***
- У нас бывают такие смелые мечты, - говорил Ксенофонт, пока они шли вдвоем по саду под ярким лунным светом, - и порой боги смеются над нами. Я желал покорить Персию, повести объединенное войско в величайшее царство мира. Вместо этого живу как отошедший от дел старикан. Ты желал обрести любовь и счастье; но лишился и того, и другого. Однако ты молод, Парменион, у тебя еще есть время.
- Время? Без Дераи всё теряет смысл, - отвечал Парменион. - Я ощущаю это глубоко в душе. Она была единственной. Мы были так близки в эти пять коротких дней.
- Знаю, это прозвучит жестоко, но, возможно, твоя страсть обманывает тебя. Ты еще не набрался жизненного опыта и, быть может, слегка обезумел. А в Фивах есть много женщин, способных сделать мужчину счастливым.
Парменион посмотрел на искуственный пруд, глядя как убывающая луна отражается в его поверхности.
- Больше я не полюблю, - произнес он. - Никогда больше не открою своего сердца, чтобы снова испытать такую боль. Когда умерла мать, я почувствовал себя брошенным и одиноким, но где-то глубоко в душе предвидел такой конец - и, возможно, готовил себя к нему. Но Дерая? Как будто зверь с огромными когтями возник внутри и вырвал мне сердце. Я ничего не чувствую. У меня нет ни грез, ни надежд. За миг до поединка я хотел, чтобы Нестус убил меня. Но он сказал мне, что потребовал смерти Дераи.
- Не очень умно с его стороны, да? - сухо заметил Ксенофонт. Парменион не улыбнулся.
- Убив Леарха той ночью, я испытал нечто сродни удовольствию. Я праздновал его смерть. Но сегодня я убил человека, который не заслуживал смерти, увидел, как огонь жизни гас в его глазах. Что хуже всего, он умолял меня не наносить смертельный удар.
- Он бы умер в агонии от ранения в живот, - сказал Ксенофонт. - Как бы там ни было, ты положил конец его страданиям.
- Но суть не в этом, правильно? - тихо спросил Парменион, глядя среброволосому афинянину в лицо.
- Да, суть не в этом. Ты уничтожил его, и на это больно было смотреть. Ты также нажил себе врагов. Никто из видевших поединок не забудет, как он погиб. Но в Фивах ты сможешь начать новую жизнь. Эпаминонд хороший человек, и у него найдется место для тебя.
Парменион сел на мраморную скамью. - Дерая видела сон обо мне, но он был ложным. Ей снилось, что она стоит в храме, и я пришел к ней, одетый как полководец; она назвала меня Македонским Львом.
- В этом есть добрый знак, - сказал Ксенофонт, вдруг почувствовав вечернюю прохладу и задрожав. - Давай вернемся в дом. У меня есть кое-какие дары для тебя.
Клеарх разложил подарки на длинном столе, и Парменион сначала приблизился к бронзовому нагруднику. Доспех был сработан просто и не повторял, как более дорогие нагрудники, очертания мужского торса. Но он был прочен и мог выдержать любой удар мечом. В центре, на груди, была изготовленная из железа львиная голова. Парменион глянул на Ксенофонта. - Похоже, она не ошибалась, - прошептал Афинянин. Парменион протянул руку и провел пальцами по львиной пасти. Рядом с нагрудником лежал круглый шлем, тоже из бронзы, с кожаной подкладкой. Еще там были поножи, обитая бронзовыми пластинами кожаная юбка и короткий кинжал с изогнутым клинком.
- Я не знаю, что сказать, - признался Парменион другу.
- Эти вещи должны были стать дарами на день Мужества. Но сейчас, как я вижу, более подходящий момент. Есть еще кое-что, как мне кажется, полезное для тебя.
Он поднял переплетенный кожей свиток и протянул его Пармениону, который расстегнул маленькие застежки и развернул рукопись. - Здесь описаны мои странствия в Персии и поход к морю. Я не считаю себя великим писателем, но в моих трудах есть многое, чему есть смысл поучиться настоящему воину, и многие друзья просили меня скопировать это для них.
- Я никогда не смогу расплатиться с тобой за твою доброту.
- Друзья не нуждаются в расплате, это и делает их друзьями. А теперь готовься к путешествию. Если повезет, спартанцы позабудут о тебе спуся какое-то время.
Парменион покачал головой. - Они не забудут, Ксенофонт. Я позабочусь об этом.
- Ты одинокий человек, и подобные мысли глупы. Спарта обладает властью в Греции и останется при ней через много лет после нашей смерти. Забудь об отмщении, Парменион. Даже мощь Персии не может сокрушить Спарту.
- Конечно, ты прав, - согласился молодой человек, обняв друга.
Но когда забрезжил рассвет, и он выехал из ворот, он подумал о сне Дераи, о Фивах и о тамошнем спартанском гарнизоне. Вражеское войско, ненавидимое и устрашающее, расположенное в центре города с тридцатитысячным населением фиванцев.
Обнажив меч, он посмотрел на его блестящее лезвие. - Я клянусь на тебе, что уничтожу Спарту, - прошептал он. Высоко подняв оружие, он нацелил его на юго-восток и, хотя город был даеко за пределами его зрения, он представил, как меч завис над городом, горя огнем от ярого солнечного света.
- Я храню при себе семена вашей ненависти, - прокричал он, крутя мечом на ветру, - и я знаю, где их посеять.
Да, подумал он, Фивы - это верное направление для Македонского Льва.
Фивы, осень, 382 до Н. Э.
- Меня не волнуют знамения, - проговорил воин дрогнувшим голосом. - Давайте соберем армию и изгоним этих проклятых спартанцев из Фив.
Высокий человек у окна обернулся к говорившему и улыбнулся. Храня молчание, он прочесал комнату взглядом своих темных глаз. - Мы трое, - заговорил он наконец, - храним надежды нашего города в своих сердцах. Мы не можем быть опрометчивыми. - Не обращая внимания на воина, он задержал взгляд на серо-зеленых глазах оратора Калепия. - Спартанцы заняли Фивы, потому что знали, что у нас нет сил противостоять им. Мы должны принять во внимание то, чего они хотят от нас.
- Как мы это сделаем? - спросил Калепий.
- Острые мечи в их животы - вот чего они хотят! - прорычал воин, резко встав на ноги.
Высокий человек мягко подошел к нему, понизив голос. - Почему бы тебе не приблизиться к окну, Пелопид? Тогда весь город сможет тебя услышать!
- Мне осточертели эти постоянные разговоры, - ответил Пелопид, однако свой голос приглушил. - Меня коробит то, что мы дозволяем спартанцам свободно разгуливать по Фивам.
- Думаешь, ты единственный, кто думает так же? - спросил его высокий.
Их глаза встретились. - Прости, мой друг, - проговорил воин, - но это разъедает мне нутро и туманит разум. Продолжай.
- Мы должны установить, чего хотят спартанцы - и сделать наоборот. Однако будем использовать хитрость и секретность. И нам следует научиться терпению.
Высокий прошел обратно к окну, глядя на город и холм, на котором возвышалась Кадмея, высокие стены которой патрулировали спартанские солдаты.
- Мне кажется, - сказал Калепий, - что спартанцы желают того же, чего желали всегда - завоевать. Они хотят править. Агесилай ненавидит Фивы. И теперь мы у него в руках.
- Но имеет ли он то, чего желает? - усмехнулся высокий. - Думаю, они надеются, что мы восстанем против них и атакуем Кадмею. Если мы это сделаем, пролив спартанскую кровь, то они пойдут на нас целой армией. Они разграбят город - может быть, даже уничтожат его. И у нас нет никакой силы, чтобы противопоставить им.
- Есть другие города, - вмешался Пелопид. - Мы можем призвать их на помощь.
- Города полны шпионов и болтливых ртов, - отрезал высокий. - Нет, я предпочитаю, чтобы мы организовали все самостоятельно. Ты, Пелопид, должен покинуть город. Отправляйся в сельские районы. Собери себе воинов и выдвигайся на север, оказывая услуги в качестве наемного войска в Фессалии, Иллирии или Македонии - не важно, где. Накапливай силы. Готовься к тому дню, когда тебя вызовут назад в Фивы.
- А что же я? - спросил Калепий.
- Проспартанские советники теперь управляют городом - ты должен стать частью их правящей элиты.
- Народ возненавидит меня, - запротестовал оратор.
- Нет! Ты никогда не будешь высказываться о спартанцах на публике, ни критикуя, ни поощряя их. Ты посвятишь себя работе в Фивах, помогая и давая советы. Ты не станешь приглашать спартанцев в свой дом. Поверь мне, Калепий; нам нужен могущественный человек в центре, а твои способности ценят все. Ты будешь нужен им - так же, как нужен нам.
- А что же ты, Эпаминонд? - спросил воин.
- Я останусь в городе и буду не спеша собирать сторонников нашего дела. Но помните: жизненно важно, чтобы спартанцы не нашли повода отправить свою армию в наши земли - до тех пор, пока мы не будем к этому готовы.
Дверь в андрон приоткрылась, и Калепий вскочил со своего места, когда вошел слуга и поклонился.
- Господин, - сказал слуга высокому человеку, - там спартанец, который хочет видеть тебя.
- Они знают? - прошептал Калепий, и лицо его побагровело.
- Он один? - спросил Эпаминонд.
- Да, господин. У него письмо от военачальника Ксенофонта.
- Проведи его в Восточный покой, я поговорю с ним там, - приказал высокий человек. - Подождите здесь немного, - сказал он остальным, - а затем уходите через аллеи за домом.
- Будь осторожен, друг мой, - предостерег его воин. - Без тебя мы ничто.