- Да ты что мелешь, Дарья? - с подозрением спросила повариха. - Я ведь сама с ним говорила перед обедом. Он еще спрашивал, что приготовлено князю на ужин, а я ему сказала, что холодное мясо, и еще рыба, и еще...
- Да заткнись, чертова дура! - шлепнул жену по спине Кузьма. - Дай послушать, что люди говорят! Валяй, Дарья! Да только не по-бабски! Подряд и с самого начала.
- Сейчас, батюшка!
Дарья покрепче затянула узел косынки и, сложив руки на коленях, затарахтела:
- Вот, значит, заперлись они в зале и часа три чего-то там говорили, а я...
- Стой! - рявкнул Кузьма. - Кто заперся? С кем?
- Ну, я же и говорю - князь с Кожухом, - изумилась Дарья, - сразу опосля завтраку! А я как раз девку кормила, ну ту, что Ян привез... Совсем, бедная, расхворалась. В постели лежит, встать не может. Ну, мне ее так жалко стало, я ей и говорю: "Что ж ты, милая барышня, бедняжка моя, так расхворалась?" А она мне и отвечает...
- Ах ты, бесово отродье! - вышел из себя Кузьма. - Ты про кого рассказываешь, дура, про Якова или...
- Да про Якова, батюшка, все про Якова... Вот, значит, стало быть, иду обратно от девки-то этой, гляжу - Яков прилип к двери и подслушивает, чего это они там в бронной зале говорят. Ну, оно это дело лакейское, оно понятно... Я не удивилась вовсе и мимо себе иду... Яков меня как увидал, сразу от двери - шасть! А я все себе иду да иду... Вдруг дверь открывается, выглядывает князь и говорит Якову: "А, ты здесь, как раз мне тебя и надо. Ну-ка зайди!" Яков и зашел. А мне интересно! Гляжу, в коридоре никого, ну, я заместо Якова - раз, и к двери! Слышу, князь его так, значит, по-доброму спрашивает, дескать, кто он да откуда, про брата его спрашивает, ну, про того, что в деревне живет, который его к нам устроил... И Ян тоже нет-нет и чего-нибудь такое заковыристое спросит... А потом, значит, князь и говорит: "Хороший ты слуга, Яков, иди, - говорит, - а на обеде только ты один и будешь нам с Яном прислуживать". И отпустил его. Ну, я, конечно, сразу отскочила от двери и по своим делам дальше...
- Ах ты, дурища хренова! - сплюнул с возмущением Кузьма. - Ну и с чего ты взяла, что Яков вор?
- Обожди-обожди, - хитро заулыбалась Дарья, - я нашего князя лет десять знаю! Ежели с кем ласково говорит - не миновать тому беды! Это уж точно!
Марфа нетерпеливо заерзала на скамейке.
- Сейчас-сейчас! - успокоила ее Дарья. - Слушайте дальше. Мне, значит, интересно стало, что ж дальше будет? Как обед случился, я перво-дело барышне отнесла, а сама с ходу под бронную залу. И вот тут-то, - она сделала паузу и оглядела всех с торжеством, - вот тут-то и началось! Только подошла - слышу за дверью: хрясь! хрясь! - кому-то по морде, значит, а потом князь так спокойно-спокойно спрашивает: "Значит, говоришь, Яков, мне одному служишь? А зачем к бобровнику бегал?" А Яков тут таким слабым-слабым голосом и говорит: "Не бегал я к бобровнику и не знаю, про что ты, князь, говоришь!" "А ну-ка, спроси его, Ян", - это, значит, князь снова говорит. И опять пуще прежнего - бац! бац! И на пол кто-то плюх - свалился. "Вставай, скотина! - это, значит, Кожух орет. - Кому служишь?!" И снова - хрясь! хрясь! Во! Поняли?!
Она замолчала и оглядела всех с гордостью.
- Ну не тяни, давай дальше! - нервничал повар.
- А дальше: кто-то по коридору шел. Я, конечно, сразу от двери! А это, оказывается, Осташ был и кузнец с ним. Они зашли, а я покружила-покружила и обратно под бронную залу, а тут князь сам двери открывает, и гляжу: выносют кузнец и Осташ Якова, а побит он - жуть! Места живого не осталось! Князь тут кузнецу и говорит: "Приготовь все внизу как положено! На дыбе он все расскажет!" И поволокли Якова в подземелье! Во какие дела!
- Ишь ты, - задумчиво произнес Кузьма, - кто б мог подумать, такой приятный и обходительный слуга был. И вдруг на тебе - вор!
- А когда все это стряслось? - поинтересовалась Марфа.
- Да вот, считай, дружина выехала часов в шесть, а это, стало быть, за час до того.
- Почитай, уж часа четыре назад, - вздохнул Кузьма, - никак беднягу Якова уж и замучили, наверное...
Марфа содрогнулась и прикрикнула на детей:
- А ну, вон отсюда! Чего уши развесили? Слыхали, что за воровство бывает? Сколько раз вам говорила - не таскайте сладкого! Поймает князь - всем вам ноги переломает, как Якову! Домывайте котлы, и спать - живо!
Поварята неохотно вернулись к прерванному занятию.
Пока шел этот разговор, всеми забытый Савва налил молока в глиняную миску и, взяв котенка, протиснулся в маленькую каморку, примыкавшую к кухне, оставив дверь открытой, потому что окон в каморке не было. Он сидел на своей лавке и задумчиво глядел, как котенок лакает молоко. Наконец котенок отошел от миски и, ласково мурлыкнув, прыгнул хозяину на колени. Савва погладил его, бережно взял на руки и перенес на грязные тряпки в углу. Потом он вышел на кухню, взял топор и, равнодушно пройдя мимо группы, обсуждавшей судьбу несчастного Якова, не торопясь, отправился в подвал. По дороге он прихватил факел и теперь спускался вниз по сырым бесконечным ступеням.
В центре подземелья находился большой каменный мешок - темница, а вокруг нее теснились ледники, склады продовольствия и оружия. Под кухней - в наименее сыром помещении - хранились дрова, заготовленные на зиму. Сейчас их осталось совсем немного, и кухню обычно топили сухостоем прямо из лесу, но для растопки Савва всегда брал охапку поленьев отсюда. Как раз рядом с этим подземным сараем и находилась таинственная комната за кованой железной дверью. В замке шепотом говорили, что появилась эта дверь после того, как побывали здесь пятеро людей с завязанными глазами, которых привозил князь Семен из Вильно в карете без окон.
Длинный узкий коридор освещался факелом, воткнутым в гнездо возле этой двери. Савва даже остановился от изумления, потому что дверь вдруг открылась. Из таинственной комнаты вышли князь Семен и Кожух. Савва низко поклонился и прижался к стене, чтобы можно было разминуться в узком коридоре, но князь с Кожухом остались стоять возле двери.
- Крепкий парень, - устало сказал князь. - Боюсь, из него не удастся ничего вытянуть. Другие после таких пыток выкладывали все, что знали, и даже то, чего не знали...
Кожух покосился на Савву и злобно рявкнул:
- Пошел вон отсюда!
- Оставь его, Ян! Он глух как тетерев и нем как рыба.
Князь вопросительно кивнул Савве головой.
Савва стал кланяться и замычал, показывая на помещение с дровами.
- Ну, иди-иди, дурачок. - Князь впустил Савву, оставив дверь в дровяной склад открытой.
Савва аккуратно воткнул свой факел в гнездо и принялся выбирать сухие поленья.
Кожух недоверчиво наблюдал за ним.
- Это человек проверенный, - успокоил его князь. - Я проследил жизнь горбуна от самой колыбели. Все в порядке, ничего подозрительного. А вот тот, - он кивнул в сторону двери, из которой они вышли, - тот попался сразу. Его во что бы то ни стало надо заставить говорить. Я должен знать, кем он послан. Ты поразил меня известием, что на нас напал Федор. Я был уверен, что с тобой разделались московиты. Если еще окажется, что и слежку за мной устроил брат... - Князь замолчал, и губы его плотно сжались.
- Послушай, Семен, - сказал Кожух, - я могу заставить его говорить, только...
- Только что?
- Только если этот человек больше тебе не нужен. После того, как я это сделаю, он уже ни на что не будет пригоден.
- Он необходим мне лишь для того, чтобы узнать, кто его послал и что замышляют эти люди.
- Хорошо. Ты узнаешь это, - сказал Кожух и закатил рукава, - у меня есть верный способ.
- И что же ты хочешь сделать?
- Мы зажмем его ноги в тиски. Кузнец возьмет крепкую палку и расколотит твоему слуге пятки. Обычно начинают говорить сразу. Но если он и это выдержит - подождем пару часов. Пятки вырастут и округлятся, как небольшие тыквы. Тогда берешь такую тыкву двумя руками и нежно, ласково начинаешь поворачивать из стороны в сторону. Я еще не встречал людей, которые тут же не выкладывали бы все, что тебя интересует.
- Гм... Пожалуй, я до сих пор недооценивал тебя Ян, - с удивленным уважением сказал Вельский.
- Таков удел всех верных слуг, - со вздохом отвечал Ян Кожух Кроткий. - Только вот ведь в чем дело, Семен, после таких разговоров надо будет выносить тело, копать где-то яму... Кто-то может увидеть, донести... Смотри...
Семен улыбнулся.
- Ты меня тоже еще недостаточно знаешь, Ян. Как ты думаешь, для чего привозил я пятерку людей из Вильно, которые, погостив здесь два месяца, уехали, прихватив с собой целую кучу золота, выданного им моими собственными руками?
- Понятия не имею.
- Эти люди, Ян, крупнейшие мастера по сооружению тайников, ловушек и механических приспособлений в строениях наподобие этого замка. Вот эта стена выходит на реку. Когда Яков станет ненужным, я нажму известный мне одному рычаг, и то, что останется от моего бывшего слуги, отправится отсюда прямо на дно Березины с ядром на ногах, чтобы остаться там навсегда.
Савва вышел с охапкой дров и, неуклюже держа перед собой факел, стал подниматься по лестнице. Его шаги глухим эхом отдавались в подземелье.
Горбун принес дрова на кухню и неторопливо сложил у печи. Повара, кухарки, прислуга разошлись - все они жили в левом крыле замка в полуподвальном помещении. Савве тоже предлагали идти туда, но он отказался, постаравшись втолковать, что возле кухни ему удобнее.
Он наколол щепок, выгреб золу, вынес ее в маленький дворик, затем вернулся в свою каморку, и, не раздеваясь, лег на жесткую скамью. Котенок тотчас забрался к нему и, улегшись под боком, мурлыкал, пока не уснул.
Савва лежал неподвижно с закрытыми глазами.
Так прошло два часа.