И опять-таки не физически,
Без ужасных земных страстей.
А лишь мысленно-платонически,
Но с чужою, а не своей?!Впрочем, вы, посмотрев печально,
Может, скажете: вот народ!
Мы не ведаем страсти тайной,
Мы давно уже идеальны.
Пьем же мы не коньяк банальный,
А разбавленный водород.Ладно, предки! Но мы здесь тоже
Мыслим, трудимся и творим.
Вот взлетели же в космос все же,
Долетим и до вас, быть может.
Вот увидимся - поговорим!
1969
Сказка об одном собрании
Собранье в разгаре. Битком людей.
Кто хочет - вникай, обсуждай и впитывай!
Суть в том, что Фаустов Алексей
Сошелся внебрачно в тиши ночей
С гражданкою Маргаритовой.Все правильно. Подано заявленье,
И значит, надо вопрос решить.
Устроить широкое обсужденье,
Принять соответственное решенье
И строго безнравственность заклеймить!Вопросы бьют, как из крана вода:
- Была ль домработница Марта сводней?
Что было? Где было? Как и когда?
Только, пожалуйста, поподробней!Фаустов, вспыхнув, бубнит, мычит…
А рядом, с каменно-жестким профилем,
Щиплет бородку и зло молчит
Друг его - Мефистофелев.Сердитый возглас: - А почему
Мефистофелев всех сторонится?
Пусть встанет и скажет, а то и ему
Тоже кой-что припомнится!Тот усмехнулся, отставил стул,
Брови слегка нахмурил,
Вышел к трибуне, плащом взмахнул
И огненный взгляд сощурил.- Мой друг не безгрешен. Что есть, то есть.
И страсть ему обернулась бедою.
Но те, что так рьяно бранились здесь,
Так ли уж вправду чисты душою?И прежде чем друга разить мечом,
Пусть каждый себя пощипать научится.
Ах, я клеветник? Хорошо. Начнем!
Давайте выясним, что получится?!Пусть те, кто женам не изменяли,
И те, кто не знали в жизни своей
Ни ласк, ни объятий чужих мужей, -
Спокойно останутся в этом зале.А все остальные, - он руки воздел, -
Немедля в ад крематория! -
Зал ахнул и тотчас же опустел…
Страшная вышла история.
1969
Весенний жребий
Нам по семнадцать. Апрельским днем,
Для форса дымя "Пальмирой",
Мы на бульваре сидим впятером,
Болтаем о боксе, но втайне ждем
Наташку из третьей квартиры.Мы знаем, осталось недолго ждать
Ее голосок веселый.
Она возвращается ровно в пять
Из музыкальной школы.- Внимание! Тихо. Идет Наташка!
Трубы, играйте встречу! -
Мы дружно гудим и, подняв фуражки,
Рявкаем: - Добрый вечер!Наташка морщится: - Просто смешно,
Не глотки, а фальшь несносная.
А я через час собираюсь в кино.
Если хотите, пойдем заодно,
Рыцарство безголосое.- Нет, - мы ответили, - так не пойдет.
Пусть кто-то один проводит.
Конечно, рыцари дружный народ,
Но кучей в кино не ходят.Подумай и выбери одного! -
Мы спорили, мы смеялись,
В то время как сами, невесть отчего,
Отчаянно волновались.Наморщив носик и щуря глаз,
Наташка сказала: - Бросьте!
Не знаю, кого и выбрать из вас?
А впрочем, пусть жребий решит сейчас,
Чтоб вам не рычать от злости.Блокнотик вынула голубой.
- Уймитесь, волнения страсти!
Сейчас занесу я своей рукой
Каждого в "Листик счастья".Сложила листки - и в карман пальто.
- Вот так. И никто не слукавит.
Давайте же, рыцари. Смело! Кто
Решенье судьбы объявит?Очкарик Мишка вздохнул тайком:
- Эх, пусть неудачник плачет! -
Вынул записку и с мрачным лицом
Двинул в ребра мне кулаком:
- Ладно! Твоя удача.Звезды в небе уже давно
Синим горят пожаром,
А мы все идем, идем из кино
Гоголевским бульваром…Наташка стройна и красива так,
Что вдоль по спине мурашки.
И вот совершил я отчаянный шаг -
Под руку взял Наташку!Потом помолчал и вздохнул тяжело:
- Вечер хорош, как песня!
Сегодня, право, мне повезло,
А завтра вот - неизвестно…Ребята потребуют все равно
"Рыцарской лотереи",
И завтра, быть может, с тобой в кино
Пойдет… Ты смеешься? А мне не смешно -
Кто-то из них, злодеев!- А ты погоди, не беги в кусты.
Вдруг снова счастливый случай?!
Вот я так уверена в том, что ты
Ужасно какой везучий!Когда до подъезда дошли почти
Шепнула: - Ты все не веришь?
Вот тут остальные записки. Прочти.
Но только ни звука потом, учти! -
И тенью скользнула к двери.Стоя с метелкой в тени ларька,
Суровая тетя Паша
Все с подозреньем из-под платка
Смотрела на странного чудака,
Что возле подъезда пляшет.Нет, мой полуночно-счастливый смех
Старуха не одобряла.
А я был все радостней, как на грех,
Еще бы: на всех записках, на всех,
Имя мое стояло!
1969
1941 год. Будущий поэт после окончания 10-го класса
Через край
Она журила своих подруг
За то, что те в любви невнимательны:
- Раз любишь - то все позабудь вокруг!
И где бы ни был твой близкий друг,
Будь рядом с ним всюду и обязательно!Сама же и вправду давным-давно
Она ходила за милым следом:
На стадионы, в театр, в кино,
Была с ним, когда он играл в домино,
Сидела в столовке за каждым обедом.Стремясь все полней и полней любить,
Мчалась за ним на каток, на танцы
И даже выучилась курить,
Чтоб и в курилках не разлучаться.И так - с утра до темна. Всегда,
Не пропустив ни одной минутки,
И только шептала ему иногда:
- Вот свадьбу сыграем и уж тогда
Рядышком будем всю жизнь все сутки!И, раздувая любви накал,
Так в своем рвении преуспела,
Что раз он вдруг дико захохотал,
Прыгнул в окно и навек пропал!
Вот как она ему надоела…
1969
"Микрофонные" голоса
Улыбка, открытые плечи.
Сказочные ресницы.
Шумный эстрадный вечер,
На сцене поет певица.Голос, раздвинув стены,
Рушится лавой снежной.
И хоть он ничуть не нежный,
Но мощный зато отменно.И вдруг, нелепая штука
(Ну надо же так случиться!):
Рот открывает певица -
И… никакого звука!В каком-то смешном молчанье -
Движения губ и рук.
Словно на телеэкране,
Если выключить звук.Зал охнул и рассмеялся.
- В чем дело? - А весь "пассаж"
Техникой объяснялся:
Взял микрофон и сломался,
Сломался, да и шабаш!А у певицы этой
(В том-то и весь секрет!)
Есть все: и страсть, и браслеты,
И платье броского цвета,
Вот голоса только нет…Забавно? Да нет, не очень!
Что ж будет в конце концов?
И сколько же, между прочим,
Сейчас вот таких певцов!Давно ль были главным не волосы,
Не жест и не цвет лица.
Певец начинался с голоса.
Нет голоса - нет певца!И вдруг откуда-то выплыли
На сцену с недавних пор
Какие-то сиплые, хриплые,
Ну, словно как на подбор!Выходят непринужденно
И, безголосье скрывая,
Пищат, почти припадая
К спасительным микрофонам.Знаю: есть исключения,
Но я сегодня отставил их.
Речь мы ведем о правилах,
И я говорю о пении.Неужто поздно иль рано
Голоса трель соловьиную
Заменит стальная мембрана,
Вопящая по-ослиному?!Пусть в конвульсивном вое
Хрипят безголосо где-то.
А нам для чего такое?
У нас-то откуда это?!И разве же это дело -
Жужжать в микрофон шмелями?
Неужто же оскудела
Земля моя соловьями?Такими, что разом кинут
В тоску тебя и в веселье.
Душу из тела вынут
И в сердце дохнут метелью!Да, чтоб жило горение,
Дающее чудеса,
К чертям безголосое пение.
Да здравствуют голоса!
1970
Приметы
Ведя корабли, управляя ракетами,
Создав радара бессонный глаз,
Мы, как ни смешно, не расстались с приметами.
Они едва ль не в крови у нас!И ведь смеемся же: "Предрассудки!
Глупистика, мелочи, ерунда!.."
А сами нередко, шутки-то шутки,
Без этой "глупистики" - никуда!В школьные годы известно точно:
Не знаешь урока - держись за каблук,
Тогда не спросят. Примета прочная!
Не выпусти только каблук из рук!Тогда ни морали, ни двойки, ни гнева.
Но только не путайся никогда:
Держись не за правый каблук, а за левый.
Возьмешься за правый - тогда беда!А на контрольной, коль нет подковки,
Судьбу не терзай: - Пощади! Помоги! -
Есть средство: сними (наплевать, что неловко)
Башмак или туфлю с левой ноги.Зато уж студент - в пониманье высоком,
Великий мастер насчет примет:
Он в дверь не войдет на экзамен боком.
И точно отыщет "счастливый билет".Любая примета ему как мошка!
Он знает их лучше, чем снег в декабре.
Не говоря уж о черных кошках,
Тринадцатых числах и прочей муре.Да что там студент! Академик, доктор,
Придя на важный доклад с утра,
Услышав: - Ни пуха и ни пера! -
Сказал аспирантке: - Идите к черту!Артистка, народная, в сорок лет,
Текст роли выронив неосмотрительно,
Уселась в ужасе на паркет,
Роль под себя подложив предварительно.