Клод Фаррер (псевдоним, наст, имя Фредерик Шарль Эдуар Баргон, 1876–1957) - один из интереснейших европейских писателей XX века, в Европе его называют "французским Киплингом".
В первый том Сочинений вошли романы "В грезах опиума", "Милые союзницы", "Дом вечно живых", "Человек, который убил".
Содержание:
Клод Фаррер 1
В грезах опиума 3
Милые союзницы 31
Дом вечно живых 75
Человек, который убил 95
Примечания 125
Клод Фаррер
Сочинения в двух томах
Том 1
Художники И. ВОРОНИН, А. АКИШИН
Клод Фаррер
Не все помнят теперь, что жанр, в котором Клод Фаррер написал свои, снова теперь популярные у нас романы о флибустьерах ("Тома-Ягненок" и "Рыцарь свободного моря"), что жанр приключений - далеко не "главный" в творчестве этого французского писателя. Еще до революции в России увидели свет его произведения, в которых картины и характеры Востока, впервые в европейской литературе, были организованы так "сюжетно", столь талантливо разработанной интригой. После, в двадцатые годы, вышло у нас (и было повторено) собрание его сочинений, отдельные их издания появились даже в разных переводах. (И как же быстро этакая масса книг Фаррера исчезла из наших библиотек!)
Поэтому, когда (в конце 50-х гг.) опять поднялся в Европе "интерес к Фарреру" (интерес этот в Европе волнами), напечатать его романы собрались и в одном из московских издательств. Как вдруг вышла в свет наша "История французской литературы". А в ней - о том, что почти все написанное К. Фаррером (как и несколькими другими французскими писателями) является "литературой империалистической реакции" и что даже К. Фаррер "с еще большим цинизмом утверждает в своих колониальных романах принципы неравенства рас". Несколько более интеллигентно - "бездуховной изобразительностью" - охарактеризовали творчество Фаррера на одном из семинаров по иностранной литературе, прошедших тогда по случаю выхода в свет этого многотомного академического издания.
…Что ж, один из персонажей Фаррера, офицер "экспедиционных войск", рассказывает, как он усмирял в Африке "бунтующее племя". С превосходством неглупого, а главное же здесь - "белого человека" - рассказывает о том, как обидел бы он красивейшую из этого племени женщину, если бы ее господином стал не он сам, а один из его солдат… Но, вопрос, больший ли гнев у читателя вызвал бы этот офицер, если бы прямо он был назван "расистом"? Конечно, читатель с таким комментарием согласился бы, но, прежде всего, - мысленно и, значит, не так уж сердцем… Именно к такому выводу пришел Фаррер как художник после "одобрения общественностью" его романа "Цивилизованные" (1905 г.). Романа - удостоенного Гонкуровской премии, но единственно в котором позволены "слова от автора": "Колонии служат последним прибежищем для всех преступников и для тех, кто потерял свое место в обществе… Те, кто не умели пахать во Франции, делают это в Индокитае за счет рабски дешевого труда туземцев, те, кто отдают здесь указания мандаринам, у себя на родине недоучились, и многие из тех, кто здесь судит и выносит приговоры, в Европе судились бы и были осуждены".
Но и "мысленно" со всем этим согласиться - значит ли для читателя мыслить самому? И вот уже в следующих романах Фаррера такое "отсутствие автора", как, например, в приведенном здесь рассказе колониального офицера… Да, вот он, европеец XIX века, рассказывает сам, как пришел в глубь Африки, - и нет у него даже мысли о том, что местные племена могут здесь впредь жить без ведома просвещенной Европы, а, главное, безо всякой для нее пользы. Выясняется из его рассказа, что воевать с туземцами надо по их же собственным законам войны, когда уничтожаются все мужчины побежденного племени. И так буднично прост офицер в этом своем убеждении, что вдруг видишь по ходу его рассказа его самого - едва ли не тем размалеванным вождем-победителем, перед которым, опять же в согласии с давними здесь законами, склонилась красивейшая женщина побежденного племени… Ему, мнящему себя "представителем цивилизации", и в голову не приходит, что это склонилась перед рабовладельцем рабыня. Но что он, как мужчина, возобладал над местными представителями своего пола лишь с помощью технического (пушечного) прогресса этой цивилизации.
Или… "в связи с бездуховной изобразительностью Фаррера" - его роман "Дом вечно живых" (1913). В этот, затерявшийся среди отрогов Альп "дом", один за другим (совсем, как потом оказывается, не случайно) попадают герои романа, любовники, в здоровье которых, душевном и физическом, заранее удостоверились живущие здесь аристократы… Титулованные, а, главное, - "старинные": старшему из них, наследнику известного исторического чародея - графа Сен-Жермена - уже сто семьдесят пять лет! Повествование о вампиризме (ученые признают его - хотя пока и не в таких масштабах - "энергобиологической подпиткой одного существа за счет другого") захватывает тем более, что здесь не просто литературная игра с читателем, не детектив, а изобразительность подлинная, со всеми реалиями человеческого бытия и мышления. Не в этом разговоре жалеть одних персонажей романа (их любовная страсть, по наблюдениям "старцев", увенчана рогами другого, "законно" любящего человека) и негодовать против других (тех, кто сами избрали себя в судьи - и живут вечно за счет виновных прежде всего… в своей молодости). И мало утешения, что, собственно, за пределами Богом данных им жизней эти "судьи-аристократы" мертвы - духовно. Но здесь опять - теперь вот и при чтении этого романа - задаешься вопросом… Чем, однако, могут обернуться для человека победы его знаний и его разума над природой? Созданные "по образу Божию" - не теряем ли человеческий образ?.. Собственно - чьими "подобиями" в будущем можем мы оказаться? Ведь вот, оказывается, что "выведение" генетически нового человека возможно уже "научно", лабораторным путем… "Очищенного", по мысли своих создателей, от плохой наследственности (а также - как улыбаются друг другу эти лукавые авгуры - и от своего, при зачатии, "первородного греха").
Но не победа ли это будет над самими собой? Кто - родится из безлюбия и гордыни?
…То есть опять же, эти мысли в романе не сказаны, они - из тех чувств, которые родились при его чтении. Во всяком случае, что касается "вышеуказанной бездуховности творчества Фаррера", то в отношении этого его романа, что называется, - пальцем в небо. Конечно - кто как понимал "духовность"… На самом деле - проистекающую из ипостаси Бога-Духа Святого. Между тем любопытно: кто бывал в наших областных городах, мог обратить внимание, как часто лекции "О духовном воспитании советского человека" объявлялись именно Домами атеизма.
Хотя в отношении некоторых других произведений Фаррера - этот "перст" небезоснователен… Здесь уже парадокс в том, кто клеймил "бездуховными" изображения таких "областей" жизни, о которых советский (то есть "качественно новый") народ не знал - и не должен был знать. У Фаррера "такие" изображения - прежде всего в романах "Милые союзницы" и "В грезах опиума".
Нет, союзницы-гетеры из названного романа не приглашают безгрешных бросать в них камни. Наоборот! Наверное, не только советским "духовникам" возразила бы одна из них: "Зачем на свет я рождена, коль плоть любить я не должна!" То есть - вполне в романе оправдана, проистекает из характера героини, эта ее готовность воскликнуть, по случаю, "из поэтов"… Кстати сказать - поэтов прекрасных, известных русскому читателю куда меньше, чем процитированный здесь Верхарн.
Однако "все-таки" - зачем Фаррер написал этот роман из жизни… представительниц древнейшей профессии? Попытаемся понять это, представив себе эпизод, возможный в его собственной жизни.
"Клод Фаррер" - псевдоним писателя, его настоящее имя Фредерик Шарль Эдуар Баргон (1876–1957). Сын военного моряка - родился в городе ткачей и студентов Лионе. Но… Три часа на пароходе по Роне, Лионский залив - и вот он, Марсель! Давняя столица всех моряков Средиземноморья. А потому - случайно ли, что профессией Фредерика Баргона (и любовью его до конца дней) была морская служба - пятнадцать лет в колониальных эскадрах Франции!
Тем более жаль, что об этом времени его жизни известно так мало. А как же он все-таки родился - в Фредерике Баргоне "Клод Фаррер"?
Да простится нам, если на основании прочитанного у Фаррера - представим эпизод из жизни именно Баргона… В попытке понять изначальность хотя бы малой толики тех умонастроений и пристрастий писателя, которые он выразил в своем творчестве. Пусть это будет эпизод как бы из воспоминаний его сослуживца:
"…Корабль, на который я получил назначение, стоял в гавани Тулона; здесь я сразу же сблизился с лейтенантом Баргоном - и однажды попросил его познакомить меня с вечерним городом. На одной из улиц к нам подошли две женщины. Кокетство, с которым они с нами заговорили, было слишком профессиональным: я, разумеется, не принял их предложения и прошел мимо. Но мой гид, лейтенант Баргон, вдруг остановился, снял фуражку и сказал:
- Благодарим вас! Очень жаль, но - как-нибудь в другой раз…
Он это сказал так вежливо, с таким пиететом, как будто эти женщины оказали нам большую честь.