "Смотри!Видишь: в золоте, в эмали,
Блеском радужным полна
Эта звездочка… Она ли?"
– "Ах, мой друг! – Она! Она!Я – души твоей царица,
Любишь ты, спокойна я,
Это – чудная вещица!
Это звездочка моя!Эту искру – блестку ночи –
Ты достал, герой, гигант!"
И впивались милой очи
В ей врученный бриллиант,И застежка дорогая,
С ценным камнем посреди,
Ярко вспыхнула, блистая,
У прелестной на груди.1860
Подражание испанскому
Только б ты, кого так пылко
Я люблю, – была со мной,
Ты да хересу бутылка,
Ты да конь мой вороной,
Ты да добрая сигара,
Ты да меткое ружье,
Ты да звонкая гитара –
Вот всё счастие мое!Легким станом, ножкой ловкой
Ты мне гибельно мила,
Ты глядишь такой плутовкой,
Что с ума меня свела.
Ты танцуешь – упоенье!
Каждый нерв во мне дрожит;
Юбки сборчатой круженье
Всю мне голову кружит.Как в качуче это тельце
Ты совьешь да перевьешь –
Замков гордого владельца
Прямо в плен меня ведешь.
Взвейся ж выше в вихре пляски,
В позе неги и любви
И хоть только до подвязки
Видеть ножки дай свои!1860
Пора!
(По поводу римских проклятий)
О христиане, братья, братья!
Когда ж затихнет гул проклятья?
Когда анафемы замрут?
Пора! Мы ждем. Века идут.
Учитель, преданный распятью
И водворявший благодать, –
Христос – учил ли вас проклятью?
Нет! Он учил благословлять,
Благословлять врага, злодея,
Гореть к нему любви огнем
И, о заблудшем сожалея,
Молиться господу о нем.
А вы? – Вы, осуждая строго
Co-человека своего,
Пред алтарем, во имя бога
Зовете кару на него.
Вы над душой его и телом
Готовы клятвы произнесть,
Каких в пылу остервенелом
Сам ад не в силах изобресть.
И вам не страшно имя божье
Взять на язык, хулу творя?
Навет на бога – при подножье
Его святого алтаря!
Кощунство в храме благодати!
Уж если клясть вы рождены –Не богом проклинайте братии,
А черным автором проклятий,
Что носит имя Сатаны!
И вам же будет посрамленьем,
Коль проклинаемый ваш брат
Ответит вам благословеньем,
Сказав: "Не ведят, что творят!1860
Затмение
"Экое диво! Клим Сидорыч! Глянь из оконца!
В полдень стемнело, ей-богу! Ведь убыло солнца.
В небе ни тучки, ни-ни… то есть – пятнышка нету, –
Ради чего ж недоимка господнего свету?"
– "Эх, голова, голова! Ничего-то не знает.
Временем это затменье такое бывает".
– "Эва! – А кто ж там на солнце потемки наводит?"
– "Это, по книгам, вишь – солнце за месяц заходит".
– "Полно, Клим Сидорыч! Эк ты неладно ответил!
Солнце ведь – светлое солнце, и месяц-то светел, –
Как же бы сталось, что свет как со светом сдвоится –
Не светлоты прибывает, а темень родится?"
– "Истинно так. Не хули моего ты ответа!
Верь аль не верь, а и свет пропадает от света.
Ну, да, примером, – ты в толк не возьмешь ли скорее?
Ум – дело светлое, разум – еще и светлее,
А в голове-то ведь темно становится разом,
Если случится, что ум в ней заходит за разум".1860
Пляска
В улику неправд был Израилю дан
Предтеча – креститель Христа – Иоанн.
"О Ирод, – взывал он, – владыко земной!
Преступно владеешь ты братней женой".
Глагол Иоанна тревожил царя
Досадным укором, но, гневом горя,
Царь Ирод смирял свое сердце над ним –
Зане Иоанн был народом любим, –
И долго в темнице предтеча сидел,
И царь над ним казни свершать не хотел, –
Тем паче, что в дни испытаний и бед
Нередко его призывал на совет.И молчит Иродиада,
Втайне яростью дыша, –
В ней глубоко силу яда
Скрыла женская душа.
Лишь порой, при том укоре,
Вдруг в чертах ее и взоре
Проявляется гроза.
Жилы стянуты над бровью,
И отсвечивают кровью
В злобном выступе глаза.Месть ехидны палестинской
Зреет… Мысль проведена –
И усмешкой сатанинской
Осклабляется она.
О пророк! За дерзновенье
Ждет тебя усекновенье.
За правдивые слова,
За святую смелость речи –
У крестителя-предтечи
Отсечется голова!В царский праздник пир был велий.
Вечер. Трапеза полна.
Много всяческих веселий,
Много брашен, пряных зелий
И янтарного вина.
Весел Ирод, – царской лаской
Взыскан двор… Но царь глядит, –
Кто ему искусной пляской
В этот вечер угодит?
Струн кимвальных мириады
Потряслись… Отверзлась дверь –
И внеслась Иродиады
Соблазнительная дщерь.Пляшущая плавает роз в благоухании,
В пламени зениц ее – сила чародейская,
Стан ее сгибается в мерном колыхании –
Стройный, как высокая пальма иудейская;
Кудри умащенные блещут украшеньями
Перлов, камней царственных, радужно мерцающих;
Воздух рассекается быстрыми движеньями
Рук ее, запястьями звонкими бряцающих.
Вихрем вдруг взвилась она – и, взмахнув
прельстительно
Легкими одеждами звездно-серебристыми,
Стала вдруг поникшая пред царем почтительно,
Взор потмив ресницами трепетно-пушистыми.И плясавшую так чудно
Царь готов вознаградить,
И клянется безрассудно
Ей – что хочет – подарить.
Требуй, дочь Иродиады,
Той убийственной награды,
Что утешна будет ей –
Злобной матери твоей!
"Царь! Ты видел пляску-чудо,
Так обет исполни ж свой –
Подавай плясунье блюдо
С Иоанна головой!И, пустивший зло в огласку,
Вестник правды меж людей
Заплатил за эту пляску
Честной кровию своей!
Пусть ликует в силах ада
На земле Иродиада!
В божьем небе твой престол.
Здесь безглавье есть венчанье
За святое немолчанье,
За торжественный глагол.Пляска смерти завершилась, –
Голова усечена.
Кончен пир. Угомонилась
Змеедушная жена.
Но рассказывали люди,
Что святая голова
Повторяла и на блюде
Те же смелые слова.1860
Рыцарь
После тщетных похождений
И бесплодных бранных дел
Храбрый рыцарь к мирной сени
Возвратиться захотел.И пришел он невеселый
На домашнее житье,
Бросил в угол меч тяжелый,
Щит свой, латы и копье."Что?" – друзья его спросили.
"Всё пропало, – говорит, –
Не щадил трудов, усилий
И – увы! – стыдом покрыт,Уподоблен Дон-Кихоту,
А в сраженьях был велик,
Наезжал, рубил с налету –
Только цели не достиг"."За какую ж Дульцинею
Ты сражался?" – был вопрос.
"Всё на свете – прах пред нею, –
Рыцарь гордо произнес. –Свет красавицу такую
Должен чтить. Из дам его
Взял я истину святую
В дамы сердца моего.Чистый вензель этой дамы
На щите моем горел.
Я из боя в бой, упрямый,
За нее стремглав летел.Дело истины – не шутка!
На меня подъяв мечи,
Шли гиганты предрассудка,
Заблужденья силачи,Шли толпой, стеной восстали,
Пред числом – я изнемог,
И безумцы хохотали,
Слыша мой в паденье вздох.Но меня не то смущает,
Что потеряна борьба, –
Нет, мне сердце сокрушает
Человечества судьба".Рыцарь! Выслушай спокойно:
Сам себя ты осудил.
Острый меч твой непристойно
Делу истины вредил.Ты, герой, в движенье скором
Наступательных шагов,
Сам назойливым напором
Раздражал ее врагов.Меч булатный ей не нужен,
Не нужна ей кровь врага,
Терпеливо безоружен,
Кроток, тих ее слуга.Он не колет, он не рубит, –
Мирно шествуя вперед,
Побеждает тем, что любит,
И смиреньем верх берет.1860
Венок кесаря
Чтит Юлия Кесаря римский Сенат,
Народ его чтит – и в знак почести новой
Венок на него возлагают лавровый,
И праву носить его Кесарь так рад!
Он лучшей награды не хочет, не просит,
Всегда он венок на главе своей носит.Он всюду в венке – на пиру ли сидит,
Стоит ли пред войском, идет ли на форум,
Особенно ж там, где сверкающим взором
Он прелести женские хищно следит.
Зачем он всегда тем венком накрывался –
Он другу в беседе однажды признался."Вот, видишь ли, лысина злая моя
Меня сокрушила, – сказал он, – и сзади
Волос я всё ко лбу зачесывал пряди,
Ровнял, выправлял их и мучился я.
И, склонность имея к любовным затеям,
В насмешку плешивым был зван любодеем.Теперь мне так кстати наградный венок, –
Им мой недостаток природный исправлен
И я от несносной прически избавлен,
С которою прежде и сладить не мог.
Волос моих лавры прикрыли утрату, –
Спасибо народу! Спасибо Сенату!"