Некоторое время Ионуц, растерянно оглядываясь, думал о том, как ему поступить. Прибавь он хоть слово к тому, что касалось признаний Насты, - и сразу бы открылось то, чего никто на свете не должен был знать и что навлекло бы на его голову смертельную опасность, как довольно ясно намекнул постельничий. Стечение обстоятельств и его предчувствия подсказывали ему мудрое решение - на этот рая устами боярина Жоры. Оставалось одно: просить у постельничего свежих коней для себя и для Ботезату и без промедления поскакать в Ионэшень. Ратной помощи он не мог просить во избежание подозрений и расспросов, но терять нельзя было ни минуты. Еще было время, чтобы успеть к сроку и вызволить княжеского наследника из ловушки. А случись, что страхи его окажутся ложными, тогда судьба его, которую предсказал ему дьячок Памфил наизусть по книге зодиака, и впрямь удачливая: его ожидает счастливая любовь и княжья милость, как нагадала ему старая цыганка.
Получив свежих коней, он тут же отыскал своего служителя и велел ему надеть на них седла со всем, что было к ним приторочено. Вскочив в седло, он поскакал по следам своего господина. Вечер настиг их на полпути. Дорога сделалась трудной. С северо-западной стороны надвинулись тучи, полил дождь. Час спустя дорогу развезло. Немного погодя дождь прекратился, но все окутал густой туман, из которого сеялась изморось. Чтобы коням легче было идти, Ждер и татарин ехали по обочинам, заросшим травой. Поближе к усадьбе начались каменистые места, и кони побежали резвее. Только поздно ночью всадники остановились у тыла усадьбы. Охваченный страхом, Ждер напрягал слух, настороженно прислушиваясь.
Всюду царила тишина, нигде ни огонька.
- Держи оружие наготове, - приказал Ионуц слуге. Он спешился и, держа в руке обнаженную саблю, обошел всю усадьбу. Потом тихо окликнул сторожа, который, как он знал, находился где-то поблизости. Послышался короткий и тревожный звук рога, словно караульный внезапно проснулся. Оказалось, он притаился в копне соломы. Он возник во мраке черным страшилищем с поднятой дубинкой. Псы лениво залаяли в своих укрытиях.
- Кто там? - глухо крикнул сторож.
- Это я, служитель княжича. Не бойся.
- Ага! Стало быть, тот молодой боярин с метой у глаза.
- Тот самый. Скажи, государь благополучно доехал?
- Слава господу, доехал благополучно и теперь почивает.
- А хозяйки?
- Что им деется? Не знаешь разве женских обычаев? Наша княжна, как только узнала государя, тут же захворала. Ну, теперь, должно быть, полегчает ей…
Сторож тихонько рассмеялся в темноте, словно был уверен, что Ионуц его не слышит. Но тот расслышал и радовался этому смеху, долетавшему сквозь изморось и тьму.
- А в остальном все ладно?
- Все ладно, слава пречистой деве.
- А когда приезжали гонцы из-за рубежа?
- Вчера. Один привел коней, купленных у какого-то шляхтича. Наша хозяйка больно охоча до рослых коней. Пробыл этот человек нынешний день, а к вечеру отъехал. Сперва посмотрел, как красиво скачет государь со своей свитой, как ловко сходит с коня. Покачал, довольный, головой и уехал. И еще смеялся и говорил, что скоро вернется.
- С другими конями?
- Именно так он и сказал. Уж очень нам нравится, как ты ловко, боярин, во всем разбираешься. Думаю, наша княжна обрадуется, увидев тебя. Ты что, припоздал аль спешную весть везешь?
- Припоздал я, друже. Уж так получилось. И спешную весть привез: надо будить государя и не мешкая ехать; нам приказало завтра до полудня явиться к господарю Штефану. Открой ворота, мы должны разбудить воинов княжича. Пусть выведут коней и достанут оружие.
- Ох, ох! - посочувствовал караульный. - Тяжела, как я погляжу, государева служба. Да делать нечего. Надо выполнять ее, скакать ночью в дождь, Мне-то куда как лучше в теплом гнезде, не ведая забот.
Рассуждая таким образом, сторож открыл ворота и затрубил в рог.
- Разбуди служителей и выведи их без промедления, - приказал Ждер татарину.
Раздался стук в двери, послышался гомон голосов.
Ведя коня под уздцы, Ионуц прошел к господскому дому. Псы злобно лаяли на него. В знакомом окне засветился огонек. За решеткой испуганно мелькнула тень Насты.
- Не тревожься, - шепнул он, быстро подойдя к окну.
- Это ты, Ионуц? - удивилась девушка, прижимая руки к вискам. - Я не ждала тебя, но бодрствовала и думала о тебе. Я не знала, что делать, как поступить: сказать княжичу или не сказать? Теперь я и впрямь захворала, Ионуц. От страха.
- Открой. Надо поднять его светлость.
В комнатах послышался шум. Раздался жалобный голос боярыни Тудосии. Отодвинув засовы. Наста на мгновенье оказалась одна перед Ждером в своем белом ночном наряде. Он быстро обнял ее, поцеловал и, оттолкнув от себя, подошел к хозяйке дома, которая испуганно выглядывала из полуоткрытой двери: голова у нее была повязана красной косынкой, в руке она держала свечу. Ионуц постучался к Алексэндрелу.
- Княжич, встань и выходи. Государево повеление. Служители уже дожидаются.
Дверь тут же открылась. Взяв из рук княгини свечу, Ионуц вошел в комнату своего господина. Он помог ему одеться, опоясаться саблей и решительно потянул за собой, ничуть не боясь задеть гордость княжеского сына.
- Скажи, Ждер, что стряслось? - встревоженно допытывался Алексэндрел. - Может, государь узнал что-нибудь? Я ему нужен для дела? Или ратная тревога?
- Дорогой все скажу, государь… Здесь тебе нельзя оставаться дольше ни минуты…
- А мне было так хорошо! Я провел самый приятный вечер в моей жизни, Ионуц.
Ждер подошел к нему вплотную, на него пахнуло запахом вина.
- Ты слышал меня, друг Ионуц?
- Слышал, государь.
- Наста была печальна и нездорова, но, увидев меня, развеселилась.
- Я безмерно рад этому, государь, - процедил сквозь зубы Ждер, - но прошу тебя еще раз, выходи скорее. Не то нам обоим несдобровать.
- Не понимаю, что могло случиться, друг Ионуц. Да и с хозяйками полагалось бы проститься.
- Недосуг, государь. Могут ли достойные боярыни предстать перед твоей светлостью в одних сорочках?
- Ты прав, Ионуц. А может быть, подождать до утра? Хотя, раз ты говоришь, что иначе нельзя, выхожу.
- Сейчас накину на тебя кафтан, государь. Дождит. Изволь сесть на коня.
Люди толпились в темноте перед абрикосовым садом. Двое служителей держали факелы. Алексэндрел-водэ вскочил в седло.
- Тушите факелы! - приказал Ждер.
Княжич зевнул.
- Ну и погодка, - пробормотал он.
Затем рассмеялся, точно беззаботное дитя, радуясь неожиданному происшествию. Ждером владел непреоборимый страх. Ему хотелось быть за много почтовых перегонов от этого места. Вокруг не было видно ни зги; окрестности недвижно стыли под моросившим дождем. И все же, словно зверь лесной, он чуял надвигавшуюся опасность. И к этому чувству примешивалось гневное желание увести подальше от Насты возможного соперника. Теперь благоприятный повод для этого был найден. Это с одной стороны согревало его, будто пламя костра на зимнем привале в лесу. Но с другого боку жгло его ледяное дыхание тревоги.