- Че-е-его? Ну уж… - растерянно развел руками Григорий, - так и два! Где их взять-то? Каждые руки на учете! Да у нас и ружей-то нет, вон, только старая фузея. Да к ней свинчатки нет, всю постреляли!
- Это не моя забота! Я вас ознакомил с предписанием. Теперь - дело ваше, что хотите, то и делайте. Но, чтобы люди стояли! С ружьями, конечно, проблема. Советую вам в будущем за продажу золота приобрести два ружья. Ну, а сейчас даже не знаю, как быть… Хорошо-с! Прикажу-с своим, чтобы вам до конца сезона оставили один карабин под подписку. Потом вернете… - глубоко обдумывая ситуацию, нашел выход поручик и повторился: - Но чтобы люди у дверей стояли! Два человека! Не меньше! Сами понимаете, времена какие! - и уже с усмешкой: - Ну-с, дорогой человек, и дела у вас! Такое богатство под кроватью держите, и никто за ним не смотрит! На других приисках ситуация все же гораздо лучше. Вон, у чибижекских специальный склад. Там хранят продукты и золото. А у дверей постоянно человек с ружьем!
- Не обжились еще, - оправдываясь, развел руками Григорий. - Чибижекские что? Они на своих местах по сто лет золото моют! А мы только третий год, как работать начали. Избы надо построить, барак, баню большую. На все времени не хватает. А продукты мы на лабазах храним. Так лучше. Мыши не попадают, собаки не тащат.
Хлопнув дверью, вошел Иван. Поручик внимательно посмотрел на парня, удивленно вскинул брови:
- Однако-с, молодой человек, где-то я вас видел!
- Да уж, точно, - подтвердил юноша. - Позапрошлой ночью на Колбе. Я тогда в Чибижек ехал, а вы в бараке ночевали. С вами тогда еще Влас бородатый был.
- Точно-с! - улыбаясь, протянул руку поручик. - Я так-с, полагаю, вы, молодой человек, сын Григория?
- Да.
- Вот и хорошо! Как раз кстати! Вы здесь, в этом доме живете? Прекрасно-с! Тогда, как говорится, вам и карты в руки. Отцу, я понимаю, некогда с делами охраны управляться. А вот вы возьмите эту обязанность на себя.
- Как это? - растерялся Иван, глядя на отца.
- Надо организовать караул, - пояснил поручик, - охранять золото. Лично вам сейчас выдадут оружие. Покажут, как обращаться. А вы составите очередность охраны. Ну, скажем, так-с, можно повременную или на день. Выбирайте кого-то из мужиков, назначайте и контролируйте весь процесс.
- Так смогу ли я?
- Сможете! - отрезал поручик и, открыв дверь, крикнул: - Посохов! Федор! Дай парню свое оружие. Да покажи, как стреляет!
Иван и забыл, зачем в избу вошел, хотел что-то у отца спросить, но новую обязанность за одну минуту приобрел!
Пока Федор объяснял Ивану принцип работы карабина, поручик сел за стол писать какие-то бумаги. Григорий Феоктистович вдруг вспомнил о Власе бородатом:
- А где же ваш проводник? Иван рассказывал, что вы тогда с Власом были.
- Бердюгин? - не отрываясь от бумаг, переспросил поручик. - По делам уехал. А вы что, знакомы?
- Да уж, было дело, - усмехнувшись в бороду, вспомнил Григорий. - Прошлый год на гулянке говорили по промыслу. Да кто тайгу лучше знает.
- Ну, это вы уж слишком! - с нескрываемым чувством превосходства оторвался от письма поручик. - Так, как Влас тайгу знает, ее не знает никто!
- Ну уж и не знает?
- Можете поверить! Он еще десять лет назад водил казаков по Саянам, помогал китайцев-спиртоносов ловить. Бердюгин у нас на хорошем счету, не одного беглого каторжника поймал. А то громкое дело помните, когда купцов убивали на тропе на Шинде? Это он помог найти и обезвредить братьев Исаевых. Так что в его адрес плохого слова не найти. Царю и Отечеству, да и вам, старателям, неоценимую услугу приносит, хоть и не состоит на государевой службе. Вот и сейчас, - поручик понизил голос, - скажу вам по секрету: Влас один уехал к монгольской границе, тропы проверить, убедиться, не пожаловали ли к нам опять желтолицые?! Такую версию тоже нельзя исключать. Золото всех лихорадит.
- Это так, - задумчиво подтвердил Григорий. - Значит, не увидимся мы с ним нынче.
- Не знаю. Это как дела пойдут. Может, и увидитесь. А что, у вас к нему какое-то дело есть?
- Да вышел спор у нас, как можно за кустом жимолости желтые камни искать… Обещал показать.
- Ну уж, так и за кустом жимолости! - засмеялся поручик. - Это, наверное, он вам байку предоставил! Он их, ох, как много знает!
- Вот и я про то же говорю.
- Так это надо вам с ним лично встречаться. Что же, увижу, напомню ему про ваш разговор.
С этими словами поручик стал собираться:
- Пора в дорогу!
- Так что же, отобедайте с нами! - засуетился Григорий Феоктистович.
- Спасибо за предложение, но… дела! В другой раз, - направляясь к двери, ответил поручик. - Сегодня надо еще три прииска объехать.
Незнакомец
Бабуля Петрикова улыбается тонкими губами: больному лучше с каждым днем, и в этом есть ее заслуга. Ежедневные запарки в колоде не проходят даром, таежные травы делают свое дело. Михаил Самойлов сам поднимает ноги, переворачивается с боку набок, а сегодня утром без посторонней помощи сел на нарах.
- Ах, сердешный, ах, страдалец! - бесконечно осеняя себя и медвежатника крестом, щебечет старушка. - Потерпи, родной! Еще немного, и побежишь! Вовремя, однакось, спохватились-то. Не дали параличу разгуляться, на корне прихватили, - и, ласково поглаживая больного по голове сухощавой ладошкой, - уже еси, будешь меня долго вспоминать!
- Спасибо, мать! - щедро, но с суровым лицом рассыпается благодарностью Михаил. - Пока жив буду, не забуду! Как поймаю следующего медведя, так тебе шкура!
- На кой ляд мне шкура? - качает головой Петричиха. - Мне по жизни от матери Закон - людей лечить! Святое дело! А шкуры не надо. Может, только сало медвежье, четвертинку, для снадобьев выделишь. И на том спасибо!
- Что ты, мать? Какая четвертинка? Всякий раз, как будет нужда, приходи! Что у меня в погребе будет, то для тебя никогда не пожалею!
На том и порешили.
Знахарка суетится, вновь готовит отвар для колоды: больного надо каждый день в бане парить, чтобы процесс восстановления был положительным. Для этого дела девчата в округе все травы собрали. Однако Петричиха неумолима: делайте, что говорю, ходите, куда вздумается, но чтобы к вечеру зверобой, кашкара, маралий корень были! Иначе колоду не запарить.
Сегодня Наташа Шафранова на кухне вместе с Лукерьей Косолаповой готовит обед, управляется с хозяйством. Большая часть работы выполнена. Коровы подоены, пошли на выпас. Конь Михаила Самойлова стреноженный прыгает по поляне. Собаки медвежатника Туман и Тихон привязаны под кедром, томятся в неволе, ждут хозяина. Остальные приисковые лайки воровато крутятся около костра, где варится обед. За ними нужен глаз да глаз. Стоит ненадолго притупить внимание, как какая-нибудь уже лезет в котел с едой, желая утащить кусок мяса.
Низкое солнце быстро плывет к рогам кедра. Скоро наступит время обеда. Наташа хочет помочь ревнивой Лукерье, но та не подпускает ее к костру:
- Сама сварю! Иди лучше дров принеси, воды, посуду готовь.
- Все давно готово, - тихо отвечает девушка, но старшая непреклонна, желает делать все сама.
- Возьми стекло, стол поскобли, - находит Лушка работу помощнице, давая понять, кто здесь старшая.
Наташа отошла к чистому столу бесполезно перебирать железные чашки.
У порога Пановых, на широкой кедровой чурке, прислонившись спиной к стене, храпит Мишка Лавренов. Шапка на глазах, фуфайка распахнута, сильные, крепкие руки обвисли плетьми. Оружие часового, короткоствольный карабин, свалилось с колен на землю. Но Мишка не замечает этого, продолжает спать. Устал парень от ежедневной старательской работы. Заступив в очередной караул, он не удержался от соблазна, заснул, пригревшись на солнышке.
Знахарка Петричиха, увидев его, едва слышно, тихими шагами подошла к нему, подняла ружье с земли, приставила рядом к стене, запахнула на груди телогрейку:
- Уснул, сердешный… Ишь, как землица-то силы отнимает, мужик на ходу засыпает!
Мишка не пошевелился, продолжая спать с открытым ртом.
Лукерья, не удержавшись, зачерпнула полный берестяной ковш холодной воды, подкравшись, плеснула Мишке в лицо. Тот подскочил, кашляя, замахал руками, закрутил головой, не понимая, что происходит. Лушка хохочет от удовольствия. Мишка сжимает кулаки. Петричиха укоряет зряшную бабу в неразумном поступке. Наташа со стороны смотрит, перебирая в руках деревянные ложки.
- Ты что, баба, белены объелась? - кричит Мишка, отряхивая мокрую одежду. - Сейчас между глаз деревякой заеду! - замахиваясь прикладом, грозит он.
- А ну, попробуй! - наступает грудью Лукерья. - Нечего спать! Ишь, разоспался! Тебе что сказали: сиди, карауль! А ты храпишь, как дятел на сушине!
- А что будет-то?
- Дверь охраняй!
- От кого ее охранять? От тебя, что ли? - скрипит зубами Мишка. - Век никто в домах не воровал!
- Тебя поставили, значит карауль!
- Ну и буду! Завидуешь, что тебя не поставили?
- Больно мне это надо!
- Конечно, тебе не доверят, потому что ты дура!
- Я дура?! А ты…
И началось! Перебранка двух сторон разразилась шквальным ураганом. С одной стороны Лукерья. С противоположной - Мишка, мужик-работяга. Может, все бы и обошлось, посмеялись, да и ладно. Но нет. Скандальная женщина любит снять стресс, попить кровушки у того, кто с ней не согласен. Лушке что? У нее каждый день перепалки с приисковыми жителями. А паренек вступил в конфликт по причине общей физической усталости, нервного раздражения. Конец старательского сезона выматывает все силы, лишнюю минуту отдохнуть - счастье. А Лушка его прервала.