12
Ранним утром обоз герцогини вновь тронулся в путь.
Сосновый лес полусонные путники преодолели как-то незаметно для себя: Маргрет дремала в карете, склонившись на плечо безмятежно спящей Бастианны; кучера дремали на передках, а лейтенант и его "бессмертные" – в седлах.
Возможно, в таком, полувнятном состоянии они и достигли бы предместий Гавра, которые уже просматривались отсюда, с высоты плато, в далекой низине, если бы вдруг не прозвучали выстрелы.
– Нас кто-то догоняет! – появился у кареты сержант, составлявший с одним из солдат арьергард обоза. – Их целая кавалькада. Они стреляют, очевидно, требуя остановиться. Что будем делать, господин лейтенант?
– Что будем делать, герцогиня? – тотчас переадресовал этот вопрос все еще не проснувшийся до конца лейтенант.
– Двигаться, как прежде, – приказала Маргрет, с подножки кареты осматривая группу – человек двадцать всадников, довольно бойко приближающихся к обозу. При этом несколько из них явно вырвались вперед, чтобы объявить свои условия. – Клод, зарядите-ка мне аркебузу и оба пистолета. А вы, лейтенант, прикажите своим бессмертным быть готовыми к схватке.
– Вы и в самом деле достойны своего дяди – адмирала, – обронил лейтенант, оценив ее спокойствие, и тотчас же приказал сержанту и солдатам подтянуться к карете и приготовиться к бою.
– Это карета герцогини де Роберваль?! – наконец догнал обоз самый прыткий из преследователей.
– Да, разрази меня гром! – воинственно ответил лейтенант, вопросительно поглядывая на притаившуюся в карете Маргрет. – А кто вы, и по чьему приказу преследуете нас?!
– Из полка маркграфа де Мовеля! Я – капитан Камен! Герцогиня, вы здесь?!
Маргрет приказала Клоду остановиться и, приоткрыв дверцу, вновь ступила на подножку. Увидев у нее в руках тяжелую аркебузу, все замерли от удивления.
– Герцогиня де Роберваль – это я. Что вам угодно? Где сам маркграф де Мовель? И что привело его сюда?!
– Маркграф де Мовель – с нами! Мы скакали всю ночь, – замусоленным платочком вытирал пот со лба капитан. – Очень боялись, что не успеем, и вас посадят на корабль.
– И все же я ничего не понимаю.
– Тогда скажу коротко, – хрипло взревел тучный капитан, увидев, что еще трое его солдат из дозорной группы поравнялись с последней повозкой обоза. – Именем маркграфа де Мовеля, вы, герцогиня, объявляетесь свободной! Вы пребываете на земле маркграфа, и он берет вас под свое покровительство, не желая, чтобы вы оказались изгнанницей в какой-то там далекой дикой Канаде…
– То есть он похищает меня?
– Наоборот, освобождает! Но вам лучше подождать и лично услышать все из уст маркграфа.
– Капитан, я не позволю командовать моими людьми и герцогиней де Роберваль, – наконец-то окончательно пришел в себя лейтенант Гарден. – Адмирал де Роберваль приказал доставить герцогиню на корабль "Король Франциск", и я выполню этот приказ.
– Если только не последует приказа маркграфа де Мовеля доставить вас, лично вас, лейтенант, в подземелье его замка, – схватился за шпагу капитан. – И можете не сомневаться, что этот приказ мы выполним с удовольствием.
– Господа, оставьте в покое оружие, – властно молвила Маргрет, – и прекратите спорить. Давайте подождем маркграфа де Мовеля и спокойно послушаем его.
– Но мы теряем время, герцогиня – все еще нервничал Гарден. – Адмирал вынужден будет ждать нас.
– В таком случае не герцогиня, а адмирал теряет время, – напыщенно пробасил капитан, вновь промокая лицо и шею совершенно влажным от пота платком. Он уже успел пробиться к дверце кареты, демонстрируя, что герцогиня и в самом деле находится под его личной защитой.
– Я так и не пойму: то ли нас вновь арестовывают, то ли окончательно освобождают, – проворчала Бастианна. – Но то, что здесь появился наш общий друг маркграф де Мовель, – уже становится романтичным.
А вот маркграф явно не спешил. Он уже чувствовал себя хозяином положения, и теперь аристократично демонстрировал это и герцогине, и лейтенанту Гардену.
– Несказанно рад видеть вас, герцогиня, – наконец-то достиг он обоза и, сойдя с седла, распростер объятия так, словно это не он догонял обоз и карету, а сама герцогиня прибыла к нему в гости.
– Я тоже, господин маркграф.
Де Мовель был одним из самых рослых людей, которых Маргрет когда-либо приходилось видеть: настоящий гигант, гора мышц, преисполненная достоинства и уверенности в себе. Герцогиня понимала мать: в присутствии такого любовника она, Маргрет, тоже чувствовала бы себя уверенно и защищенно.
– Неужели это правда, что герцог Николя де Роберваль изгнал вас из дома и приказал сослать в Канаду?!
– Именно так, господин маркграф. Он приказал своему брату, адмиралу, переправить меня на эту далекую землю под охраной и лишил при этом наследства и благословения, – спокойно уточнила Маргрет.
– Значит, все-таки правда! Но я-то этого не допущу. Герцогиня, в присутствии всех этих господ объявляю, что отныне вы являетесь моей гостьей и пробудете в моих владениях столько, сколько пожелаете. При этом постоянно будете пребывать под моей личной опекой и охраной, и что, само собой разумеется, вам будет выделено одно из моих имений, которым вольны будете распоряжаться по собственному усмотрению. – Пока он произносил все это, его люди окружили и мгновенно обезоружили солдат и самого лейтенанта Гардена, избежав при этом не только кровопролития, но и какой бы то ни было стычки.
– Вы так щедры, маркграф, – хмельно улыбнулась Бастианна, смерив де Мовиля сугубо женским оценивающим взглядом.
– И пусть только кто-нибудь посмеет властвовать над вами, оскорбить или хотя бы попытается обидеть каким-либо намеком…
– Постойте-постойте, маркграф… – пришла в себя Маргрет. – Попросите, чтобы все удалились и оставили нас одних. – Когда это требование было выполнено и всадники удалились от кареты, Маргрет без каких-либо обиняков спросила: – Насколько я поняла, вас послала герцогиня Алессандра?
– Нет. Клянусь честью своего родового герба. Я совершаю это по своей собственной воле.
– Но она хотя бы знает о том, что вы тронулись в путь, чтобы догнать меня?
– Я послал гонца и завтра она, конечно же, об этом узнает. Как, впрочем, и этот… слов не нахожу, чтобы выразить свое возмущение… ваш отец, герцог Николя де Роберваль.
– Но вы хоть понимаете, маркграф, что Робервали никогда не простят вам такого вмешательства в дела их рода?
– Меня это не остановит. У них уже и так есть повод ненавидеть меня, – саркастически ухмыльнулся он.
– Робервали соберут людей, они объявят, что вы похитили меня и силой заточили в свой замок. Между вами возникнет настоящая война, какая уже не раз возникала между аристократическим родами Франции.
– Это меня тоже не остановит, – молвил маркграф, но уже не столь уверенно, как прежде. – Тем более что вы сможете подтвердить, что силой я вас не захватывал и никуда не заточал, а всего лишь восстановил справедливость. В доказательство этого вы сможете выйти замуж за вашего избранника, шевалье д’Альби, и жить в моем имении так долго, сколько понадобится.
– Так вы уже знаете о шевалье д’Альби?! Впрочем… – сокрушенно покачала головой, Маргрет. – И все же… Все не так просто. Очевидно, вы плохо представляете себе, что за человек мой отец, и уж совершенно не представляете себе моего дядюшку, адмирала де Роберваля. Они сплетут против вас такой заговор…
– Остановитесь, Маргрет, – воинственно улыбнулся де Мовель. – А то у меня создается впечатление, что вы пытаетесь запугать меня.
– Уберечь, господин маркграф. И спасти.
– Тогда кто тут в роли спасителя?
– Они и в самом деле настроят против вас короля и весь двор. Они не захотят, чтобы мое отлучение от рода Робервалей и изгнание стали известны всей Франции. Отправив меня в Канаду, они в тайне надеются, что в высшем свете это будет воспринято как мое чудачество или как серьезная попытка начать новую жизнь в Новой Франции. И что там я выйду замуж, обзаведусь семьей, а тем временем здесь, во Франции, обо мне попросту забудут.
– Какой же он мерзавец, этот Николя де Роберваль! Не будь он вашим отцом…
– Но он все же мой отец, и вам, маркграф де Мовель, придется с этим считаться. И потом, вы еще не предугадали самого страшного.
Маркграф вопросительно взглянул на герцогиню. Он и так был подавлен ее логикой, и даже стал задумываться: не следует ли ему остановиться? Не принесет ли его поспешность и горячность еще больше неприятностей и Маргрет, и ему самому?
– Что вы имеете в виду, герцогиня?
– Как только Робервалям станет известно, что вы похитили… пардон, освободили меня из-под стражи лейтенанта Гардена, вам навсегда, слышите, навсегда, будет запрещено бывать в замке пэра де Роберваля, а герцогине Алессандре де Роберваль – под страхом заточения в монастырь и официального обвинения в супружеской измене, которое может привести даже к суду инквизиции… под страхом всего того, что моя матушка вряд ли способна будет пережить… – ей будет запрещено встречаться с вами. Уж не знаю, как для вас, но для герцогини Алессандры это будет настоящей трагедией.
Маркграф нервно дернул эфес шпаги, швырнул свое бесполезное в данном случае оружие назад в ножны, и раздосадованно прошелся вдоль кареты.
"Она права! – сказал он сам себе. – Весь ужас в том, что герцогиня действительно права. Превратив Робервалей в своих официальных врагов, я лишу Алессандру последней возможности хоть изредка видеться со мной".
Люди маркграфа, а также слуги и солдаты лейтенанта Гардена все еще держались поодаль и молча наблюдали за тем, что происходит у кареты. Все ждали решения герцогини, понимая, что только от ее согласия или несогласия зависит развитие дальнейших событий.