Кастор собирался послать двух-трех охотников на разведку, узнать причину тревоги, как послышался стук копыт, скачущей галопом лошади.
- Hola, не стреляйте! Я ваш друг, Пепе Ортис, везу новости.
Это был действительно голос честного малого, который все узнали.
Кастор повернулся к дону Порфирио и, нагнувшись к его уху, тихо проговорил:
- Мне кажется, вот кто нам даст добрый совет.
- Дай Бог! - проговорил дон Порфирио так же тихо. - Он подоспел как нельзя более кстати.
Вскоре увидели молодого человека, несущегося во весь дух; в одну секунду ему освободили проход к укреплениям.
- Благодарю, кабальерос, - весело проговорил он, - еще немного места, пожалуйста!
Схватив какую-то бесформенную массу, висевшую поперек шеи его лошади, он сбросил ее на землю, где она подпрыгнула, издавши глухой шум.
- Valgame Dios! - вскричал дон Порфирио, отодвигаясь в ужасе. - Что это? Никак труп?
- Да, труп шпиона. Он изволил выстрелить в проходе, я с ним поиграл в прятки около часа, но, как видите, мне удалось очистить дорогу. Я привез его, чтобы как-нибудь узнать, откуда он взялся; может быть, его кто-нибудь и узнает.
И он спокойно соскочил на землю.
Глава V
КАКИМ ОБРАЗОМ ОХОТНИКИ
ПЕРЕШЛИ МАРФИЛЬСКОЕ УЩЕЛЬЕ
а площади началась невообразимая суматоха. Стрелки, охотники, женщины, дети, старики - все в один миг столпились около трупа, лежащего на земле при входе в бивуак, где Пепе Ортис сбросил его, не стесняясь. Каждый проталкивался вперед, чтобы получше разглядеть и порасспросить; все ругались, и кричали, словом гвалт стоял несмолкаемый.
Дон Порфирио, отчаявшись быть услышанным в этой любопытной толпе, столь жадной до зрелища, сделал знак капитану Диего Леону.
Тогда последний дал несколько приказаний своим солдатам, которые тотчас же взялись за оружие и, образовавши ряды с помощью охотников, принялись медленно расталкивать народ, подгоняя непослушных древком своих копий; в десять минут вся площадь очистилась.
Жители, усталые, помятые и даже пораненные, вынуждены были разойтись по домам, где они и заперлись для спокойствия.
Около трупа образовался из стрелков и охотников непроницаемый круг.
- Факелы! - приказал дон Порфирио.
Появился Муньос с двумя пеонами. Каждый из них держал в руках зажженный факел.
- Наконец-то, - сказал Пепе Ортис, - мы при свете разглядим, кто этот негодяй!
- А главное, узнаем, кто его послал следить за нами, это еще важнее! - сказал капитан.
- Этот человек переодет! - произнес Кастор, покачивая головой.
- Переодет! - вскричал дон Порфирио, делая два-три шага вперед.
- Да ваша милость! - ответил охотник.
- Почему вы так думаете?
- О! Оно сразу видно, стоит только взглянуть. Посмотрите: его волосы и борода надушены; руки тонкие, белые, видно сейчас, что о них заботятся. Это - кабальеро.
- Но лохмотья, которыми он покрыт?
- Они еще более подтверждают, ваша милость, что этот кабальеро нарочно переоделся в бродягу, чтобы шпионить за нами на свободе.
- Возможно!
- Да оно так и есть.
- Не знает ли кто-нибудь из вас этого несчастного? - обратился дон Порфирио к окружающим.
Последовало всеобщее отрицание.
- Однако было бы весьма важно узнать, кто он… Тогда Муньос подошел к трупу и, наклонившись над ним, сказал:
- Погодите, я знаю его.
- Вы, Муньос?! - удивился дон Порфирио.
- Да, ваша милость; только я не могу понять, каким образом такой богач согласился надеть на себя эти отвратительные лохмотья. Вероятно, какая-нибудь важная причина заставила его так поступить, его, который всегда так заботился о своей особе! - сказал он насмешливым тоном.
- Так вы знаете этого человека? - переспросил дон Порфирио.
- Еще бы, ваша милость, этот человек, при своей жизни, не раз помогал мне заработать крупные суммы. Надо отдать ему справедливость, он не был скуп.
- Значит, вы знаете его имя?
- Как же не знать, ваша милость. Его зовут или, вернее, его звали, так как теперь для него все кончено, дон Лопес Карденас.
- Как! Дон Лопес Карденас! - вскричал дон Диего Леон. - Вы ошибаетесь, хозяин, я его прекрасно знаю: он капитан моего полка.
- Извините, сеньор капитан, вы, должно быть, хотите сказать о доне Бальдомеро, его брате, который действительно в вашем полку?
- Да, вы правы. Разве этот дон Лопес был его родственник?
- Это его младший брат, капитан, один из самых зажиточных помещиков штата, хотя говорят, он обладает всего только одной асиендой дель-Пало-Муэрто, которая не приносит никакого дохода. Однако, это не мешало ему прекрасно одеваться и иметь карманы, всегда полные золотом. Но что это ему взбрело в голову нарядиться так?
- Хм! - произнес дон Порфирио. - Вот это нам и надо узнать как можно скорее.
- Это уж предоставьте мне сеньор; мы теперь знаем, где нам готовят ловушку! - ответил Кастор. - Убитый шпион доказывает, что нас подстерегают совсем близко; но появление Пепе Ортиса, которому вполне доверяет дон Торрибио де Ньеблас, убеждает нас, что наши дела еще не так плохи, как кажется.
- И я так же думаю.
- Что же мы теперь сделаем с этим трупом? Нельзя же оставлять его здесь; если позволите, я его повешу на дереве: пусть он будет пугалом для других птиц его полета, которые пожелают последовать его примеру.
- Как хотите; но предварительно обыщите его хорошенько; может быть, у него найдут какие-нибудь важные документы.
По знаку Кастора труп тщательно обшарили; но ничего не нашли, кроме туго набитого кошелька и нескольких драгоценностей, которые солдаты и охотники поделили между собой. Затем труп унесли и повесили на большом дереве, у входа в пресидио; после чего все разошлись по местам на покой.
Дон Порфирио пригласил Пепе Ортиса последовать за ним и они оба поместились у огня бивуака. Кастор удалился. Видно было, что он направился к охотникам, что-то сказал троим из них, после чего они взяли свое оружие, укрылись плащами и незаметно вышли из лагеря.
Кастор возвратился и сел напротив дона Порфирио и Пепе Ортиса.
- Вот что я сделал, - сказал он. - Я послал на разведку за бандитами самых хитрых сыщиков саванны. Через три-четыре часа они прибудут обратно, и мы узнаем, нет ли еще шпионов, подкарауливающих нас, а также уясним себе план неприятеля.
- Вам пришла прекрасная идея, Кастор; но потом что нам предпринять?
- Я и сам еще не знаю; надо сначала выслушать донесения наших посланцев; тогда мы примем свои меры.
- Вы уверены в ловкости этих людей?
- Я вам отвечаю за них. Вы себе представить не можете, на что только они способны: они на моих глазах проделали такие фокусы в этом роде, которые кажутся невероятными. Не беспокойтесь, дело - в надежных руках!
- Слушайте, Кастор, я совсем отвык от пустыни, так как очень долго жил в городах; я всецело полагаюсь на вас, вы поможете нам спастись. К тому же, и дон Торрибио верит в вашу ловкость. Поступайте по вашему усмотрению; я ни в чем не стану вам прекословить; одним словом, я вам даю карт-бланш.
- Я думаю, что вы правы, предоставляя мне эту свободу, сеньор, так будет лучше. Принимаю на себя эту ответственность, хотя она и не легка. Постараюсь все устроить как могу.
- Теперь мы немного успокоились, решивши пока неотложные дела, займемся же Пепе Ортисом, который час тому назад так странно свалился к нам, точно с неба.
- Даю вам честное слово, ваша милость, - ответил молодой человек, смеясь, - я сам не знаю, откуда я свалился; но мне известно, что вот уже девять дней, как я ищу вас. Я уже начал отчаиваться.
- Девять дней!
- Если не больше.
- Но ради чего вы так искали меня?
- Чтобы передать вам письмо от моего господина.
- Разве дон Торрибио не на асиенде дель-Охо-де-Агуа?
- Нет, ваша милость!
- Отчего же он уехал оттуда!
- Он не мог уехать из нее, ваша милость, по той простой причине, что никогда и не въезжал в нее. Не всегда удается сделать то, что нам хочется. Вам это известно лучше, чем кому-либо, так как вы сами вынуждены были поехать в Мексику вместо Охо-де-Агуа, затем, возвратившись через три недели, вам пришлось побывать в Уресе и еще в других городах Соноры.
- Э-э, Пепе Ортис, как видно вам хорошо известны мои действия! - сказал дон Порфирио, развеселившись.
- О, да! Я много еще знаю; но думаю, прежде всего мне нужно передать вам это письмо.
Говоря таким образом, он вытащил из кармана запечатанную бумагу и протянул ее дону Порфирио.
- Еще письмо! - вскричал Кастор. - На нас сегодня просто сыплются письма.
- Я не знаю, получали ли вы другие письма, но уверен, что то, которое я вам вручаю, самое важное изо всех!
- О-о! Что вы говорите?
- Я хочу сказать, что, пока сеньор дон Порфирио деятельно работал, мы, со своей стороны, тоже не сидели сложа руки.
Дон Порфирио вскрыл письмо и в один миг прочел его.
- А! - радостно вскричал он. - Если все, что гласит это послание, правда, то вы, Пепе Ортис, действительно наш добрый вестник.
- Все истинная правда, ваша милость!
- Итак, вам удалось пробраться на асиенду?
- Да, ваша милость; это таинственное жилище для нас не имеет секретов. Теперь мы его изучили лучше, чем его собственные обитатели.
- Слава Богу! Благодаря вам наше дело почти выиграно, и я не нарушил данной клятвы!
- Мы даже присутствовали с моим хозяином на тайном свидании главных вождей платеадос и услышали много интересного для вас.