Глава 2
Разумеется, я вскоре обнаружил, что раскраска карт аль-Идриси указывала лишь на высоту суши. Пурпурным цветом были изображены самые высокие горы, розовым - средние высоты, а оранжевым - самые низкие холмы; желтый же цвет обозначал равнины. Окрестности Акры не произвели на меня особого впечатления. Эта часть Святой земли была какой-то бесцветной, с низкими песчаными дюнами и унылыми равнинами. Все побережье оказалось серо-желтого грязного цвета, без малейшего намека на растущую зелень, а сам город выглядел грязным и серо-коричневым.
Гребцы провели "Анафесто" мимо маяка в небольшой порт. В омывающих его волнах было полно мусора и отбросов, там плавали жир и слизь, смердящая дохлая рыба и рыбьи потроха. За доками располагались постройки, которые, как оказалось, были сделаны из высохшей грязи, - это всё были гостиницы и постоялые дворы. Капитан рассказывал нам, что в Акре совсем нет того, что в Венеции называется частным жильем, - там и сям возвышались каменные здания церквей и монастырей, больницы и замка. Дальше за замком тянулась полукругом высокая каменная стена, увенчанная дюжиной башен; она шла от порта и до береговой части города. Мне эта стена напомнила челюсть мертвого человека с редкими зубами. По другую сторону от нее, сказал капитан, находился походный лагерь рыцарей-крестоносцев, а за ним - вторая, еще более крепкая стена, которая отгораживала земли Акры от земель, подвластных сарацинам.
- Это последняя христианская твердыня на Святой земле, - печально заметил наш корабельный священник. - И она тоже падет, как только неверные решат взять ее. Увы, Восьмой крестовый поход оказался настолько неудачным, что христиане Европы растеряли весь свой пыл. И теперь сюда прибывает все меньше и меньше рыцарей. Вы заметили, у нас на судне вообще не было ни одного. У крестоносцев Акры сил хватает лишь на случайные стычки с сарацинами.
- Хм! - произнес капитан. - Теперь рыцари уже не те, что прежде. Сколько развелось всяких разных орденов - и тамплиеры, и госпитальеры, и бог знает кто еще. Им больше нравится сражаться между собой… я уж молчу, сколько здесь скандалов из-за кармелит и кларисс.
Капеллан поморщился (я тогда не понял причины его раздражения) и произнес:
- Сир, имейте уважение к моему сану.
Капитан пожал плечами.
- Извините, если огорчил вас, падре, но ведь это правда. - Он повернулся и заговорил с моим отцом: - В смятении не только войско, но и горожане - та их часть, что поставляет оружие и припасы и прислуживает рыцарям. Арабы в Акре слишком продажны, они без колебаний пойдут на сделку с христианами, если та сулит им выгоду. Вот с местными иудеями они не ладят. Что же касается европейцев, то здесь немало пизанцев, генуэзцев и ваших друзей венецианцев - и все они постоянно соперничают между собой и затевают свары. Если хотите мирно заниматься здесь своими делами, то вот вам мой совет: сразу, как только мы пристанем к берегу, отправляйтесь в венецианский квартал и не дайте там вовлечь себя в местные разногласия.
Итак, мы втроем забрали свои пожитки из каюты и приготовились сойти на берег. Пристань была полна грязных оборванцев, которые теснились у сходней корабля, махали руками и оттесняли друг друга, предлагая свои услуги на торговом французском и на других языках:
- Отнесу ваши вещи, монсеньор! Господин купец! Мессир! Mirza! Sheikh khaja!..
- Провожу к auberge! Гостиница! Locanda! Караван-сарай! Хана!..
- Обеспечу вас лошадьми! Ослами! Верблюдами! Носильщиками!..
- Проводник! Проводник, говорящий на sabir! Проводник, говорящий на фарси!..
- Женщина! Красивая толстая женщина! Монашка! Моя сестра! Мой маленький брат!..
Дядя потребовал только носильщиков: он отобрал четверых или пятерых невероятно чумазых мужчин. Остальные разошлись, потрясая кулаками и выкрикивая проклятия:
- Аллах да не взглянет на тебя!
- Подавиться тебе мясом свиньи!
- …Съешь zab своего любовника!
- …Задница твоей матери!
Моряки выгрузили наши вещи с корабля, и новые носильщики забросили узлы - кто на спину, кто на плечи, а некоторые пристроили их на головы. Дядюшка Маттео приказал носильщикам, сначала на французском, затем на фарси, отвести нас в ту часть города, где жили венецианцы, - в лучшую тамошнюю гостиницу, и все мы отправились прочь с пристани.
Акра (или Акко, как ее называли местные жители) произвела на меня не слишком большое впечатление. Город был не чище, чем порт, он состоял преимущественно из убогих домишек, а его самые широкие улицы были такими же, как самые узкие улочки Венеции. Даже на площадях город провонял мочой. А уж там, где стены стояли вплотную, вонь была просто невыносимая: улочки представляли собой выгребные ямы с помоями и нечистотами, и голодные собаки средь бела дня сражались там за отбросы с отвратительными крысами.
Однако шум в Акре был еще хуже, чем зловоние. На каждой улочке, достаточно широкой для того, чтобы там можно было расстелить коврик, виднелись торговцы. Они сидели плечом к плечу на корточках перед маленькими кучками дрянных товаров - шарфов и лент, сморщенных апельсинов, перезрелых фиг, одежды пилигримов и пальмовых листьев, - и каждый пытался перекричать остальных. Нищие, слепые, безногие и прокаженные завывали, пускали слезу и хватались за полы нашей одежды, когда мы проходили мимо. Ослы, лошади и шелудивые верблюды - там я впервые увидел верблюдов - оттесняли нас с дороги, протискиваясь между отбросами по узким улочкам. Все эти животные выглядели изнуренными и жалкими под тяжестью грузов. Ими управляли погонщики, которые били несчастных палками и орали во все горло. Повсюду встречались группы мужчин всех национальностей - они стояли рядом и разговаривали в полный голос. Очень возможно, что некоторые из них лишь мирно беседовали о своих делах, торговле или о войне, а может, и о погоде, но их разговоры были такими громкими и эмоциональными, что больше напоминали яростные ссоры.
Когда мы оказались на улице достаточно широкой, чтобы идти рядом, я обратился к отцу:
- Ты сказал, что в это путешествие взял товар. Но я не видел ничего, что бы грузили на борт "Анафесто" в Венеции, и не видел, чтобы здесь судно разгружали. Товары все еще на борту корабля?
Отец покачал головой.
- Притащить сюда много груза - значит ввести в искушение бесчисленных разбойников и воров, которые помешают нам достичь цели путешествия. - Он прикинул в руке вес небольшого пакета, который нес сам, отказавшись отдать его кому-либо из носильщиков. - Вместо этого мы привезли сюда кое-что легкое и не привлекающее внимания, но имеющее огромную ценность для торговцев.
- Шафран! - воскликнул я.
- Именно. Частично - спрессованный в брикеты, а частично - в виде сена. И еще у нас имеется хороший запас стеблей.
Я рассмеялся.
- Ты, надеюсь, не собираешься выращивать здесь шафран и целый год ждать урожая?
- Вообще-то нет, но смотря как сложатся обстоятельства. Нужно быть готовым ко всяким случайностям, мой мальчик. На Бога надейся, а сам не плошай! Другие путешественники делают ведь "переходы в три боба".
- Что?
Дядюшка пояснил:
- Именно таким образом, не проявляя спешки, прославленный и вселяющий страх Чингисхан, дед нашего Хубилая, покорил множество земель. Его воины со своими семьями вынуждены были пересечь огромные просторы Азии, а их было слишком много, чтобы жить за счет мародерства или собирательства. Нет, они захватили с собой семена для посадки и животных, пригодных для разведения. И вот они так двигались себе вперед, а когда запасы еды подходили к концу, то вместо того, чтобы дожидаться обоза с припасами, просто делали остановку и разбивали лагерь. Монголы сажали зерновые и бобовые культуры, случали лошадей и скот, а потом спокойно ждали урожая и приплода. После этого, вновь сытые и с запасами провизии, они продолжали свой поход до следующей стоянки.
Я возразил:
- А я слышал, что они съедают каждого десятого из своих людей.
- Чепуха! - ответил дядюшка. - Какой военачальник станет приговаривать к смерти десятую часть собственного войска? Будучи человеком разумным, он скорее может приказать им съесть мечи и копья. Их оружие почти такое же съедобное. Сомневаюсь, что даже зубы монгола способны прожевать другого монгола-воина. Нет, они просто останавливаются, делают посадки и ждут урожая, а затем отправляются дальше, и все повторяется сначала.
Отец сказал:
- Они называют это "переходы в три боба", что, кстати, вдохновило монголов на один из боевых кличей. Когда бы монголы ни прокладывали себе путь во вражеском городе, Чингисхан обязательно кричал: "Сено кончилось! Задайте коням корма!" Это было сигналом для его орды: мол, можно начинать погромы и опустошение города, творить насилия и жестокие убийства. Таким образом они разорили Ташкент и Бухару, Киев и многие другие великие города. Говорят, что, когда монголы вторглись в Индию и захватили Герат, то они убили всех жителей этого города до последнего человека, а их было числом около двух миллионов. Это в десять раз больше, чем в Венеции! Разумеется, индийцев на свете столько, что для них такая потеря едва ли имела значение.
- С "переходом в три боба" монголы придумали довольно разумно, - признал я, - но лично мне такой способ путешествия кажется невыносимо медленным.
- Тот, кто имеет терпение, выигрывает, - сказал отец. - Эти неторопливые переходы привели монголов к границам Польши и Румынии.
- А также и сюда, - добавил дядюшка.