Мне неприятно было, что он так шутит. Знал я, как это делается. Являются три субъекта на судно, щупают заплату пальчиками и морщатся, и все их стараются побыстрее в каюту проводить, выставить им спирту или трехзвездного. Но только у "деда" это было не в обычае. Все-таки здорово он сдал, наверно. Раньше он капитанам головы отвинчивал, а судно у него из порта выходило, как со стапеля.
- "Дед", давай - за твою заплату.
- Давай, - он потрепал меня по волосам и успокоил: - Да там хоть всю обшивку меняй, один результат…
Нет, он еще в силе был. Ведь хорошо уже нагрузился - и ни в одном глазу, другой бы уже Васю под столом вспоминал. Я смотрел на "деда" - он оживился, вроде бы помолодел, оттого что встретил меня; я ведь знал, что он меня любит, и я его тоже любил, - и вот я думал: как же я скажу ему про свое решение? А "деду" я должен был cказать.
- Ну, а ты как, Алексеич? Месячишко погуляешь?
- Может, и больше.
- Больше-то смысла нет. Если бы летом…
- Нет уж, до лета я не дотяну.
"Дед" поглядел подозрительно.
- Ты что-то виляешь. Никогда ты со мной не вилял.
- И теперь нет. Просто я на берег списываюсь.
- Надолго?
- Не знаю. Пока - насовсем.
"Дед" ничего не сказал. Разглядывал свой фужер.
- Сказать по совести, хватит мне. Я в армии наплавался, три года протрубил, и тут столько же. Посуху и ходить разучусь, все палуба да палуба. А жизнь - она тоже проходит.
- Н-да, - "дед" вздохнул. Потом улыбнулся, как будто чего-то вспомнил. - А что, Алексеич, может, вместе еще поплаваем?
- С тобой-то - отчего ж нет?
- А вот завтра и поплывем.
Я замотал головой. Ничего он не понял.
- В другой раз, "дед".
- Другого раза не будет. На пенсию меня уведут, под белы руки.
- Тебя на пенсию? Ты шутишь!
- Почему же не пошутить? Раз ты тоже шутишь. А если по правде, то мне ведь уже нормальную комиссию-то не пройти.
- Ну, знаешь, "дед"… Наверное, мы все, сельдяные, на пенсию уйдем, а ты останешься.
- Так вот, Алексеич. Команда, я слышал, недобрана, вожакового не хватает в роли. Я почему знаю - дрифмейстер с помощником сами вожак сегодня укладывали в трюме. Вот ты и пойдешь вожаковым. Это я с капитаном обговорю.
Я подумал - наверное, не сахар ему на этом чертовом "Скакуне". Когда уже вся команда знает, что ты последнюю экспедицию плаваешь.
- "Дед", мы ведь не навек расстаемся. Ты иди и возвращайся. И чтобы с тобой ничего такого не приключилось.
"Дед" вдруг насупился, опустил взгляд. Я-то не заметил, как они подошли, эти двое. А они у меня за плечом стояли: один - Граков, персона, всей добычи начальник, "сельдяной бог", а второй - бывший мой кеп; ну, скажем, один из бывших, у меня их там штук семь было; тоже личность знаменитая в свое время, а теперь - из его прилипал.
Они к своему столику проходили забронированному, и как бы призадержались невзначай.
- Что же это с Сергей Андреичем-то может приключиться? - Голос у Гракова был веселый, но как бы и озабоченный. - Привет тебе, Сергей Андреич.
"Дед" чего-то буркнул в ответ, я и то не расслышал.
- А кстати, как у тебя с восемьсот пятнадцатым? Отчалите завтра? Ты извини, я, может, не к месту…
- Да уж такие мы люди, - сказал "дед", - на службе про футбол говорим, на футболе - службу вспоминаем.
- Чего, чего? Это ты интересно!..
Граков на шажок поближе к нам пододвинулся. А прилипала-то его просто заклокотал от восторга, даже залысинки у него посветлели.
- Надо бы наоборот, - сказал "дед", - но не можем.
- Не можем, это точно! - Тут же опять он сделался озабоченный, Граков. - Но мне докладывали: там вроде бы все зализано.
- Ну, раз докладывали…
- Да я ведь и тебя немножко знаю, за тобой проверять не нужно. Ну, одну экспедицию еще попрыгает "Скакунишко" твой, а там и на слом, а?..
- На слом, - сказал "дед".
Больше им, вроде, и говорить было не о чем. Но Граков вокруг себя пошарил глазками, и прилипала мигом куда-то шастнул - не иначе, за стульями. А мы их и не приглашали, прошу заметить.
- И нас самих, наверное, на слом? Как думаешь? "Дед" насчет этого ничего не думал.
- Значит, последний вечерок сидишь?
- Значит, так.
А точно - прилипала уже стулья тащил. А за ним официантка - с бутылкой "Арарата". Для Гракова тут специально держали, другого он не пил. Она было начала распечатывать, но прилипала у ней перехватил бутылку.
- Нет-нет, дайте, дайте.
Вышиб пробку ладонью. У него это красочно получилось - покрутил, покрутил и вышиб. Подал бутылку Гракову. А тот уселся - но не прямо к столику, а чуть боком, - и помахал бутылкой: кому бы налить первому. "Дед" свой фужер прикрыл ладонью: у него, мол, налито до половины.
- Марочный! - Граков удивился.
- Тем более, мешать не стоит.
- Тогда, с твоего разрешения, бича захмелим.
И долил мне. Быстренько, я и не успел свой фужер прикрыть. Ну, и духу не хватило, если по правде. Он-то все-таки бог. Я ему только сказал:
- Промыслового, прошу не путать.
- Кто же в этом сомневается? - засмеялся мой бог, даже руку мне на плечо положил. Даже прилипала, который как раз себе наливал, поглядел на меня ласково. Забыл уж, поди, как в свое время орал на меня в рубке. - А дерзкая молодежь, языкастая!..
Прилипала уже не ласково на меня смотрел, а недовольно.
- Чем же дерзкая? - сказал "дед". - Просто, достоинство имеет.
- Ну да, ну да. Достоинство в первую очередь. Потом уже к старшим уважение.
Официантка стояла, не уходила, Граков поворотился к ней и пальцем показал на столик. Колечко описал. Мол, это все на меня запиши.
Но тут случился один момент. "Дед" покряхтел и сказал:
- Ну… Мы-то уж тут давно сидим.
Это надо вам объяснить, все эти тонкости. В "Арктике" за себя одного не платят. Если моряцкая компания сидит, то каждый спешит первым за всех выложить. Ну, если уж все разом выложили, то официантка решает, с кого брать. Но когда уже вместе посидели, а платят врозь - это враги, это обида. А мы как-никак, но посидели.
Граков чуть не испариной покрылся. Но недаром же он прилипалу при себе держал. Прилипала-то и спас положение:
- Димитрий Родионович имел в виду нам двоим чего-нибудь под коньячок. Салатик там фирменный. А горячее - на наш столик подадите, мы потом туда перейдем.
Она записала и отошла.
- Ну, а… выпить за тебя - разрешишь? - спросил Граков.
Я поглядел на "деда". Он на меня. Он взял свой фужер. Я тоже свой взял. Прилипала, тот просто ел своего Родионыча - глазки его медвежьи, носик кнопкой, губки, всегда поджатые. Но весь вид такой, как будто он сейчас самое важное скажет. Ну такое, до чего тебе в жизни не додуматься, и от отца с матерью не услышать, и в книжках не прочесть.
- Сергей Андреич… Во-первых, сто футов тебе под килем. Это - прими, пожалуйста. Это искренне.
"Дед" кивнул. У прилипалы сразу лоб посветлел.
- А во-вторых… Ну, не в каменном же веке мы живем! Про что я - ты знаешь. Пойми, все мы люди, все можем ошибиться, не казнить же нас за это по двадцать лет. Ах, кержак ты эдакий, ископаемый человек! Ведь пора уже кое-что и пересмотреть. Время-то, время какое было. Вот молодость сидит, разве она себе может представить, какое было время?..
Прилипала то на "деда" смотрел, то на Гракова. И такая у него на лице печаль была - ну действительно не казнить же, ну бросьте вы ваши счеты, ну хоть обнялись бы, что ли. А "дед" молчал и супился. Граков ему руку на руку положил, "дед", я видел, страдал от этого, но руку не убирал.
Я поглядел по сторонам - никто на нас не смотрел, - и "дед" поглядел на меня, понял, что никто не смотрит, и ему легче стало.
- Слушай-ка, Родионыч, - сказал "дед". - Для чего ты это начал? Я ведь тебе никаких обид не высказываю. Ну, было, ну, прошло. Только вот пить за что, все я в толк не возьму.
Граков опять вокруг себя пошарил глазками.
- Что ж она нам не несет? Хоть минеральненькой - запить…
Прилипала вскочил, шастнул между столиками.
- А это мы сейчас сформулируем. - Граков золотой улыбкой заблестел. Как я понимаю, ты последний год плаваешь. А ведь грустно это. Разве нет?
- Кому грустно? Тебе?
- Флоту, Сергей Андреич. Флот без тебя осиротеет.
- Так уж прямо осиротеет.
- Сергей Андреич, цену себе надо знать. Ты еще много можешь флоту дать, молодым. Такой механик! Могут с тобой нынешние "деды" равняться? Нынешние-то, двадцатипятилетние? Вот и не хочется мне тебя с флота отпускать на пенсию. Ой, как не хочется!
Прилипала тем временем воду принес, вскрыл ее вилкой, забулькал по всем фужерам.
- Как, Игнатьич, не отпустим мы Бабилова с флота?
- Нельзя, Димитрий Родионович, нельзя-а!
- Вот и я думаю. - Граков уж всю ладонь "дедову" в обеих руках держал. - Ты, верно, по зрению на траулерах не можешь находиться?
- Ну, - сказал "дед". - Ты уж, поди, в курсе.
- А если - групповым механиком? Как? Правая моя рука будешь, по технической части. Целый отряд у тебя под началом, двенадцать, пятнадцать судов. Нахождение - на плавбазе, каюта-люкс. Трудненько ведь в твои годы на СРТ, покоя хочется, комфорта. Власти, если на то пошло. Как, сформулировали тостик? За группового механика Бабилова, Сергей Андреича!
- Да, - сказал "дед", - соблазнительно. Но ты погоди. - Ну-ну, что тебя волнует?
- А вот, если я твоя правая рука буду, ты меня за минеральненькой тоже пошлешь?