выдержать. Гуго предпочитал погибнуть на поле боя.
Разбойники только что въехали под арку ворот, когда произошло неожиданное:
внезапно монах поднял над головой посох, закатил глаза и раскатисто, не своим
голосом, произнес какую-то короткую фразу, значение которой Гуго не понял. Но
результат был потрясающим: мгновенно поднялся ветер, из безоблачного неба грянул
гром, сверкнула ослепительная молния, дрогнула земля, и тяжелая каменная арка
рухнула прямо на головы проезжающих, полностью завалив всадников вместе с их
лошадьми. Причем, все случилось так быстро, что лошади даже не успели заржать
перед смертью.
Несколько мгновений обескураженный Гуго стоял в недоумении, глядя, как
оседает серая пыль над местом завала, и как, громко и истерично каркая, улетают
прочь две зловещие птицы.
-Как вам это удалось? - Наконец, обретя дар речи, спросил он монаха.
-Сила молитвы способна творить чудеса. Разве ты никогда не слышал об этом?
- Сказал странник, и глаза его сверкнули.
-И кому же вы помолились сейчас, брат Мори? На каком языке? Почему я не
понял ни слова? - С явным недоверием в голосе спросил де Пейн.
-Эта молитва на тайном языке нашего братства, и обращена к Господу Богу,
друг мой, ибо властен Он как создать, так и разрушить во имя добра. Как, например,
волею Его разрушились сейчас эти ворота ради спасения от слуг Дьявола нас с тобой.
-Ну вот, теперь и ворота, и арку над ними придется строить заново. -
Пробормотал, все еще не пришедший в себя, Гуго, первое, что пришло ему на ум.
Подождав, когда осядет пыль, они подошли к завалу. Из-под упавших камней
вытекала тонкими струйками еще горячая кровь поверженных врагов, и холодный
воздух над ней дымился.
-Женщина сказала, что разбойников семеро. Но пока Господь наказал только
четырех негодяев. - Сказал брат Мори, осторожно взбираясь на камни завала.
-Я почти уверен, что остальные трое все еще потрошат беднягу Норга. Кстати, у
него обе мои лошади. - Проговорил Гуго, бросив тяжелый щит и взбираясь на завал
следом за монахом.
-Так поспешим, ибо мой конь тоже остался у этого кузнеца. - Произнес
странник, проявивший неожиданное проворство при преодолении препятствия и
первым выбравшийся из замка через образовавшийся на месте ворот завал.
Чтобы не быть заранее обнаруженными, они быстро взяли в бок от дороги и
припустили почти бегом сквозь невысокий кустарник к усадьбе кузнеца.
Монах и рыцарь успели вовремя. Два дюжих молодца в кольчугах уже
нагружали награбленным добром пегих лошадок де Пейна и красивого белого
жеребца пилигрима. А третий ходил вокруг стен деревянного дома и поджигал
факелом аккуратно сложенные охапки хвороста.
На этот раз брат Мори не стал молиться. Он дал знак рыцарю, и они
одновременно выскочили из-за кустов. Атака монаха была стремительной. Одним
огромным прыжком он преодолел расстояние, отделяющее его от ближайшего
противника, и точным движением опустил свой тяжелый посох на голову грабителя.
После чего тот рухнул без сознания, не успев даже вскрикнуть. Не давая врагам
опомниться, монах бесстрашно кинулся на человека с факелом, и, несмотря на то, что
тот выставил впереди себя большой кинжал, ударом посоха поверг наземь и его.
Гуго повезло меньше. Выбираясь из кустов, он зацепился за ветку и чуть-чуть
замешкался, что дало его противнику время выхватить меч. С гулким металлическим
звоном клинки встретились. Рыжебородый грабитель был старше, выше и тяжелее де
Пейна. К тому же, он мастерски владел мечом, что выдавало благородное
происхождение этого человека, поскольку в те времена только люди из властвующего
сословия имели право носить оружие и могли позволить себе с детства серьезно
упражняться в боевых искусствах.
Но и Гуго, будучи потомком старого франкского рода, хорошо управлялся с
длинным обоюдоострым клинком. Сколько он себя помнил, его учили обращаться с
оружием. С шести лет с ним каждый день занимался Жофруа Олеран, старый солдат,
ветеран дружины отца. Сначала маленький Гуго освоил детский деревянный меч,
потом настоящий кинжал, потом маленький, почти игрушечный, лук. Когда же, к
девяти годам, мальчик научился уже уверенно ездить верхом, его стали приучать к
тяжести доспехов и к владению коротким копьем. С десяти лет он также начал
осваивать небольшую палицу. В одиннадцать у него появился новый учитель
Арнольд де Валиньи, настоящий, хотя и безземельный рыцарь, побывавший во многих
битвах.
Длинное копье, короткий меч и тяжелого боевого коня де Пейну доверили только
в четырнадцать лет, когда Гуго стал одним из оруженосцев старого графа Теобальда
Шампанского. Но настоящий рыцарский меч де Пейн получил, как и все рыцари,
вместе с поясом и золотыми шпорами в момент посвящения. Произошло это в его
семнадцать лет. А потом последовали годы приключений: походы с караванами в
Испанию, служба при дворе короля Арагона, да и много чего еще…
А противник, между тем, уверенно наступал, нанося своим тяжелым мечом
мощные рубящие удары, от которых Гуго, так же, как и в поединке на лесной дороге с
Арчи де Веро, едва успевал уворачиваться. Хотя у противника на этот раз и не было
щита, но, помимо роста, массы и мышечной силы, он обладал и другим заметным
преимуществом над Гуго де Пейном: у рыжебородого поверх кольчуги был надет
прочный панцирь в виде перехлестывающихся металлических пластин, пришитых на
прочную основу из грубой кожи. Такой панцирь пробить мечом было почти
невозможно.
Но, опыт, полученный в опасных приключениях, не пропал для де Пейна даром.
На войне с маврами он научился нескольким хитрым приемам мечного боя, один из
которых и применил. Улучив момент, Гуго сделал молниеносное круговое движение
своим мечом, результатом чего явилось выпадение оружия из руки противника. И
острие клинка рыцаря тут же уперлось в незащищенный доспехом кадык грабителя.
Кольчуги в то время еще делались, по большей части, без капюшона, панцири - без
защитного стального воротника, а многие шлемы изготавливались без забрала.
Поэтому рыцарь во время боя мог прикрывать лицо и шею только щитом.
-Сдавайся, разбойник, или отправишься в ад! - Сурово произнес де Пейн.
-Я не разбойник. Я такой же рыцарь, как и вы, сударь. Перед вами барон
Бертран де Бовуар, - хрипло проговорил побежденный.
-Грабить мирных людей недостойно рыцаря, а тем более барона. Вы опозорили
это звание. И будете наказаны. - Гуго говорил жестко, и в его голосе не
чувствовалось и тени жалости к этому закованному в доспехи верзиле, похожему на
огромного рыжего кабана.
-Надо их связать, - сказал подоспевший брат Мори, уже раздобыв где-то
длинную веревку.
Монах тут же заломил, стоящему перед де Пейном и с ненавистью глядящему на
него детине, руки за спину и туго стянул их несколькими узлами. В это время один из
разбойников, оглушенный посохом пилигрима, начал приходить в себя. Гуго убрал
клинок в ножны и помог монаху связать всех троих грабителей вместе, спиной к спине
и обыскать их, чтобы отобрать все, спрятанное под одеждой, оружие. Оставив
обезоруженных разбойников привязанными к коновязи, Гуго с братом Мори
затушили, начавший уже разгораться, хворост, сложенный около бревенчатых стен, и
вошли в дом кузнеца, откуда все это время слышались крики о помощи.
Глава 4. Друзья
В просторной избе Норгов царил страшный беспорядок. Перевернутые
деревянные скамьи, разбросанная домашняя утварь и разбитая глиняная посуда
устилали пол комнаты. Старый кузнец, его младший сын Эндрю и служанка Аглая
были жестоко избиты и заперты в чулане, откуда и раздавались их крики, а дочка
Стефания в непотребной позе была прикручена веревками к ножкам стола. Гуго с
братом Мори быстро освободили этих несчастных, плачущих людей в изодранных
одеждах.
-Этот изверг забрал все мое добро и изнасиловал мою дочь! Я убью его! - Едва
освободившись, возопил старый Норг и, увидев связанного Бертрана де Бовуар,
схватился за толстую ржавую кочергу, прислоненную к притолоке.
Но его, уже занесенную для удара, руку вовремя перехватил, оказавшийся рядом,
монах Мори.
-Успокойтесь, любезный, не берите грех на душу! Ваше добро не успело уйти
далеко. Оно смиренно покоится в тюках, которые мы с благородным сеньором де
Пейном только что отобрали у разбойников. А что касается этого преступника, то
божья кара настигнет его очень скоро, вот увидите. Его будет судить сам граф
Шампанский, а он справедливый правитель. - Успокоил кузнеца странствующий
монах.
Тем временем Гуго пытался как-то утешить дочку Норга, худенькую
светловолосую девочку лет пятнадцати, которая теперь сидела на грязной ступеньке
крыльца, кутаясь в лохмотья, и громко рыдала, захлебываясь слезами. Ему было до
глубины души жалко невинно пострадавшего ребенка. Глядя на нее, Гуго вспомнил
совсем другую, хотя благородную и знатную, но такую же худенькую и
светловолосую девочку с большими голубыми глазами, встреченную им однажды в