Глава IX
МАССА ДУРНЫХ ИЗВЕСТИЙ
Мексика, кажется, единственная страна в мире, где самые алчные стремления увенчиваются успехом. Постоянная анархия сделала то, что здесь все возможно; чем безумнее предприятие, тем более шансов на удачу; с энергией и золотом здесь всего можно добиться, какова бы ни была намеченная цель. Планы дона Мануэля де Линареса, которые во Франции сочли бы чудовищными, и автора их запрятали бы в темницу, в Мексике никого даже не удивляли. Напротив, их находили заманчивыми; у дона Мануэля являлись ревностные сторонники, готовые поддержать и защитить его, рискуя всем.
Какова бы ни была репутация дона Мануэля де Линарес, но это был богач, или, по крайней мере, слыл за такового: золото сыпалось в изобилии из его рук; уже одного этого было достаточно, чтобы он приобрел себе массу друзей. Кроме того, в Соноре и других соседних штатах почти не было войск, а те, которые еще оставались там, легко было купить. В силу всего этого повсеместное восстание произошло без единого выстрела. Довольно было нескольких часов, чтобы все, соединившись, признали власть смелого злоумышленника. Жители по привычке отнеслись к этому факту вполне равнодушно: в общем, им было решительно все равно, будет ли у них губернатором дон Порфирио Сандос или же дон Мануэль Линарес; они знали, что как в том, так и в другом случае, им придется платить громадные налоги. В Мексике, справедливо можно сказать, чем более происходит перемен, тем прочнее старые порядки.
После восстания прошло две недели. Дело было вечером, пробило десять часов. В городе Уресе, расположенном на индейской границе, дул сильный ветер, так называемый кордонасо, которого все страшились вследствие опустошений, производимых им всюду, где он появлялся. Эти кордонасос берут свое начало в Кордильерах и являются настоящим бичом для стран, в которых они свирепствуют.
Дождь лил как из ведра; небо время от времени разрывали зловещие зигзаги молний; раскаты грома раздавались несмолкаемым эхом в пещерах и горах. Город казался вымершим; на улицах не было ни души; все дома заперты и свет всюду загашен; только в одном месте, точно на маяке, виднелся огонек, блестевший из окна дворца, находящегося на главной площади. Это было окно рабочего кабинета, с роскошной обстановкой, в котором сидели два человека; перед ними стоял огромный стол, покрытый зеленой скатертью и заваленный книгами, бумагами и журналами.
То были дон Мануэль и его друг, дон Кристобаль Паломбо. Дон Кристобаль был в дорожном костюме.
Оба друга казались озабоченными и мрачными. Их разговор, без сомнения, весьма интересный, происходил вполголоса, точно они боялись, что чье-либо нескромное ухо подслушает их.
- Десять часов, а никого еще нет! - сказал с досадой дон Мануэль.
- Разве вы кого-нибудь ждете?
- Конечно, я сижу без известий целых три недели, я ничего не знаю, а потому вынужден бездействовать; с часу на час я ожидаю курьера.
- Погода скверная; дороги теперь непроходимы. А откуда вы ждете вестника, из Синалоа, или из Аризоны?
- Нет, не из этих штатов; там у нас верные друзья, на которых можно положиться.
- Я это знаю, но знаю также и то, что никогда нельзя продавать шкуру медведя раньше, чем убьешь его. Откуда же этот вестник?
- Из Марфильского ущелья.
- О-о! Там враг силен, сам дон Порфирио!
- Это правда; но наши люди испытанные и под командой дона Бальдомеро де Карденаса.
- Да, такой командир чего-нибудь да стоит: дон Бальдомеро не только храбр, но и хитер, как краснокожий. Но что вы затеяли?
- Я приказал похитить у дона Порфирио его жену и дочь.
- От души желаю вам успеха; может быть, вы получите теперь более приятные известия, чем те, которые я вам привез.
- Да, я просто теряю голову в этом деле. Итак, вы ничего не нашли?
- Ровно ничего, кроме того куска кружев, о котором я вам говорил.
- И у вас были верные люди?
- Десять прекрасных охотников, самых смелых и ловких.
- И они не могли добраться до трупа?
- Мы все испробовали, но это оказалось невозможным.
- Как это странно!
- Что могло заставить бедную девушку решится на такую ужасную смерть?
Дон Мануэль покачал головой.
- Вы знаете, почему она покончила самоубийством?
- Ничего не знаю! - ответил он сердито.
- Что же вы качаете головой?
- Потому что я убежден, что она осталась жива.
- Кто, донья Санта?
- Да, я готов поклясться в этом!
- Вы, кажется, сошли с ума, милый друг, ведь я же видел ее труп!
- А кто докажет, что это был труп доньи Санты?
- А чей же еще?
- Вот видите, вы сами не уверены.
- Однако…
- Вы не уверены, говорю я! Положим, вы видели туловище, это туловище было одето в платье доньи Санты, я согласен с вами; но рассмотрели ли вы черты лица?
- Вы сами знаете, как велико расстояние.
- Но вы сами говорили мне, что вам показалось неестественным, что донья Санта, бросаясь со стены, могла попасть туда, где лежит так сказать, ее труп. Говорили вы это или нет?
- Я вам еще раз повторяю мои слова, дорогой дон Мануэль: "Почти невозможная вещь". Но все-таки она упала туда.
- Дон Кристобаль, знаете, что мои предчувствия редко обманывают меня. Я утверждаю, что донья Санта жива и что исклеванный труп, виденный вами, не ее.
- Положи, что это так, но ради чего такая комедия?
- Чтобы ввести нас в обман; донья Санта или сама скрылась с асиенды, или же ее похитили.
- Но кто? Ведь ее никто не мог видеть при той страже, которая ее охраняла. Не через стену же она прошла.
- Очень может быть.
- О! Дон Мануэль, вы меня считаете за дурака!
- Нисколько, мой милый друг; это дело весьма важно, и если хотите знать правду, я боюсь!
- Боитесь, вы?!
- Да, мой друг; согласитесь, что тут какая то необъяснимая тайна.
- Да, действительно.
- При тех обстоятельствах, в которых мы находимся, меня беспокоит все, что принимает таинственный оборот, я боюсь всего необъяснимого, я дрожу не за одного себя, а за всех нас.
- Вы начинаете создавать себе химеры; какое особенное значение может для нас иметь исчезновение этой девушки? Чего нам бояться ее, даже если она осталась жива?
Дон Мануэль горько усмехнулся.
- Вы слепы, дон Кристобаль, или же вы умышленно не понимаете!
- Я? О! Клянусь вам!
- В таком случае, вы, значит, не потрудились подумать, какие будут последствия этого невероятного бегства; вы не допускаете, что донья Санта не могла пройти сквозь стены асиенды, а равно не могла сама перепрыгнуть все рвы, опустить подъемные мосты без того, чтобы не увидели сторожа. Но это не все: выйдя с асиенды, она очутилась бы одна, в пустыне, пешком, без денег, вдали от всякого жилища. Не зная дороги и будучи слишком слабой, она не могла бы добраться до первого мексиканского поселка.
- Все ваши доводы, дон Мануэль, в высшей степени логичны; сознаюсь, я не подумал…
- Погодите! - сказал он, презрительно пожав плечами. - Это еще не все. Предположим, что она вследствие своей энергии решилась пройти одна через громадную пустыню…
- О! Это немыслимо, дон Мануэль!
- Значит, она бежала не одна; с ней было несколько сообщников, сильных и храбрых мужчин, опытных и хорошо знающих неизвестные ей дороги, эти секретные ходы и выходы в подземельях, о которых мы сами имеем лишь смутное понятие.
- О-о! - проговорил дон Кристобаль, бледнея. - Вы правы; но тогда, если все действительно так, мы погибли!
- А! Вы наконец поняли меня! - сказал дон Мануэль с насмешкой. - Мой страх и беспокойство больше не удивляют вас?
- Наша тайна в чужих руках; теперь мы во власти врагов. Но как они могли разузнать все?
- Вот это-то и требуется выяснить как можно скорее, дон Кристобаль.
- Есть один человек, которому известны все тайны асиенды; помните, как он необычайно скрылся?
- Да, это дон Порфирио. Он лучше нас знает все тайные ходы и помещения асиенды; но, не взирая на его ненависть к нам, никому не откроет секрета.
- Ведь он поклялся отомстить нам?
- Да, но он также поклялся, что не раскроет тайн асиенды, и даже при исполнении своей мести не нарушит клятвы: это честный человек! - сказал дон Мануэль странным тоном. - Если бы он намеревался не сдержать своего обещания, разве он стал бы ждать целых двадцать лет?
- Какой же черт держать нас в своих лапах?
- Я сам ищу его! - проговорил дон Мануэль в раздумье.
- Но странно, что этот человек, кто бы он ни был, открывши тайны асиенды, до сих пор не проявляет себя, хотя бы нападением на нас!
- Вот это-то меня и пугает; чтобы так действовать, у этого человека должна быть уверенность в своей необъятной силе; он скрытно подстраивает против нас козни, чтобы доконать нас.
- Этот человек - дон Торрибио! При него ходят слухи, что мексиканское правительство поручило ему уничтожить наш союз.
- Так! - проговорил дон Мануэль. - Это бахвал и враль, как и все уроженцы Буэнос-Айреса! Он хвастался, что может разбить всех нас в несколько дней. Однако, что же он сделал пока? Вот уже пять месяцев, как он рыщет по Соноре. Чего же он добился? Ничего!
- Позвольте заметить, дорогой дон Мануэль, что, судя по тому, что вы сами изволили говорить, этот человек не может быть ничтожным противником. Он даже, по вашим же словам, оказывал вам услуги в критических обстоятельствах, из которых вам без его помощи трудно было бы выбраться.