Прошло, быть может, минут десять; но каждая минута казалась вечностью для бедного асиендадо; он смутно чувствовал, что здесь, в нескольких шагах от него, происходит что-то серьезное, что-то важное и решающее - но для кого и кто побеждает?
Несомненно, что и сам он причастен к этому делу, но в какой мере? Почему эти люди не напали на него, когда он шел сюда через весь парк?
Вероятно, за ним следили от самого крыльца; но Как могли они знать, что он выйдет ночью в сад, когда и сам дон Порфирио этого не знал? Неужели платеадос подстроили ему ловушку?
Все эти вопросы без ответов кружились в голове дона Порфирио, еще более усиливая его тревогу.
- Ну, пора! - громко крикнул чей-то голос, показавшийся знакомым дону Порфирио.
И вот во мраке рощи послышался топот, подавленные проклятья, удары, борьба, - все это несомненно свидетельствовало об отчаянной схватке.
- Готово! Покончено! - произнес чей-то запыхавшийся голос.
- Сколько? - спросил кто-то так близко от дона Порфирио, что тот невольно вздрогнул.
- Семь!
- Хорошо! Это все, зажгите факелы!
Блеснула искра, - и красноватый свет озарил рощу. Несмотря на удивительное самообладание, дон Порфирио чуть было не вскрикнул от ужаса и удивления при виде того, что теперь предстало его глазам: человек двадцать, из которых семь было крепко связаны, лежали на земле. Остальные стояли, и среди них дон Порфирио сразу же узнал того, что был к нему ближе всех.
То был мужчина высокого роста, прекрасно сложенный, с гордой, величественной осанкой, лицом красивым и добрым.
- А, дон Родольфо де Могуэр! - радостно воскликнул асиендадо. - Спаситель мой!
- Нет, дон Порфирио: Твердая Рука, ваш старый друг! - поправил незнакомец, обнимая старого приятеля.
- Так это вы! Наконец-то я вас дождался! - воскликнул дон Порфирио.
- А разве вы ожидали меня?
- Я должен был ожидать вас, так как мне грозят новые опасности, но мне не приходило в голову, что вы явитесь таким необычайным образом.
- Действительно! - отозвался, улыбаясь, Твердая Рука. - Но, поверьте, во всем происшедшем я ничуть не виноват: я хотел войти незаметно. А так как я все еще имею при себе ключ от потайной калитки, который вы когда-то дали мне, то и решил воспользоваться ею.
- Прекрасно, но к чему все эти предосторожности? Разве вы не хозяин здесь, в этом скромном жилище?
- Ваше расположение мне давно известно, добрейший дон Порфирио. Но вот вам доказательство того, что эти предосторожности были не лишние! - сказал он, указывая на связанных пленников.
- Да, это правда! Но только я ничего не понимаю! Что им было нужно, этим людям?
- Этого я не знаю! Приблизительно милях в двух отсюда я неожиданно напал на след нескольких всадников. Верный своим индейским привычкам и не опасаясь быть обнаруженным, я решил следовать по их следу тем более, что он вел меня именно в этом направлении. Что-то навело меня на мысль, что вам грозит опасность.
Судя по следу, эти несколько всадников как будто выехали на охоту, но вскоре к ним присоединились другие, - ив конце концов я понял, что к вам движутся не менее тридцати конников.
Мне стало ясно, что это какая-то экспедиция, направленная на асиенду. А поскольку ваши дела мне известны почти так же, как мои собственные, то я понял, что на вас собираются напасть. Со мною было пятнадцать воинов, из числа храбрейших в моем племени, и в нескольких словах я объяснил им суть дела. На расстоянии пистолетного выстрела от асиенды люди, по следу которых мы шли, спешились и стали совещаться. Я воспользовался эти и, сделав небольшой крюк, пробрался на асиенду вместе со своими подчиненными. Мы решили притаиться где-нибудь в тени сада и предуведомить вас условным сигналом о необходимости наблюдать за внешними врагами и быть настороже. Не успел я со своими воинами укрыться в этой роще, как семеро человек, очевидно, из числа тех тридцати, прокрались каким-то путем в сад. Надо было захватить их во что бы то ни стало раньше, чем они успели бы выполнить свое злостное намерение. И вот, чтобы смутить этих мерзавцев и встревожить их, я и предупредил вас сигналом.
- Я его слышал и, как видите, поспешил явиться!
- Я и рассчитывал на это. Но и негодяи, были смущены моим сигналом. Не зная, что он должен означать, они с минуту колебались, затем, видя что вы сами сюда идете, изменили свое первоначальное намерение, пожелав, очевидно, узнать причину вашего выхода в сад или надеясь выведать какую-нибудь тайну, которой они могут воспользоваться для своих целей. Разбойники пошли за вами следом, а я тем временем постарался завлечь их в эту густую темную рощу, - и вот результаты моих комбинаций! - закончил Твердая Рука, указывая на своих пленников. - Ну, а теперь, когда уже все известно вам, я допрошу этих людей относительно их намерений.
- Простите! - сказал дон Порфирио. - Может быть, было бы лучше, если бы я сам допросил этих негодяев, ведь, по местным нашим законам, как вам известно, я - судья на своей земле. Эти люди забрались ко мне с целью обокрасть, ограбить, а, быть может, и того хуже; следовательно, мне одному и принадлежит право судить их!
- Да, действительно, это по закону! Так делайте с ними, что знаете!
Сев на скамью, стоявшую неподалеку, дон Порфирио усадил подле себя Твердую Руку и приказал привести пленников, что и было немедленно исполнено краснокожими, пришедшими с Твердой Рукой.
В продолжение нескольких минут асиендадо внимательно разглядывал стоявших перед ним людей. Первые шесть человек ничем особенным не отличались: это были заурядные пограничные бродяги самого низшего разбора, просто дикие животные, готовые на любые преступления за деньги: грубые орудия чужого злого умысла. Их нечего было допрашивать, так как, вероятно, сами они не знали о намерениях своих вождей. Совершенно иного рода был седьмой пленник. То был индеец, - но не чистой крови, а метис самбо со свирепым лицом, угрюмом взглядом, с подлым, лукавым выражением неправильных, грубых черт. Это, очевидно, был глава и предводитель шайки.
- Уверены вы в ваших воинах, друг мой? - шепотом спросил дон Порфирио своего приятеля.
- Как в самом себе! Все они преданы мне.
- Прекрасно!
Дон Порфирио так пристально взглянул на стоявшего перед ним разбойника, что тот невольно должен был отвернуться.
- Я - владелец этой асиенды и, как вам должно быть известно, алькальд на своей земле! Предлагаю вам отвечать на мои вопросы! - проговорил он, обращаясь к пленникам.
- Мне нечего отвечать! - с грубым смехом, пожимая плечами, отозвался бандит.
- Ну, это мы увидим! С какой целью прокрались вы ночью с оружием в руках на мою асиенду?
- Напрасно спрашиваете: все равно вы ничего не узнаете, даже моего имени!
- В самом деле?
- Я в этом уверен; я в первый раз в этой стране, и здесь меня никто не знает! Меня вы никогда раньше не видали и даже не знаете, откуда я явился!
- Лжете! - спокойно возразил дон Порфирио. - Я знаю, что вы живете в этой стране, сеньор Наранха!
- Эге! Какое имя вы произнесли! - удивленно воскликнул Наранха, так как это был, действительно, он.
- Ваше прозвище, под которым вы скрываете ваше настоящее имя, сеньор Эуфемио Каброн! - иронически ответил асиендадо.
Негодяй смутился и потерял всю свою нахальную самоуверенность: бледное лицо его исказили конвульсивные подергивания, холодный пот выступил на лбу.
- Он знает мое имя! Он его знает! - с ужасом прошептал Наранха.
- Мало того, я еще знаю многое! - насмешливо продолжал дон Порфирио. - С самого момента, как вы покинули столицу, я не терял вас из виду. Каково вам теперь живется в этом жалком ранчо дель-Лагарто?
- А, за мной следили! - воскликнул он, не подумав даже о том, что говорит.
- Да, шаг за шагом! Вы полагаете, что можете считать себя неуязвимыми, но я говорю вам, что все знаю, даже таинственное совещание сегодня утром в лесу с вашими достойными сообщниками, знаю, и зачем вы явились сюда.
- Ну, этому позвольте не поверить! - насмешливо уронил Наранха, пожимая плечами.
- Вы собирались предательски убить меня и дона Торрибио де Ньебласа.
- Нет, его я должен был пощадить: таково строжайшее предписание.
- Правда ли это?
- Клянусь Гваделупской Божией Матерью: если он умрет, умрет и она, а мой господин не хочет этого!
- Прекрасно! Но скажите, кто приказал вам убить меня?
- Раз вам все известно, - иронически заметил бандит, - вы должны знать и это.
- Вы утверждаете, что не знаете меня. Как же вы можете меня ненавидеть?
- Я ненавижу вас за то, что вы враг… Впрочем, я ничего не скажу вам; не хочу отвечать - и все!
- Ваши ответы, в сущности, мне безразличны: вряд ли вы могли бы сообщить мне что-нибудь новое.
Самбо презрительно улыбнулся.
- Не знаю, какими путями вам удалось узнать все то, что вы мне сказали, но что касается последнего вопроса, то, если только сам черт не сообщил вам этого, вы не можете знать!
- Глупец! Вы так уверены в этом потому, что вы с господином заперлись в комнате, когда он отдавал вам шепотом приказание.
- Да, может быть, и потому, а может быть, и по какой-либо другой причине…
На этот раз дон Порфирио пожал плечами.
- Знайте, сеньор Наранха, что и мои агенты не хуже агентов общества платеадос, что они видят и слышат сквозь стены, и несмотря на все предосторожности, принимаемые сеньором доном Хуаном Мануэлем Андраде де Линарес-и-Гуайтимотцином, им известно все.
- О! Имя моего господина! Они и это знают! - воскликнул, бледнея, бандит.