- Предположим. Но штат так обширен, что я вполне понимаю беспокойство бабушки, если ее внук уедет к самой границе. Вы, может быть, едете, майор, к Ниагарскому водопаду? Многие из молодых американцев думают предпринять эту поездку, я сама была бы восхищена, если бы поскорее исправили дороги, чтобы можно было ездить дамам.
- Какая вы смелая, мисс Бэйярд! - воскликнула бабушка, не желая упускать ни малейшего случая похвалить Присциллу.
- Мне кажется, миссис Литтлпэдж, для этого не надо большой смелости. Правда, по дороге попадаются индейцы, нужно переезжать большую степь, но эту поездку уже совершали дамы, как я слышала. Так много чудесного рассказывают об этом водопаде, что, право, я решилась бы на все опасности, чтобы только увидеть его.
Переносясь к годам моей молодости, когда путешествие к Ниагаре казалось тоже опасным, как и путешествие в Европу, я едва могу понять, каким образом в такое короткое время все так могло измениться .
- Мне было бы очень приятно, - сказал я к невыразимой радости бабушки, - быть вашим рыцарем в то время, мисс Бэйярд.
- Так вы точно хотите предпринять это путешествие, майор?
- Не сейчас. Таким удовольствием я надеюсь воспользоваться позже. Теперь я еду в Равенснест, который находится только в пятидесяти милях от Олбани.
- Равенснест, воронье гнездо! Вот прекрасное название! Что это такое Равенснест, господин Литтлпэдж?
- Довольно большое имение, которое досталось мне от дедушки Мордаунта. Мой отец и полковник недалеко от этого имения имеют свои владения, которые называются Мусридж. Я должен посетить оба эти владения.
Пора заняться ими, так как на протяжении войны они были совершенно заброшены.
- Говорят, что ко всем работам приступят тут же, как только наступит лето, - сказала Присцилла. - Очень многие плантаторы из Штатов и Новой Англии едут сюда.
- Трудно, мне кажется, найти другую девушку, которую бы все это интересовало так, как вас, мисс Бэйярд. Я по всем признакам вижу, что говорю с вигом, а это синоним доброй патриотки.
Присцилла покраснела и, казалось, решила молчать, но Кэт поддержала разговор.
- Кто ж этот чудак старик, о котором ты мне говорил, Мордаунт, - спросила она, - с которым ты ведешь переписку о землях?
- Ты, наверное, спрашиваешь меня о старом сослуживце землемере? Это прозвище, которое дали капитану нашего полка, Койемансу. Теперь этот капитан снова принялся за свое ремесло, и ему я доверил все дела по имению.
- Как! Вы доверили все простому землемеру? - спросил Томас, приближаясь к нам.
- Эндрю Койеманс прекрасный землемер. Он принял на себя эти обязанности, но вместе с тем взял с собой межевщика под свою ответственность, потому что он сознает, что слаб в вычислениях. Могу вас успокоить, что в колониях все будут ему доверять.
- Вы сказали, майор, что его зовут Койеманс? - спросила равнодушно мисс Бэйярд.
- Да, мисс, его зовут Эндрю Койеманс, он принадлежит к почтенной фамилии. Но этот старик так привязан к лесам, что нужен был весь его патриотизм, чтобы заставить его выйти из них перед началом войны. Прослужив с честью всю кампанию, он возвратился опять к своим обязанностям и поэтому говорит, что он вечно носит цепи, хотя и дрался за свободу.
Присцилла, как мне показалось, колебалась. Наконец она спросила:
- Не видели ли вы когда-нибудь племянницу землемера, Урсулу Мальбон?
Этот вопрос очень удивил меня. Я никогда не видел Урсулу, но дядя ее так часто мне рассказывал про свою племянницу, что для меня она была близкой знакомой.
- Откуда вы знаете ее? Где вы ее встречали? - воскликнул я неосторожно (потому что свет велик, и в нем могли встретиться две девушки и без моего ведома; тем более, что одну из них я никогда не видел, а с другой был знаком всего лишь пятнадцать дней). - Старик Эндрю много рассказывал мне про свою племянницу, но мне и в голову никогда не пришло бы, что вы могли быть знакомы, вы, которая занимает такое положение в свете!
- Несмотря на это, мы не только знали друг друга в пансионе, но были даже подругами. Я очень люблю Урсулу, несмотря на то, что она тоже странная, как и ее дядя, если только верить всему, что говорят о нем.
- Удивительно! Позвольте вам задать один вопрос, хотя он, может быть, удивит вас, после всего, что вы сейчас мне сказали, но я не люблю долго сомневаться: может ли Урсула Мальбон своим образованием и своей любезностью сравниться с мисс Бэйярд?
- Сравниться? Во многом она гораздо выше многих своих сверстниц. Я и раньше слышала, что она из хорошей фамилии, но она бедна, очень бедна, особенно сейчас.
Прнсцилла замолчала, голос ее дрожал, и я заметил даже слезы в ее глазах.
- Бедная Урсула! Она нуждалась еще в пансионе, а между тем никто из нас не посмел сделать ей никакого подарка. Мне страшно было попросить ее принять ленту или что-нибудь другое, тогда как сделать это с Кэт или с другой подругой мне не стоило бы труда. У Урсулы прекрасная душа, но не все ее понимают!
- Точно так же, как и старика Эндрю. Он был очень беден, я видел, каким тяжелым лишениям он подвергал себя, чтобы только быть в состоянии платить за Урсулу и в то же время содержать себя в полку, но никогда ни мой отец, ни кто другой не могли заставить его взять доллар, взять даже взаймы. Он готов был помогать, но помощи не принимал ни от кого.
- Это меня не удивляет, Урсула точно такая же. Но если у нее и есть некоторые слабости, зато есть и благороднейшие качества души; это заставляет прощать ей странности ее характера.
- Странности, которые она, без сомнения, унаследовала от Койемансов, если судить даже по дяде.
- Мальбоны не имеют ничего общего с Койемансами, - с живостью сказала мисс Бэйярд. - Мать Урсулы была двоюродная сестра капитана Койеманса, и у них были разные отцы.
Мне показалось, что мисс Присцилла немного покраснела, как бы стыдясь подробностей, которые она рассказала о генеалогии Мальбонов.
Она наклонилась, сорвала розу и стала нюхать ее, с видимым желанием переменить разговор; в это же время послышался колокольчик, призывавший к завтраку; таким образом больше ничего не было сказано ни о землемере, ни о его чудесной племяннице.
После завтрака нам привели лошадей. Я нежно поцеловал бабушку, которую должен был увидеть не раньше, как осенью, и получил от нее благословение; дружески сжал руку Томаса, который обещал приехать в Лайлаксбуш до моего отъезда. Потом, приблизясь к его сестре, которая дружески протянула мне руку, я сказал:
- Надеюсь, мисс Бэйярд, что я вижу вас не в последний раз перед моим отъездом? Вы должны визит моей сестре; я буду ждать его, и до того времени откладываю тяжелое слово: "прощайте".
- Вот странная любезность, Мордаунт! - вскричала, засмеявшись, Кэт. - От нас до Гикариеса всего пятнадцать миль. Вы должны, во-первых, знать это, любезный братец, а во-вторых, не забывать приглашение, которое вам сделали, приехать туда и показаться в майорском мундире.
- Да, вы не должны забывать приглашения, сделанного папенькой и братом, - прибавила довольно живо Присцилла, - они будут очень рады видеть майора Литтлпэджа.
- Сделанного папенькой и братом! Почему и не тобой, госпожа степенная? - сказала Кэт, которой, кажется, очень хотелось привести Присциллу в замешательство. - Мне кажется, что мы достаточно хорошо уже знакомы и ты можешь приглашать и от своего имени.
- Когда я буду жить своим домом, если только это случится когда-нибудь, я постараюсь тогда не потерять звание гостеприимной хозяйки, - сказала очень спокойно Присцилла, - до тех же пор я могу предоставить папеньке и брату выполнять все обязанности.
Говоря это, Присцилла была восхитительна; все улыбки, которые окружали ее, она встречала с рассчитанным равнодушием. Характер ее был для меня решительно непонятен; желание разгадать его могло бы быть для меня гибелью, если бы я посвятил этому хотя бы месяц.
Но Провидение распорядилось иначе.
На обратном пути в Лайлаксбуш сестра сказала мне тихо, с удивительным замешательством, что она произнесла роковое "да"… Но что свадьба ее будет после моего возвращения с севера, в середине осени.
- Итак, мой добрый друг Кэт, я увижусь с тобой только для того, чтобы снова проститься с тобой?.. Чтобы потерять тебя!.. - прибавил я с сильной грустью.
- Расстаться!.. Потерять! О нет, нет! Я буду в семействе, где ты скоро найдешь свою невесту.
- Но если я и появлюсь в этом семействе, то почему я могу надеяться на успех?
- Этот вопрос тебе запрещен. Если бы я не надеялась, что ты преуспеешь, зачем бы я обманывала свою подругу? Мы, девушки, не так просты, как вы думаете, господа, и к нам вы можете пройти одной лишь прямой дорогой. Ты хорош собой, прекрасно сложен; потом: года, состояние, фамилия, характер - все в твою пользу…
- Право, я не знаю, что подумать о твоем друге; это - или совершенство природы, или совершенство искусства.
- Искусства! Присцилла притворщица! О, Мордаунт, ошибаешься! В ребенке не может быть больше чистоты и наивности, сколько в сестре Тома.
- Да, это правда, сестра Тома, конечно, имеет все совершенства; но заметь, что и дети бывают очень дурные.
Все, что я могу сказать тебе, так это то, что Том мне нравится, родители его тоже, но что о твоем друге я до сих пор не составил определенного мнения.