"Но я получил наслаждение от убийства," - подумал он, - "и да простят меня боги. Я хотел бы, чтобы мне удалось убить их всех."
***
Тамис оперлась на свой посох, глядя на коленопреклоненного слугу перед собой.
- Мой господин настаивает, чтобы ты явилась в дом Парнаса, - сказал человек, избегая ее глаз.
- Настаивает? В то время, как его сын лежит при смерти? Ты, верно, хотел сказать "умоляет"?
- Высокородный Парнас никогда не станет этого делать, но я умоляю тебя, Благочестивая. Спаси Гермия, - взмолился слуга со слезами на глазах.
- Может, я спасу его, а может - нет, - отвечала она. - Но скажи своему господину, что сначала я спрошу совета у богов. Иди же!
Тамис повернулась на пятках и растворилась во тьме своего обиталища. Огонь горел слабо, но когда она села перед ним, пламя взметнулось выше и приняло форму лица Кассандры.
- Я не вызывала тебя, - сказала Тамис. - Уйди!
- Ты должна вылечить мальчишку, Тамис. Это твой долг.
- Не говори со мной о долге. Леарх мертв, и я отняла у Темного возможного отца его воплощения на Земле. Это был мой долг. Гермий сдерживает развитие Пармениона. Из-за их дружбы он по-прежнему сохраняет в себе, в какой-то степени, мягкую, ранимую душу. Не я сделала так, чтобы Гермий пострадал. Не на мне лежит вина; то была Воля Истока. И теперь он умрет, из-за сгустка крови в мозге. Когда он пошевелится, это убъет его.
- Но ты можешь излечить его, - молвила огненная женщина.
- Нет. Когда он умрет, Парменион станет железным человеком, какой мне и нужен.
- Ты искренне веришь, Тамис, что это воля Истока? Что мальчик без злобы в сердце должен умереть?
- Дети без злобы в сердцах умирали во все времена, Кассандра. Не поучай меня. Они умирают при пожарах, от засухи, от чумы и от войн. Останавливает ли это Исток? Нет. И я больше не задумываюсь над этим. Это Его мир. Если Он избирает невинных для смерти, то это Его право. Я не задумывала поставить Гермия под удар - хотя он стоял у меня на пути. Теперь он умирает. Я вижу в этом ответ на молитвы.
Тамис закрыла глаза и вылетела из своего тела, проникнув сквозь низкую крышу и взмыв высоко над городом.
Дом Парнаса стоял в восточной части города, и она устремилась к нему, приземлившись на усаженный цветами двор, где собралась компания друзей Гермия. Парменион стоял один у дальней стены, игнорируемый всеми.
- Говорят, его рвало ночью, - сказал толстый Павсий. - Потом он потерял сознание. У него жуткий цвет лица. Хирург пустил ему кровь, но это не помогло.
- Он силен, - сказал Нестус. - Я уверен, он поправится, - чемпион по мечам посмотрел на Пармениона, затем пересек двор и подошел к нему.
- Что случилось ночью? - спросил он. - Все, что я слышал - лишь слухи.
- На Гермия напали, - ответил Парменион. - Ударили дубинкой по голове. Он был слаб и не стоял на ногах, когда я доставил его домой.
- Жаль, что ты убил Леарха. Это правда?
- Я не знал, что это Леарх, - солгал Парменион. - Он был одним из напавших на Гермия.
Нестус вздохнул. - Это скверно, Савра. Очень скверно. Не могу сказать, чтобы ты когда-нибудь мне нравился, но ты же знаешь, что я никогда не принимал участия в нападениях на тебя.
- Я знаю.
- Если Гермий умрет, остальные будут призваны к ответу за его убийство.
- Он не умрет! - оскалился Парменион.
Движение у ворот отвлекло внимание Пармениона, и он обернулся, чтобы увидеть Дераю и двух ее подруг, входящих во двор. Она увидела его, но сделала вид, что не замечает, медленно пройдя к открытым дверям андрона.
Тамис проникла в главное здание, ослепленная духовным светом девушки, бьющим как концентрированный свет звезды.
Отец Гермия сидел в андроне и говорил с хирургом Астионом. Он поднял взгляд, когда вошла Дерая, затем встал, с искаженным и измученным лицом. Он поцеловал ее в щеку и протянул ей разбавленное вино.
- Могу ли я увидеть его? - спросила она.
- Он умирает, дорогая моя, - сказал он, и его голос дрогнул.
- Он мой друг - мой самый дорогой друг, - сказала Дерая. - Пустите меня к нему.
Парнас пожал плечами и отвел ее в спальню, где лежал Гермий с лицом, столь же белым, как льняное одеяло, покрывавшее его тело. Дерая села подле него, протянула руку, чтобы погладить его бровь.
"Нет!" - воскликнула Тамис, хотя никто не мог ее услышать. Духовный огонь Дераи вырвался наружу, купая Гермия в слепящем свете. Тамис не могла поверить тому, что видела: на темени мальчика свет стал золотым, потом красным, кровавый сгусток под костью рассеивался. Гермий застонал и открыл глаза.
- Дерая? - прошептал он. - Что ты здесь делаешь? Это недостойно девицы.
- Мне сказали, что ты умираешь, - ответила она, улыбаясь. - Но я вижу, что это не так.
- У меня были очень странные сны, - сказал он ей. - То было темное место, где ничего не росло и не пели птицы. Но теперь память меркнет…
- Так и должно быть, потому что солнце светит за окном, и все твои друзья собрались здесь.
- Парменион?
- Он тоже, - сказала она, и улыбка растаяла. - А теперь я оставлю тебя набираться сил.
Встав, она вернулась в андрон. - Он проснулся, - сказала она Парнасу. - И цвет его лица хорош.
Парнас вбежал в спальню, заключив в объятия растерянного сына.
Хирург пожал Дерае руку. - Что ты сделала? - спросил он.
- Я ничего не делала. Как только я села, он проснулся.
Тамис слушала эти слова, и гнев поднимался в ней. Ты ничего не знаешь, глупое дитя! У тебя Дар, и ты не замечаешь его!
Разгневанная, прорицательница вернулась в свое тело. Огонь погас, комната погрузилась во тьму. Сила Дераи была новым элементом в истории, и Тамис начала собирать силы, чтобы пройти тропы этого нового будущего.
***
Уже смеркалось, когда Леонида вызвали в комнаты Старейшины Бараков. Почти весь день он в одиночестве скакал верхом по берегам реки Эврот и узнал о трагедии, случившейся прошлой ночью, лишь по возвращении, когда увидел Лепида, ожидавшего у конюшен.
Солдат рассказал не много, пока они шли к баракам и поднимались по ступеням в покои начальника. Внутри, расположившись рядом со Старейшиной, сидели два эфора города - советники, отвечавшие за строгую общественную, правовую и экономическую структуру Спарты. Леонид поклонился обоим. В одном он узнал Мемнаса, друга своего отца. Мемнас был первым советником, и он возглавлял ночную стражу и народное ополчение.
Старейшина встал. - Твой друг Леарх лежит зарезанный, - сказал он.
Леонид был ошеломлен этими словами. - Зарезанный? Мне сказали, он был сражен в бою, - ответил он.
- Это нам и предстоит выяснить, - вмешался Мемнас. Это был низкорослый, стройный мужчина с трезубой бородой и орлиными чертами лица. В синих одеждах эфора он выглядел хрупким и изнеженным, хотя на самом деле ходил с Агесилаем в Персию и, говорят, сражался там как лев. - Садись, юноша. Мы вызвали тебя сюда, потому что ты можешь прояснить мотивы убийцы.
- Меня там не было, господин. Как я могу помочь вам?
- Два парня - твои друзья - лежат раненые, один со сломанным плечом, другой - с перебитой рукой. Они ничего не говорят о случившемся, кроме того, что это была уличная потасовка. Они не видели смертельного удара. Они также говорят, что Парменион напал на них без предупреждения, и отрицают, что били Гермия.
- Что вы хотите, чтобы я сделал? - спросил Леонид. - Я не вхожу в ополчение и не являюсь членом ночной стражи.
- Ты из благородной семьи и уважаем в бараках. Выясни правду и возвращайся к нам в течение двух часов. Иначе последует полное - и публичное - следствие, которое, при любом исходе, ударит по репутации Бараков Ликурга.
- Я сделаю все, что смогу - но ничего не обещаю, - сказал Леонид.
Он нашел Гриллуса в гимнастическом зале; нос Афинянина раздулся, вокруг глаз образовались синяки. Леонид вывел его во двор, найдя тихое место, освещенное факелами Святилища Оракула. Там Гриллус поведал ему все, что мог вспомнить о драке.
- Он убил его, Леон! - сказал он под конец. - Я все еще не могу поверить в это!
- Вы пришли за ним ночью, в масках и капюшонах. И не в первый раз, Гриллус. Чего же вы ждали? Что он встретит вас с цветами и обьятиями?
- Он убил Леарха его же кинжалом. Я видел это. Он оттеснил его к стене, а потом зарезал.
- Ты видел это и ничего не сделал?
- А что я мог сделать? Он демон - проклятый. Он обрушился на нас с неба. Мы не знали, что там был Гермий; мы собирались всего лишь не позволить Савре бежать на соревнованиях. Мы делали это для тебя - чтобы отплатить за твой позор!
Рука Леонида взметнулась, и его пальцы мгновенно обхватили горло Гриллуса. - Вы ничего не делали для меня! - прошипел он. - Я давно видел это в тебе, Афинянин. Ты любишь причинять боль, но в тебе недостаточно мужества, чтобы стоять в бою один-на-один. Ты бежишь со стаей, как хитрый пес. Теперь слушай: завтра ты уберешься из Спарты. Мне плевать, куда. Если останешься здесь, я сам приду за тобой и выпущу тебе кишки тупым ножом.
- О, прошу, Леонид…
- Молчи! Ты никому не расскажешь о своем… бесчестье. Смерть Леарха на твоей совести, и однажды ты поплатишься за нее.
Леонид вернулся к эфорам в назначенное время.
- Ты раскрыл правду? - спросил Мемнас.
- Раскрыл, господин. Несколько юношей напали на Гермия, приняв его за Пармениона. Полукровка не виноват; он действовал, защищая своего друга.
- А имена остальных юношей?