Старик был молчалив, хмур, и юноши долго не могли к этому привыкнуть. Они приходили в жилище только ночевать. Все же остальное время бродили по стойбищу и скоро знали всех людей племени в лицо.
Надев широкие лыжи, Мизинец и Птенец Куропатки вместе с другими молодыми охотниками убегали к реке. Еще белая от глубоких снегов, она уходила в ту сторону, откуда встает солнце. Река в этом месте была такой широкой, что противоположный ее берег не всегда можно было разглядеть. На песчаных островах, заросших огромными березами, тополями и ивами, жили великаны-лоси. Охотники племени не трогали их, потому что Укушенный Морозом однажды сказал, что выслеживать и убивать лосей не велят духи. Нередко, встречая зверей на лесных прогалинах или в чаще, юноши хватались за копья, глаза загорались азартом, но страх перед запретом был сильнее. Мизинец не понимал этого запрета. Для чего есть черное мясо из ям, если рядом бродили звери и после недолгой погони можно было добыть свежее и вдоволь напиться горячей крови?
Раздосадованные, юноши уходили к невысоким обрывистым берегам островов, куда прилетали по утрам кормиться и клевать мелкие камешки огромные стаи белых куропаток. Здесь, вспугнув птиц и дождавшись, когда куропатки сядут на ветви деревьев, юноши сбивали их из луков тонкими стрелами с тупыми костяными наконечниками.
Мизинец не знал промахов. У него всегда была большая добыча, и поэтому очень скоро молодые охотники племени стали его уважать и прислушиваться к сказанным им словам. Здесь, как и у всех племен Страны Лесов и Тундры, уважали того, кто был удачливее других, кто бегал быстрее, кто стрелял метче, кто дальше бросал копье.
Однажды, вернувшись из похода к островам, Мизинец осмелился спросить Укушенного Морозом, почему нельзя убить лося.
Тот, окинув юношу быстрым недовольным взглядом, коротко сказал:
- Нельзя. Духи не велят. - И, подумав, добавил: - Когда в стойбище приходят голод и болезнь и отнимают у охотников силы, тогда духи, если их сильно просить, разрешают взять несколько зверей. Это помогает людям дождаться прихода оленей и роста трав.
Мизинец задумался.
- Значит, лосей нельзя пугать потому, чтобы их мог убить даже слабый и больной охотник?
- Ты правильно понял меня, Мизинец, - лицо старика подобрело, и губы растянулись в улыбке. - У тебя не только быстрые ноги, но и быстрые мысли.
После этого разговора Мизинец осмелел и все больше и чаще задавал Укушенному Морозом вопросы. Тот отвечал всегда коротко, но юноше казалось, что старик сказал очень много слов, потому что всегда и все было понятно.
Когда на льду реки уже появились большие лужи и с зеленых скал на горе сошел снег, Мизинцу вновь приснился чудесный сон.
Он увидел Ворона. Ворон был черен, как мокрая весенняя земля, и перья его блестели, как вода при большой луне. Птица летела высоко над землей, но юноша ясно услышал ее голос:
- Здравствуй, Мизинец! Вот видишь, я и вернулся!
- Весь мой род убили плосколицые, - печально ответил юноша.
- Я предупреждал тебя. Ты должен был сказать людям…
- Я выполнил твой наказ, но никто не захотел меня услышать.
Ворон опустился рядом с Мизинцем и посмотрел на него чистыми большими глазами.
- Зачем ты впустил печаль в свое сердце? Живущие на земле всегда умирают от того, что не верят настоящим словам. Ум их слеп и глух. Поэтому смерть приходит к ним неожиданно, на острие короткого копья. Каждый из ушедших в другой мир оказался сейчас в том месте, которого он достоин. Не унывай. Удача покидает того, кто больше думает о мертвых, чем о живых. Разве ты об этом забыл?
- Великий Ворон, сделай меня большим охотником, - робко попросил Мизинец.
- Хорошо, - немного подумав, сказала птица. - Но для этого ты должен много бегать, много стрелять из лука, бросать копье и, самое главное, ничего не бояться.
- Я крепко запомню твои слова, Великий Ворон, - ответил юноша. - И всегда буду делиться с тобою своей добычей.
Птица расправила крылья, оторвалась от земли и улетела за реку.
Утром Мизинец рассказал свой сон Укушенному Морозом. Старик долго молчал, тер подбородок, гладил обезображенную шрамами щеку.
- Однако, это хорошо. Духи приходят во сне не к каждому. Следуй советам Мудрого Ворона, и, быть может, все будет так, как ты хочешь.
С этого дня Мизинец заметил, что старик стал охотнее с ним разговаривать, и часто ловил на себе его пристальный, внимательный взгляд.
А время Большого Теплого солнца все приближалось. Небо было ясным, а ветры тихими. Вода из луж нашла себе путь, и лед, шершавый и чистый, лежал по всей реке, ждал, когда духи Весны соберутся с силами и в один день взломают его, разобьют на куски и на могучей своей спине понесут к Внутреннему морю.
Солнце больше не уходило надолго за горы. Оно спало совсем мало, как настоящий охотник, когда приходит время большой охоты.
В белых весенних ночах, серебристых и мягких, как шкурка горностая, наливались тугие почки на деревьях. "Деревья начали жить, - говорили люди. - Белая кровь земли побежала по их жилам".
В такие ночи парни и девушки племени поднимались на высокий красный утес у реки, садились на землю лицом друг к другу и начинали петь песни.
Несметные стаи птиц, словно тучи пепла от костра, торопливо летели над рекой в сторону Холодного моря и несли на своих крыльях тепло и весну. Дрожащий легкий пар поднимался от земли - похоже, она дышала, как отдыхающий после долгого бега человек.
Людей и зверей охватывала загадочная тяга к перемене мест. Люди перестали забираться в свои дымные черные жилища, а звери выходили из лесной чащи, чтобы вдоволь надышаться студеным ветром с Холодного моря и пойти ему навстречу.
Наступила пора всеобщего веселья. Однажды, когда истомленные ожиданием люди племени заснули на сухих, нагретых солнцем холмах, Великая река задрожала, и вздох облегчения пронесся над скалистыми сопками, ушел в лесные чащи и вернулся назад тревожный и страстный, как стон женщины, родившей Великого Заклинателя Духов.
Мужчины и женщины сразу проснулись и долго, не отрывая взгляда, смотрели на чудо, которое происходило у них на глазах. До самого края земли, где терялся противоположный берег реки, лед шевелился, дышал, поднимался и падал. Отдельные льдины лезли на берег, грызли обрывы и пласты земли с высокими деревьями, сползали вниз, поднимая каскады искрящихся брызг. Вместе с людьми по-своему справляла Великая река праздник Новой Жизни.
- Пора! Пора! - закричали мужчины, размахивая копьями и приплясывая от нетерпения. - Пора выступать на охоту.
Глаза всех были устремлены на Укушенного Морозом. Но тот молча покачал головой и поднял вверх руки с растопыренными пальцами. Это значило: пройдет десять дней и ночей, прежде чем следует выступить к заветному месту, куда придут стада оленей, чтобы переплыть реку и начать свой загадочный путь к Холодному морю.
Охотники разошлись по своим жилищам и скоро снова собрались на высоком обрыве далеко от стойбища, на теплых плоских камнях. У каждого было с собой все его нехитрое охотничье снаряжение: копье, лук со стрелами, нож, моток лахтачьего ремня. Началась подготовка к большой охоте. Делать это в стойбище запрещали людям духи.
Многие принесли с собой плитки серого сланца, куски мутного зеленоватого кремня, белого как снег кварца, дымчатого и черного обсидиана: надо было сделать новые наконечники для копий и стрел. Каждый охотник умел их делать, но были такие, у которых это получалось лучше, чьи изделия приносили удачу, и поэтому все шли к ним.
Над рекой звенели гортанные возбужденные голоса, слышался смех. Кто-то натягивал на лук новую тетиву из плетеных оленьих жил, кто-то скоблил острым осколком кремня новые стрелы, кто-то привязывал тонким ремешком наконечник к древку копья.
Жаркое солнце светило с неба, ворочалась внизу река, дышала сыростью и холодом, а птичьи стаи, громко перекликаясь, все летели и летели над землей.
Особенно отличался мастерством делать хорошие ножи охотник по имени Камень. Мизинец подошел к нему и протянул свой нож. За зиму на его блестящем лезвии появилось несколько выщерблин.
Камень взял его, удовлетворенно пощелкал языком:
- У тебя хороший нож, Мизинец. Он сделан из священного камня, взятого с огненной горы. Камень этот дает острые грани и легко находит сердце врага, но он хрупок. Так чего же ты хочешь?
- Разве ты не видишь - нож стал тупым?
- Да, да. Я сделаю его острым, но лезвие станет немного уже.
- Камень, ты знаешь, как лучше… - почтительно сказал Мизинец.
Слова молодого человека понравились охотнику.
- Твой нож будет счастливым. Видишь, как светится камень изнутри. Если ты не забудешь трижды опустить его в кровь первого убитого тобой оленя, он будешь надежно и долго служить тебе.
- Я сделаю так, как ты велишь.
Подошел Птенец Куропатки, присел рядом на корточки и стал смотреть, как ловко работает Камень.
- Камень, - сказал он робко. - Научи меня. Охотник отбросил со лба длинные волосы, пожал плечами.
- Я не умею учить…
- Но ведь ты сам делаешь?
- Да, я делаю. Но я не знаю, как это получается.
- Наверное, твою руку водит добрый дух, - сказал Мизинец.
- Наверное, так, - согласился охотник.
- Пусть твой дух поможет и мне, - предложил Птенец Куропатки.
- Не знаю. Как я стану его просить? Захочет ли он тебе помочь?
- Я сильно стану просить духа и принесу ему в жертву язык оленя.