* * *
…Ветер, холодный, пронзительный, влажный, резко хлестнул по лицу, как только он вышел на палубу. Мелкие снежинки, скорее льдинки, больно кольнули лоб, щёки, подбородок. Волны, огромные, "океанские", пологие медленно опускали и поднимали судно. Это был ещё не шторм, но его далёкое дыхание. словно дыхание обозлённого долгой обидой человека, чувствовалось во всём: и в невероятной огромности валов, и в заунывном вое ветра, явно не растратившего свою силу. И в низких, тяжёлых темных облаках. Они неслись так быстро, что у Джека закружилась голова. Лучше было вообще не смотреть на них. Было так темно, что он еле рассмотрел своих друзей… Они, все четверо, пристроились в затишке, у трубы, нахохлившись словно воробьи.
"– Не ушли, ждут, – с благодарностью подумал Джек. – До чего ж они хорошие парни… Сейчас начнут "издеваться"…
– Ну, что, дурашка, доигрался? – Паркер двинул его коленкой, предлагая погреться в движении.
– От страху аж светится, – усмехнулся Питчер, – Ну, что я говорил, Прямиком в карцер?
– Да он с ума сошёл, ребята, – это выдал Холл, – смотрите – такая идиотская улыбка – это верный признак…
– Да, – подытожил Мкдонаьд, – пора хлопотать… говорят в психушке не плохо кормят… и вообще уж получше чем на флоте. Так что не боись, Джеки, мы к тебе в гости придём…
Джек молчал. Теперь ему не страшны были ни эти волны, ни ветер, ни собачий холод… когда у него такие парни… такой кэп.
Друзья вовлекли его в свой круг, Паркер и Холл положили руки на плечи.
– Ну? – Паркер стал серьёзен.
Джек спокойно снял со своего плеча руку Паркера, затем Холла.
– Ручонки-то уберите… как ни как, перед вами уже не курсант…
– А кто же? – выдохнули все четверо.
– А старший матрос…, – он строго осмотрел друзей. – Ну-ка, встать, как положено! Макдональд, руки из карманов! Что скрючился… в три погибели? Смиррно!
– Шутки в сторону, – Паркер стал совсем серьёзен.
– Какие шутки, – Джек стал тоже серьёзен. И вот вам мой первый приказ: десять минут вам, остолопам, на сборы. Мы идём на берег. С кэпом и с офицерами. Идём закупать свежую жрачку и дрова! Смекнули? Мы теперь при жрачке… А ну исполнять!
* * *
Как только шлюпки вошли в гавань, волнение сразу уменьшилось. И чем дальше они входили внутрь бухты, тем спокойнее было море. Наконец качка исчезла вовсе, и только ветер завывал в тополях, Тосно так же, как он свистел в снастях "Принца" там, на внешнем рейде.
Обе шлюпки пришвартовались к большому парусному кораблю. Он фактически служил в качестве причала: к нему были пришвартованы парусники поменьше. Всюду стоял гул голосов. Сотни матросов, солдат, офицеров сновали взад и вперёд, были тут и гражданские. На корабле была явно резиденция начальника порта Декра. Пристли понял это со слов офицеров.
На корме шлюпки сидел капитан Христи. Рядом расположился мистер Конгрейв – он должен был встретиться генерал квартирмейстером, дабы ускорить разгрузку ценного груза судна. Третьим офицером бы лейтенант Хитченсон.
Пристли сидел ближе всех к офицерам.
– Боюсь, господин капитан, сегодня повторится всё тоже, что было вчера. – Не громко, и как бы, между прочим, сказал мистер Конгрейв. – И я вам могу точно сказать, чем сразу надо было растопить его ледяное сердце.
– Об этом не может быть даже речи, – жёстко ответил Христи. – Мы военные моряки, а не торгаши… Мы тут не на базар приехали.
– А вы думали, вас тут с оркестром встретят? – с жёлчной усмешкой процедил Конгрейв.
Эти слова больно обожгли Христи. И он не смог скрыть своего смущения. Всё дело было в том, что он именно так и воображал свой заход в бухту Балаклавы: новенький "Принц" входит в бухту, а всюду стоят матросы, военные, барышни, и все восторженно кричат, кидают вверх чепчики, машут руками… И оркестр играет "Правь Британия морями"…
Какой же он ещё мальчишка… наивный романтик! От стыда, лицо Христи из бледного сделалось пунцовым, и он не смог скрыть этого.
– Да не переживайте вы так, капитан… – мистер Конгрейв был гораздо старше Христи, – ну, допустим, я торгаш… Ну и что из того? Полагаю что вполне умеренная сумма откроет нам все закоулки этой бухты… И заметьте, спасёт нас и наш груз от крупных неприятностей, а они, явно не за горами… большому парусному кораблю, большому парусному кораблю, оре. Наконец качка исчезла вовсе, и только ветер завывал в тополях.
– А вы думали, вас тут с оркестром встретят?
Эти слова больно обожгли Христи. Он не успел скрыть своего возмущения… Все дело в том, что он именно так и воображал его вход в бухту… Новенький, красавец "Принц" входит в бухту… а всюду стоят матросы, барышни, военные и все кричат… и бросают вверх свои кепи и чепчики… И оркестр играет "Правь Британии морями…". Какой же он еще мальчишка!
– Да не переживайте, Христи, – мистер Конгрейв был гораздо старше капитана. Ну, допустим, я торгаш? Ну и что из того? Полагаю, что вполне умеренная сумма откроет нам все закоулки этой бухты… И, заметьте, спасет наш груз, да и судно от крупных неприятностей, а они как видите… не за горами.
При этих словах он глянул вверх на небо и все трое, в том числе и лейтенант Хитченсон, последовали за его взглядом: черные мрачные тучи, так плотно обложили полоску неба между гор бухты, что казалось, это был не день, а поздний вечер.
– Я согласен участвовать в этой сумме, – заявил неожиданно Хитченсон, до сих пор молчавший. – Лучше потерять часть своих сбережений, чем…
Христи резко оборвал Хитченсона:
– Я заявляю вам, господа, вполне официально: мне был дан, еще в Лондоне, неофициальный указ: ни каких взяток! Мы военный корабль. Мы идем на войну… Мы можем в любой момент отдать свои жизни за Родину… за Королеву… И к лицу ли нам?
– А оказаться на дне моря – к лицу?
Конгрейв уже почти выкрикнул эти слова так громко, что все шестеро гребцов невольно услышали это…
К счастью, они уже подошли к борту корабля…
…Когда шлюпки были пришвартованы, а все матросы выстроились вдоль борта, лейтенант скомандовал: "Смирно". Как только команда была исполнена, Хитченсон подошел к Пристли и дал команду:
– Старший матрос Пристли! Вы назначаетесь старшим продгруппы. Ваша задача – выяснить ситуацию с продовольствием и с дровами у местного населения… И доложить мне на все задание вам два часа… Исполняйте! Думаю, четверых помощников вам хватит?
– Так точно, отчеканил Джек, – вполне…
– Ну, так вперед!
Когда они уже гремели ботинками по длинным сходням, Джек оглянулся… Капитан Христи, мистер Конгрейв, и лейтенант Хитчинсон уже разговаривали с начальником порта…
Это был человек невысокого роста… Но по всему было видно – он очень уважал себя…
– Труба дело! – Джек сказал это так громко, что все четверо оглянулись… – Хреновые дела!
– Ладно, расслабься, Джек, – во всяком случае мы на берегу… А там видно будет…
– А местных-то жителей тут с гулькин нос, – с грустью в голосе сказал Питчер… – Это вам не Индия…
Действительно, вся "набережная" была заполнена английскими моряками, французами, турками. И только в одном переулке они увидели женщину. Она и два мальчика катили небольшую тачку, доверху загруженную сухими, длинными жердями. Рядом с ними шла девушка, лет пятнадцати-шестнадцати. Она несла на плече медный кувшин, наподобие амфоры. И была столь хороша, что все пятеро невольно остановились.
– Только не надо свистеть, – Джек опередил реакцию своих друзей, – полагаю, что здесь это не принято…
Девушка с благодарностью взглянула на Джека и гордо проследовала за матерью и братьями…
– Вот это богиня! – не удержался Макдональд, – в какой-то задрыпаной Балаклаве, где нет даже нормального причала… такая богиня.
Девушка неожиданно оглянулась, и озорные огоньки сверкнули в глазах ее.
– Да она все поняла, утенок! – выдал вдруг Паркер! Она английский понимает!
– Ко всему к этому, – вставил свое веское слово Холл, – уже эта семейка точно знает, где можно разжиться дровами, бараниной, свежей, как взгляд этой замарашки… Да и все остальное, они отлично знают…! А как мне надоела наша тухлая солонина!
– Ты грубиян Холл! – Джек уже знал, что надо делать, – это же маркитанты! Именно они нам и нужны!
Час спустя, все пятеро уже сидели за длинным, рыбацким столом под старым, видавшим виды, парусом, и вовсю уплетали горячую, наваристую, рыбацкую уху из макрели…
Она была столь вкусна, что Катерина только успевала доливать добавки – отказов не было… За этим же, длинным столом на скамьях сидели мальчики, сидел Петр, сидела Илона и Марина.
Когда трапеза была закончена, Джек от всех поблагодарил Петра и Катерину.
– Thank you very much! – Сказал он глядя в глаза Илоны. – A very good fish soup!
– Very good! – Хором пробасили все четверо.
Джек говорил это и не мог оторваться от глаз Илоны. Никогда еще он не видел столь огромных, голубых, с синевой глаз… И в них было нечто, гораздо больше, чем просто красота… была какая-то непередаваемая словами тайна.
Джек встал и от всей компании сказал, обратившись к Катерине и к Петру.
– We are not your enemy… We are your friends…
– Чё говорит то, Катерина? – Петр с любопытством обратился к жене.
– Говорит – мы не враги вам… мы друзья…
– А…, – Петр хмыкнул, – ну, коли так. Скажи ему – пущай знает… Тут кажна втора семья – пиндосы…
– И, поди чай, половина из них беженцы из Греции.
Моряки понятливо закивали головами..
– А деру они отель дали не спроста… не от хорошей жизни…
Катерина испугано взглянула на Петра…
– Да ты толмач, Катюша, толмач – не боись… Я ж этих мальцов не забижу…