мавританские кувшины с узкими горлышками, высокие подставки для свечей,
засушенные пальмовые ветки в расписных вазах. Стояли здесь и чудесный маленький
изящный столик, доставленный из Византии, и два не слишком удобных, но
украшенных затейливой резьбой высоких кресла черного дерева. Главной же
гордостью старого графа был, без сомнения, огромный ковер на полу, когда-то
отбитый у мавров шампанскими рыцарями, сражавшимися в Испании.
Сейчас граф с гостем сидели в высоких резных креслах у дальнего от входа
камина и беседовали, не замечая появления юноши. Гуго в нерешительности
остановился на пороге библиотеки. Встревать в разговор двух почтенных сеньоров
ему казалось невежливым, и он решил дождаться хотя бы конца фразы. Но то, что он
услышал, настолько заинтриговало его, что некоторое время он стоял как вкопанный,
напрягая слух: помещение библиотеки было весьма просторным, а двое людей на
противоположном конце разговаривали совсем негромко.
-…Неужели вам не хочется вернуть свой народ на исконную землю, Эфраим?
Пусть даже с помощью христиан. - Слышался голос графа.
-Но, граф, прибытие на землю Израиля такого количества фанатично
настроенных вооруженных людей из Европы может угрожать самому существованию
моего народа, - говорил еврей.
-Вам нечего бояться, Эфраим, - говорил граф Тибо, - не мне вам объяснять,
что фанатизм в любой форме - это проявление бесовской одержимости. Слепая вера
выгодна только тьме. Поймите, та партия благородных рыцарей, которую я
возглавляю, прекрасно понимает, что догмы веры церковь навязывает сознательно для
управления огромными массами ограниченных людей. Мир, к сожалению, разрезан
дьяволом на куски. Но, поверьте, только христианская идея может сплотить в данный
момент достаточно большое число людей, способных противостоять растущей силе
исламского фанатизма, и, говоря о походе в Святую Землю, папа Григорий просто
собирается направить одних фанатиков против других. То есть, если хотите, руками
самой тьмы бороться с ее же воинством. Но давайте оставим в стороне нашу церковь
- не о ней сейчас речь. Неужели же вы считаете, что мусульманские фанатики лучше
христианских? Разве не мусульмане уничтожают сейчас ваших собратьев в
Палестине? Разве не они насильно заставляют их принимать ислам? Мы же не хотим
ничего никому навязывать. Но мы ограничены в выборе средств.
-Даже если предположить, что христиане победят мусульман, на земле Израиля
лишь одна чуждая нам власть сменится другой. Но евреям все равно от этого легче не
станет. Какие выгоды получим мы? Я не уверен, что христиане отнесутся к местным
евреям лучше, чем мусульмане. Так почему же мы должны все это финансировать?
Вы меня не убедили, граф.
-Поймите, Эфраим, нам, христианам, на Святой земле нужно только одно ––
святыни нашей веры. Мы ни в коем случае не собираемся мешать вашему народу жить
своей жизнью, более того, мы желаем полностью освободить землю Израиля от
мусульман, а на их место переселить евреев Европы. Тем самым будет положен конец
вашему рассеянию по миру и вы вновь обретете свою страну. Разве не об этом
мечтаете вы, Эфраим, и те, интересы кого вы представляете.
-Ваши планы грандиозны, дорогой граф. И они несбыточны именно в силу
своей грандиозности. Поэтому, уж простите, но я не могу верить вам.
-У вас есть причина, Эфраим. Сам папа Григорий-седьмой тайно поддерживает
эту идею. И подумайте о том, что за готовящимся предприятием стоит не только папа
римский, а стоят весьма значительные силы, непроявленные до срока, но обладающие
влиянием и военной мощью, и заинтересованные в создании государства
Иерусалимского, независимого ни от римской, ни от византийской церквей. Скажу
больше. Это будет государство благородных рыцарей, в котором не будет рабов, и где,
наконец, получат свободу и равные права представители разных религий.
На какое-то время толстый еврей задумался, а потом, после паузы, сказал:
-Возможно, в ваших словах и есть здравый смысл, но разве церкви добровольно
откажутся от своих привилегий? Боюсь, что даже построив такое военное рыцарское
государство, о котором вы говорите, вам придется вести войну со всем остальным
миром. Ибо многие не примут вашу сторону просто в силу своей ограниченности. И
едва ли многие пойдут за вами.
-Пойдут многие. Мы соберем войско, равного которому еще не было.
-И все же, позвольте узнать, кто это "вы", кроме вас лично?
-Неужели вы не верите, что союз властителей, вроде меня, обладающих
обширными землями и множеством подчиненных людей способен собрать грозную
силу?
-Вы не могли бы назвать имена?
-До срока, нет. Но я назову титулы. Восемь графов, три герцога, пятьдесят пять
баронов из разных концов Европы и папа Римский со своими войсками. Мало вам?
-Действительно, впечатляет.
-Так как насчет ста тысяч? - Перешел к делу граф.
-Хорошо. Для подготовки похода мы дадим вам ссуду на пять лет. Наши
условия: если вы добьетесь своего и освободите Святую землю, мы хотим для евреев
привилегию беспошлинной торговли, власть над Храмовой горой, право возвращения
нашего народа в Эрец Исраэль и свободу нашей веры. А пока оформим кредит под
десять процентов годовых. В случае поражения вашей партии и провала предприятия,
вы просто заплатите нам долг со всеми процентами. Если же вы действительно
установите свою власть в Иерусалиме, проценты с вас мы не возьмем в обмен на
выполнение наших условий, а ссуду вы возвратите не деньгами, а лучшими
земельными участками вокруг Храмовой горы. В случае вашей смерти, граф, эти
условия должны будут выполнить ваши наследники.
-Но мне не нужны ваши деньги прямо сейчас. Я пока не выступаю в поход...
-Так к чему же весь этот разговор, в таком случае? - Перебил графа ростовщик.
-Вы не дослушали, Эфраим. Мне необходимо знать, что в момент, когда деньги
понадобятся, а в течение нескольких ближайших лет они нам понадобятся наверняка,
я, или мой наследник, сможет их получить от вас на оговоренных условиях. Иными
словами, мне нужны гарантии займа.
-Знаете ли, граф, человеческая жизнь столь изменчива и скоротечна, что никто
не в силах знать точно, что будет завтра. Возможно, что через год, или даже завтра,
умру или разорюсь я, возможно, - вы. Кто же это знает? Так какие же гарантии на
будущее я могу вам дать? Поэтому лучше берите ссуду прямо сейчас.
-Вы хитрец, Эфраим. Если я возьму ваши деньги прямо сейчас, то и проценты
начнут насчитываться вами прямо сейчас, а я этого не желаю. Зачем мне деньги,
лежащие мертвым грузом, да еще за присутствие которых в своей кладовой я должен
платить?
-Ну, знаете ли, граф! За всю мою жизнь еще ни один человек вашего сословия
не отказывался от сиюминутных денег, да еще в таком количестве.
-Вероятно, то были люди, находящиеся в стесненных обстоятельствах. Я же,
слава Господу, пребываю в достатке. Поступления от моих владений покрывают все
мои расходы.
-Тогда, если вы настолько богаты, я не понимаю, к чему вам вообще брать
ссуды? Вы могли бы и сами собрать деньги.
-Конечно. Именно так я и поступаю. Но вы, очевидно, не представляете себе до
конца размеров планируемого мероприятия. Против мусульман выступят сотни тысяч
христианских воинов. И финансирование этого полчища потребует таких огромных
средств, которых нет ни у меня, ни у вас по отдельности. Время еще не пришло, но я
предвижу, что решающий час настанет уже скоро, возможно, уже через год. Именно
поэтому я хочу заранее знать, на кого и в каком объеме можно будет рассчитывать,
когда понадобится быстро собрать необходимые суммы.
-Ладно, граф, я дам вам ссуду на ваш поход, если буду жив и не разорюсь. Когда
деньги потребуются, пошлите за мной. Но, думаю, вы поймете меня правильно, все в
мире меняется, и процентная ставка тоже. - Ростовщик поднялся со своего места, тем
самым, давая понять, что разговор окончен.
-Нет уж, Эфраим, так просто вы от меня не отделаетесь. Я старый человек и
знаете, почему дожил до старости? Одна из причин такова: я никогда не верил
обещаниям, данным на словах. Поэтому я хочу закрепить ваши обязательства на
добротном пергаменте чернилами и печатями и при нынешней процентной ставке.
-Помилуйте, граф! Я не обязан выдавать вам ссуду. Это исключительно мое
доброе сердце подсказывает мне помочь вам ради, затеянного вами, благого дела...
-Не продолжайте, Эфраим! Будьте честны хотя бы с самим собой! Вы прекрасно
знаете, что при моих связях я могу обратиться и к другим представителям вашего
народа. Многие ваши соплеменники благодаря мне процветают и, уверен, рады будут
помочь.
-Но, граф, ни у одного из них нет и десятой доли этой суммы!
-Ничего, любезный Эфраим, не забывайте, что я могу обратиться и к двадцати
разным заимодавцам. К тому же, как вам хорошо известно, многие владетельные
сеньоры охотнее поджаривают ростовщиков на медленном огне, чем выплачивают