- Значит, Дмитрий Николев уезжал из Риги?..
- Да… по крайней мере в ту ночь… Впрочем, это нетрудно проверить…
- Я пошлю к нему на дом полицейского, - сказал майор, - и велю передать господину Франку Иохаузену, чтобы он зашел ко мне в кабинет… Ты ожидай здесь…
- Слушаюсь, господин майор!
Майор отдал распоряжения двум полицейским из участка, и они тотчас же ушли.
Десять минут спустя г-н Франк Иохаузен был у майора, и Эк повторял перед ним свои показания.
Можно без труда представить себе чувства, переполнявшие душу злопамятного банкира. Наконец-то самый неожиданный случай - преступление, убийство - предавал в его руки соперника, которого он преследовал своей ненавистью!.. Дмитрий. Николев… убийца Поха!..
- Ты утверждаешь это?.. - в последний раз спросил майор, обращаясь к унтер-офицеру.
- Утверждаю! - голосом, в котором звучала непоколебимая уверенность, ответил Эк.
- Но… если он не уезжал из Риги?.. - в свою очередь спросил г-н Франк Иохаузен.
- Он уезжал, - заявил Эк. - Его не было дома в ночь с тринадцатого на четырнадцатое… раз я его видел… собственными глазами видел… и узнал…
- Подождем возвращения полицейского, которого я послал к нему на дом, - сказал майор Вердер, - через несколько минут он будет здесь.
Сидя у окна, г-н Франк Иохаузен предался нахлынувшим на него чувствам. Ему хотелось верить, что унтер-офицер не ошибся, и вместе с тем инстинкт справедливости восставал в нем против столь невероятного обвинения.
Вернулся полицейский и доложил, что г-н Дмитрий Николев 13-го рано утром выехал из Риги и еще не возвращался.
Это подтверждало сообщение Эка.
- Видите, я был прав, господин майор, - сказал он. - Дмитрий Николев покинул дом тринадцатого на заре… Он и Пох сели в почтовую карету… Несчастный случай с каретой произошел около семи часов вечера, и оба пассажира в восемь пришли в трактир "Сломанный крест", где и остались на ночь… Значит, если один из путешественников убил другого, то этот убийца - Дмитрий Николев!
Господин Франк Иохаузен ушел ошеломленный и торжествующий. Ужасное известие должно было сразу же распространиться. И действительно, подобно вспышке пороха, зажженного искрой, новость облетела весь город!.. Убийство в "Сломанном кресте" - дело рук Дмитрия Николева!
К счастью, Илька Николева еще ничего об этом не знала. В их дом не проникали слухи. Об этом позаботился доктор Гамин. И вечером, когда г-н Делапорт и он встретились в столовой Никелевых, не было произнесено ни слова о происшедшем. Впрочем, узнав новость, они только пожали плечами… Николев - убийца!.. Они отказывались этому верить.
Но телеграф действовал своим чередом. Полицейским отрядам края передали приказ арестовать Дмитрия Николева, как только его найдут.
Вот каким образом шестнадцатого после полудня известие это прибыло в Дерпт. Карла Иохаузена одним из первых осведомили об этом. Читатель уже знает, какой ответ в присутствии товарищей по университету он дал Ивану Николеву, вызвавшему его на дуэль.
ГЛАВА 10
ДОПРОС
Никем в дороге не узнанный, Дмитрий Николев возвратился в Ригу в ночь с 16 на 17 апреля.
Илька не спала - тревога одолевала ее. Но в каком состоянии была бы несчастная девушка, знай она о тяготевшем над отцом обвинении…
Была у нее и еще одна причина для беспокойства: вечером, после ухода г-на Делапорта и доктора Гамина, телеграмма из Дерпта уведомила ее, что Иван Николев прибудет на следующий день. Никаких причин своего внезапного приезда он не сообщал.
Какая тяжесть спала с души Ильки, когда около трех часов утра она услышала шаги отца, подымавшегося к себе по лестнице! Он не постучался к ней, и она решила, что лучше дать ему выспаться и отдохнуть с дороги. Наутро, как только он встанет, она зайдет поздороваться и поцеловать его. Возможно, он скажет ей, почему так внезапно, без предупреждения, вынужден был уехать.
И действительно, на следующий день, когда рано утром отец и дочь встретились, Дмитрий Николев сразу же сказал:
- Вот я и вернулся, дорогая детка… Я запоздал больше, чем думал… О! только на одни сутки…
- У тебя усталый вид, отец, - заметила Илька.
- Я немного устал, но за утро я отдохну, а после обеда пойду давать уроки.
- Быть может, подождать до завтра, отец?.. Твои ученики предупреждены…
- Нет, Илька, нет… Не могу я их дольше заставлять ждать. В мое отсутствие никто не приходил?..
- Никто, кроме доктора и господина Делапорта, которые были весьма удивлены твоим отъездом.
- Да… - с некоторым колебанием ответил Николев, - я никому не говорил об этом… О! такая короткая поездка… думаю, никто меня даже не узнал в дороге…
Учитель ничего не добавил, а его дочь, как всегда сдержанная, лишь спросила, не из Дерпта ли он вернулся?
- Из Дерпта?.. - несколько удивился Николев. - Почему такой вопрос?..
- Потому что я не нахожу объяснения телеграмме, которую получила вчера вечером…
- Телеграмма? - с живостью воскликнул Николев. - От кого?..
- От брата, он уведомляет меня, что приедет сегодня.
- Иван приезжает?.. Действительно странно. Зачем бы это?.. Что ж, мой сын может быть всегда уверен в том, что дома ему будут рады.
И все же, чувствуя по поведению дочери, что она как бы ожидает от него разъяснения причин его поездки, он добавил:
- Важные дела… заставили меня уехать так внезапно…
- Если ты доволен поездкой, отец…
- Доволен… да… детка, - ответил он, бросая украдкой взгляд на дочь, - и надеюсь, что это не вызовет неприятных последствий.
Затем, как будто решив больше к этому не возвращаться, он переменил тему разговора.
После первого утреннего чая Дмитрий Николев поднялся к себе в кабинет, привел в порядок разные бумаги и снова засел за работу.
В доме воцарилась обычная тишина, и Илька была далека от мысли, что скоро над ними грянет гром.
Пробило четверть первого, когда в дом Дмитрия Николева явился полицейский. Он принес письмо и, вручив его служанке, наказал немедленно передать барину. Он даже не спросил, дома ли сейчас учитель. Хотя ничего и не было заметно, но дом уже с вечера находился под наблюдением.
Дмитрию Николеву вручили послание, и он тотчас же прочел его. Содержание письма было краткое:
"Следователь Керсдорф просит учителя Дмитрия Николева незамедлительно явиться к нему в кабинет, где он будет его ожидать. Дело срочное".
При чтении письма Дмитрий Николев не мог удержаться от жеста, который выражал больше чем удивление. Он побледнел, и на лице его отразилось живейшее беспокойство.
Затем, должно быть решив, что лучше сразу выполнить требование, выраженное следователем Керсдорфом в столь настойчивой форме, он набросил плащ и спустился в столовую к дочери.
- Илька, - сказал он, - я только что получил записку от следователя Керсдорфа, который просит меня зайти к нему в кабинет…
- Следователь Керсдорф?.. - воскликнула молодая девушка. - Что ему нужно от тебя?..
- Не знаю… - ответил Николев, отворачиваясь.
- Не идет ли речь о каком-нибудь деле, в которое замешан Иван и которое заставило его покинуть Дерпт?..
- Не знаю, Илька… Да… возможно… Так или иначе, мы вскоре узнаем, в чем дело.
Учитель вышел, но Илька все же успела заметить, что он был сильно взволнован. Он шел неуверенным шагом в сопровождении полицейского, как бы машинально, и не замечал, что является предметом всеобщего любопытства. Некоторые прохожие даже шли за ним следом или провожали его недружелюбными взглядами.
Они пришли в судейскую палату, и учителя ввели в кабинет, где его уже поджидали следователь Керсдорф, майор Вердер и секретарь суда. Поздоровавшись со всеми, Дмитрий Николев стал ждать, чтобы с ним заговорили.
- Господин Николев, - обратился к нему следователь Керсдорф, - я пригласил вас, чтобы получить некоторые сведения об одном порученном мне деле.
- О каком деле идет речь? - спросил Дмитрий Николев.
- Садитесь, пожалуйста, и выслушайте, что я вам скажу.
Учитель сел на стул против письменного стола, за которым сидел в кресле следователь, майор остался стоять у окна. Беседа тотчас же превратилась в допрос.
- Господин Николев, - сказал следователь, - не удивляйтесь, если вопросы, которые я вам поставлю, будут касаться вас лично, затрагивать вашу личную жизнь… В интересах дела, как и в ваших личных, вы должны отвечать без обиняков.
Господин Николев не столько слушал следователя, сколько внимательно следил за выражением его лица. Он сидел скрестив руки и продолжал молчать, лишь изредка кивая головой.
Перед г-ном Керсдорфом лежали протоколы расследования. Он разложил их на столе и спокойным строгим голосом продолжал:
- Господин Николев, вы несколько дней отсутствовали?..
- Да, это так, господин следователь.
- Когда уехали вы из Риги?..
- Тринадцатого рано утром.
- А вернулись?
- Нынче ночью в первом часу.
- Вас никто не сопровождал?..
- Никто.
- И вы вернулись один?..
- Один.
- Вы выехали с ревельской почтовой каретой?..
- Да… - после некоторого колебания ответил Николев.
- А возвратились?..
- Я приехал на телеге.
- Где вы сели на эту телегу?..
- В пятидесяти верстах отсюда на рижском тракте.
- Итак, вы уехали тринадцатого с восходом солнца?..
- Да, господин следователь.
- Кроме вас, никого не было в почтовой карете?..
- Нет… в карете был еще один пассажир.
- Вы были с ним знакомы?
- Совершенно не знаком.