Здесь ждал открытый "Газик", куда Тараса усадили, и повезли напрямик, через поля. Вскоре проехали мимо озёр с двух сторон и очутились в пригороде с одноэтажными домами, по которому немного покружили и остановились. Тараса повели к невзрачному двухэтажному зданию, на котором висела треснутой стеклянной табличкой тёмно-синего цвета с надписью "Поликлиника". Кирпичные стены заведения исклевали пули, хотя новые пластиковые окна, на удивление, остались целыми. Чуха остался караулить Тараса, а Борода нырнул в открытые двери и надолго пропал. Появился он неожиданно, воровато пряча в нагрудный карман куртки полный медицинский флакон.
- Пойдём, доктор, - совсем по-приятельски позвал Борода, подталкивая Тараса дулом автомата в полумрак длинного коридора. В конце коридора имелась лестница, по которой Тараса повели на второй этаж. Посредине коридора стояла группа боевиков, по виду – чеченцы. Борода подвел Тараса к чеченцу с лысой головой и бледным лицом, который, увидев Тараса, пронзительно на него посмотрел и спросил: - Хирург?
Тарас кивнул, а лысый произнёс тихо, но со скрытой угрозой: - Спасёшь моего друга – будешь жить. Иначе…
Он вытянул кинжал, висевший на поясе, и сделал характерный жест: - Я тоже хирург.
Вокруг заржали, но под взглядом лысого все замолкли. Тарас зашел в предоперационную комнату и долго мыл руки, успокаивая себя. Вошла уже не молодая операционная сестра. Увидев Тараса, она сообщила:
- Меня зовут Зина. Вы хирург?
Тарас молчаливо кивнул. Зина помогла надеть халат и завязала маску, после чего они отправились в операционную. На операционном столе уже лежал пациент, а возле портативного анестезиологического монитора у окна сидел сутуловатый мужчина в белом халате, небритый и, явно, подшофе. Чуть привстав, он представился:
- Антон Павлович Чехин.
Тарас не понял, шутил анестезиолог или его так звали, но разбираться и делать ему замечание не стал, так как другого врача, по-видимому, не имелось. Тарас взглянул на место операции и ужаснулся. Весь живот вспороли осколки, видимо, от гранаты, а пациент часто дышал и кардиоскопия на экране Антона Павловича Тарасу не нравилась.
- Приступим, - сказал Тарас твёрдым голосом и протянул руку: - Скальпель.
Зина, как автомат, положила на ладонь инструмент. "Хорошая сестра", - подумал Тарас, а дальше забыл обо всем, кроме окровавленной раны. Тарас не считал времени, а часы у него снял Чуха. Уже вечерело, когда он, опустошенный, вышел из операционной. Зина что-то шептала лысому, который оставил её и подошел к Тарасу.
- Зина сказала, что кроме тебя никто бы не спас моего друга, - промолвил он. Тарас молчал, глядя в окно, а лысый спросил: - Ты из Москвы?
- Из Санкт-Петербурга, - сказал Тарас.
- За укропов по убеждениям? - спросил лысый, и Тарас кивнул.
- Пока живи! Если мой товарищ станет на ноги, я посмотрю, что с тобой делать, - сказал лысый, а потом, уходя, добавил: - Сидел бы ты дома, в Санкт-Петербурге, и не рыпался.
Тарас вышел на крыльцо и присел, расслабившись.
- Вставай, - услышал он голос и поднял глаза. Перед ним стоял подвыпивший Борода в компании таких же бандитов. Из-за его плеча торчала пьяная рожа Чухи.
- Стань у стенки, - сказал Борода, передёргивая затвор автомата. Тарас понял, что его расстреляют и попросил: - В голову не стреляйте, лучше в сердце.
- Не бзди, всё чин-чином, - ухмыльнулся Борода и выпустил очередь. Тараса отбросило к стенке, и заныла спина. Понимая, что должен уже умереть, так как сеточку он оставил Марико, Тарас обнаружил, что снова жив и невредим, а на футболке остались дымящие дырки. "Что происходит?" - не понял он. "Может, Гриня передал мне своё везение?!" - подумал Тарас, не став верующим, но из атеиста превращаясь в агностика.
- Что я говорил! - торжественно крикнул своим собутыльникам Борода, и добавил: - Его никакая пуля не берёт. Почему так? - повернулся он к Тарасу.
- Нас кормили американскими консервантами, поэтому бойцам АТО пули не страшны, - по-научному соврал Тарас, понимая, что следующую проверку пулей он не пройдет.
- Дай, я попробую, - сказал Чуха, и у него с Бородой завязалась ссора.
Внезапно в дверях появилась Зина, которая схватила какой-то дрын и принялась дубасить Бороду и Чуху. Остальные убежали подальше, затянув в конце аллеи какую-то песню.
- Иди домой! - последний раз стукнув Бороду, сказала Зина и добавила: - Накорми детей иначе – убью! - пообещала она, и Борода, удаляясь, поплелся по аллее.
- Это ваш муж? - спросил Тарас.
- Да, - ответила Зина, вздыхая.
- А почему здесь остались? - спросил Тарас.
- А куда же нам ехать? - в тон ему спросила Зина. - Кому мы нужны, а у меня трое детей, их кормить нужно. Мужу хоть платят хорошо, а у меня зарплата никакая.
Они помолчали, а потом Зина сказала:
- Я вам постелила рядом с операционной, поспите до утра, а то завтра снова вояк навезут.
- Не боитесь, что сбегу, - спросил Тарас.
- Я за вашу жизнь не в ответе, - сказала Зина и ушла вслед за своим мужем-сепаратистом. Тарас лег спать. Где-то за городом бухали из гаубиц, но Тарас не боялся, так как его защищали американские консервы.
***
Чеченец выжил, но его друг, который пугал Тараса, встречать не пришёл, так как его убили. Тарас по прежнему делал операции, спал в подсобке, а "Чуха" его сторожил, ошиваясь возле поликлиники. Анестезиолог Чехин пару раз приглашал Тараса разделить трапезу и раздавить пузырёк спирта, но Тарас вежливо отказывался, и Антон Павлович отстал. Один раз приволокли трёх израненных и избитых украинских пленных солдат. Тарас полечил раны и сунул им документы умерших боевиков, приказав быстрее уматывать из больницы. Офицер, с многороссийской нашивкой, прибывший забрать пленных, увидев Тараса, спросил:
- Откуда?
- Из Санкт-Петербурга
- Свой, - многозначительно сказал офицер и приказал: - Показывай пленных.
Тарас повел его в морг и показал на три трупа.
- Они, что, все умерли? - опешил офицер.
- Травмы, нанесённые во время допроса, не совместимы с жизнью, - дипломатично подтвердил Тарас.
- Умерли, несчастные, - сказала Зина, забирая из морга каталк. Офицер ушел, а Зина, немного помолчала и сказала: - Ты больше так не делай. Тебе всё равно, а у меня дети.
Уходя, она обернулась и доложила:
- Там шахтёра раненого привезли.
Новому раненому разворотило живот гранатой, и Тарас слепил все, что мог, и зашил живот. Надеяться на выздоровление не приходилось, но кто знает, вдруг повезёт. Тарас остался ждать, пока раненый придёт в себя, чтобы успокоить его и поговорить, так как последние минуты самые тяжёлые.
- Я, ничего, крепкий, - прохрипел шахтёр, открывая глаза, и добавил: - Мы из готов, к бою и ранам привычные.
Тарас подумал, что шахтёр из тех, кто носит в носу цепочки и черепа на одежде. Раненый откашлялся, сообщил:
- Меня звать Александр Реас, - увидев, что его слова не произвели никакого впечатления на Тараса, он объяснил: - У меня готская фамилия, существовал когда-то такой народ – готы. Мои предки жили в Крыму, нынешнем Мангупе. Катька Вторая послала в Крым Суворова и моих предков насильно переселили под Мариуполь.
Фамилию шахтёра Тарас где-то слышал, но при каких обстоятельствах – не помнил. Шахтёр откашлялся и Тарас подал ему салфетку, чтобы вытереть кровь, а потом он продолжил свой рассказ:
"В нашей семье из поколения в поколение передается легенда о моём прадеде, жившем семьсот лет назад в Крыму. Звали его Реас, и он служил сотником при князе Василии, а государство называлось Готия, то есть государство готов. В его обязанности входил досмотр за крепостью Дорос и организация обороны столицы Готии в случае нападения врага. Всё было хорошо, пока в городе не появились два человека: крестоносец, монах-госпитальер, и сестра-послушница. Заносчивого крестоносца, по имени Раймонд, князь приласкал и назначил комендантом города, передав ему все функции Реаса, а сестра-послушница, Мария, стала подругой княгини Ефросиньи и давала уроки французского языка дочери князя, Елене.
Естественно, мой прадед не очень обрадовался такому раскладу, так как его отодвинули на второй план, и, к его смущению, он влюбился Марию. Данная страсть с годами только усиливалась, и Реаса не остановило даже то, что Мария обвенчалась с Раймондом и стала его женой.
Как-то, в один из вечеров, Реас заметил, что князь и Раймонд направляются к колодцу внутри крепости. В тот день наполняли новый бассейн и вычерпали воду из колодца почти до дна. Реас об этом знал, так как сам направлял воинов помогать носить воду. Князь и Раймонд явно хотели, чтобы их не заметили, и это насторожила Реаса, который последовал за ними, оставаясь в тени. Возле колодца Раймонд вытащил верёвку и зажег масляную лампу. Раймонд опустил верёвку в колодец, после чего забросил за плечо мешок и отправился в гулкую пустоту. Князь остался наверху, осторожно оглядываясь вокруг. Через некоторое время из колодца послышались удары, которые вскоре затихли, а Раймонда поднялся на поверхность.