Все утро Патч оставался на палубе, то сидя за рулем, то вглядываясь в пространство, отделяющее нас от "Гризельды".
Иногда, правда, он нырял в рубку, где работал с параллельной линейкой и циркулем, сверяя наш курс. Я предложил ему поспать, но он ответил: – Спать? Я не смогу уснуть, пока не увижу "Мэри Дир"!
И он остался, серый, изможденный, держась только на нервах, как и во время всего расследования.
Думаю, он просто боялся пропустить тот миг, когда "Гризельда" догонит, нас. Патча очень тревожило отсутствие на борту атласа приливов. Когда начался отлив и нас принялось сносить к западу, он стал особенно внимателен и все время проверял наше положение по отношению к остроконечным скалам Гернси.
Вероятно, мне следует объяснить, что во время шестичасового прилива воды Ла–Манша в районе Нормандских островов поднимаются на необыкновенную высоту. Весной, когда приливы особенно сильны, они образуют узкое течение между Олдерни и материком, скорость которого достигает 7 узлов. Направление этого потока меняется в основной части Ла–Манша каждые 12 часов, а подъем воды достигает 30–40 футов.
Я упоминаю об этом, чтобы объяснить нашу озабоченность данным обстоятельством, которое имело непосредственное отношение к дальнейшим событиям. Проходя этой частью Ла–Манша, всегда испытываешь напряжение, если учесть, что весь район буквально утыкан рифами, обнаженными скалами и каменистыми островами.
Мы держали курс в центр Гернси. Я полагался на то, что восточным краем потока нас подтолкнет в нужном направлении, и, едва проскочив выступающие на поверхность скалы, известные под названием Ле–Фретт, мы с интересом стали наблюдать, что же предпримет "Гризельда". Когда острые скалы оказались вблизи от ее левого борта, ей ничего не оставалось, как изменить курс и снова следовать позади нас.
На самой северной оконечности острова Гернси на груде скал установлен маяк Лез–Ануа, направленный к морю. Мы прошли от него так близко, что увидели даже больших бакланов, сидящих на скалах, и белую пену разбивающихся волн. "Гризельда" по–прежнему шла за нами, зарываясь носом в воду. Она была уже не более чем в полумиле от нас, и Патч не отрываясь смотрел на нее в подзорную трубу.
– Ну что, – спросил я, – это Хиггинс?
На палубе лодки смутно виднелась чья–то фигура.
– Да. Это Хиггинс. И Юлз тоже. А вот за штурвалом стоит кто–то третий, лица я не разглядел.
Он протянул мне трубу. Я сразу же узнал Хиггинса. Тот стоял у фальшборта и пристально вглядывался в "Морскую ведьму". Хиггинс, Юлз и Патч – все трое были на "Мэри Дир", а теперь мы находимся в сорока милях от места, где она лежит на мели.
Майк, стоявший за рулем, позвал меня:
– Если сейчас мы повернем, то сможем добраться до Питер–Порта раньше их!
Он имел в виду прямой путь по ветру вдоль южного берега острова Гернси. Следуя им, мы могли бы под парусами дойти до мыса Сен–Мартен, а потом, включив мотор, добраться до Питер–Порта. Тогда, может быть, моторка и не нагнала бы нас.
Я бросил взгляд на Патча, вышедшего из кубрика.
– Я сменю вас, – сказал он приказным тоном.
– Нет! – гневно, ответил Майк.
– Я сказал, что сменю вас! – Патч потянулся к рулю.
– Я прекрасно слышал, что вы сказали, – огрызнулся Майк и попросил меня ослабить паруса.
Но Патч продолжал держаться за руль. Стоя, он медленно захватывал руль, а Майк ругался непотребными словами. Жесткое, напряженное лицо Патча и бледное от гнева лицо Майка почти соприкасались, мускулы напряглись, как у античных атлетов.
Эти две минуты противостояния решили все. "Гризельда", миновав скалы Лез–Ануа, изменила курс, преградив нам путь на Питер–Порт.
– Теперь у вас нет выбора! – произнес Патч.
Он был совершенно опокоен, и руки его крепко сжимали руль. Майк перестал сыпать проклятиями, повернул голову назад и уставился на "Гризельду". Поняв, что проиграл битву, он отпустил руль и встал:
– Раз ты капитан, то и управляй сам! Но, Боже мой! Если с яхтой что–нибудь случится… – Он бросил на меня холодный взгляд и, все еще дрожа от гнева, бросился вниз.
– Мне очень жаль, – устало произнес Патч и сел за руль.
– И все же это не ваша яхта, – напомнил я.
Он пожал плечами, оглянулся на "Гризельду" и спросил:
– А что, по–вашему, я должен был делать? Спорить с ним не имело смысла. Надо было идти вперед, скорее к "Мэри Дир". Но если ветер ослабеет…
– А что, если Хиггинс догонит нас? Патч быстро посмотрел на меня:
– Ни за что не догонит! Мы должны прийти туда первыми!
– Ну а если все–таки он придет первым? – В глубине души я надеялся, что у Хиггинса хватит ума держаться в рамках закона. – Он же ничего не сможет с нами сделать?
– Не сможет? – злобно рассмеялся Патч. – Откуда вам знать, на что он способен? Он боится. – Патч искоса взглянул на меня: – А вы на его месте не испугались бы?
Посмотрев на паруса, он спокойно, как ни в чем не бывало, попросил ослабить их и взял курс на норд–вест от бакенов Минкис.
Больше мы не разговаривали. Вскоре до нас стал доноситься звук мотора "Гризельды". Раньше его не было слышно из–за рева ветра и шума волн, а теперь этот звук дал нам понять, что ветер ослабевает. Облака поредели, и над водой нависла влажная мгла, сквозь которую слабо различались очертания острова Джерси по левому борту.
Я запустил мотор, но уже с этого момента понял, что "Гризельда" догонит нас.
Прогноз предсказывал дальнейшее понижение давления над Атлантикой, увеличивающееся к востоку. Но нам это не могло помочь. Ветер все слабел, и "Гризельда" подходила к нам по траверзу, держась между нами и островом Джерси. Небо и море приобрели холодный серый цвет, и линия горизонта почти исчезла. Патч спустился вниз, чтобы утеплиться: резко похолодало, а порывистый ветер то и дело менял направление.
Я сидел за рулем и время от времени вытягивал шею, посматривая на "Гризельду", огни которой качались в такт зыби. Интересно, что намерен делать Хиггинс? Что бы я предпринял на его месте?
Я старался обдумать все возможные варианты, но попробуй это сделать, если ты устал, замерз и сидишь почти на уровне воды, изолированный от всего мира! Ох уж это ощущение оторванности! Я и раньше испытывал его в море, но с такой силой – никогда. Теперь море наводило на меня тоску и вызывало дурные предчувствия, Тяжелая, маслянистая поверхность воды раскачивалась под нами, а западный ветер поднимал сильную рябь. Непрестанно думая о Хиггинсе, я не сразу заметил туман. Он навалился внезапно, подкравшись серо–белым облаком, заслонившим море.
На палубу вышел Майк,, я передал ему руль и крикнул Патчу, чтобы он тоже поднялся.
На "Гризельде", по–видимому, тоже заметили туман, потому что она изменила курс и направилась к нам.
А я стоял и ждал, когда же туман скроет нас от нее.
– Как только ее скроет из виду, мы сделаем оверштаг! – сказал я подошедшему Патчу.
Примерно в двух кабельтовых от нас "Гризельда" попала в полосу тумана и моментально исчезла.
– Эй! – крикнул Майк и повернул руль. "Морская ведьма" послушно развернулась по ветру, и кливер захлопал, когда я отпустил кливер–шкот. Гик перебросился налево, и мы с Патчем лебедкой смота ли правый кливер–шкот. Мы снова шли прежним курсом, пронзая холодную, влажную пелену тумана, а я все вслушивался, пытаясь определить, удалось ли нам обмануть "Гризельду".
Однако Хиггинс разгадал наш маневр, потому что на траверзе вновь послышался шум моторов, а вскоре появилась и сама "Гризельда". Ее нос разрезал полосу тумана, и мы поняли: она идет прямо на нас.
Она подходила к нам под прямым углом, оба мотора работали на полную мощность, и ее нос резал воду, поднимая брызги вплоть до кабины рулевого.
Я крикнул Майку, чтобы он снова сделал оверштаг. Если оба судна не изменят курс, столкновение неминуемо!
Но Майк не пошевелился. У меня вдруг пересохло в горле.
– Поворачивай! – заорал я, и в это же время закричал Патч:
– Да поворачивай же, дружище! Ради Бога, поворачивай!
Но Майк, вцепившись в штурвал и глядя на приближающуюся лодку, прорычал сквозь зубы:
– Это они пусть поворачивают! Я не сверну! Патч заорал:
– Они нас протаранят!
– Не посмеют! – бросил Майк и не сдвинулся с места, продолжая следить за "Гризельдой".
Краем глаза я заметил Хиггинса. Он высунулся из рубки и кричал. Сквозь рев моторов до меня донесся его зычный голос:
– Идите прямо! Мы разойдемся бортами! "Гризельда" нацелилась на наш нос и наперекор ветру неслась нам навстречу.
Дальше события разворачивались с невероятной быстротой. Майк скомандовал отпустить паруса.
– Я пройду у нее под кормой! – крикнул он и повернул руль.
"Морская ведьма" стала поворачиваться носом. "Гризельда" тоже сделала пол–оборота. Если бы мы смогли быстро развернуться, мы бы разошлись бортами, но нам не повезло! Я успел отпустить кливер, а вот Патч, не привыкший ходить под парусом, замешкался с гротом. От сильного порыва ветра яхта накренилась, и наполнившийся грот помешал "Морской ведьме" закончить поворот. "Гризельда", готовясь к тому, чтобы разойтись бортами, сбросила скорость, но по–прежнему шла на нас.