***
Слуги Ксенофонта расступились, едва старая женщина вошла в ворота его дома. Никто не осмеливался приблизиться к ней. Она видела их страх и улыбалась, опираясь на свой посох, пока ожидала хозяина дома.
Она чувствовала на себе много взглядов. Когда-то давно эти глаза наполнились бы желанием - когда-то малейший взгляд Тамис был способен разжечь в мужчинах страсть и толкнуть их на братоубийство за одно только право держать ее за руку. Старая женщина закашлялась и сплюнула. Когда-то… Кого теперь заботит это когда-то? Ее первый муж погиб в войне с Афинами, второй - в сражении во Фракии. Третий подхватил лихорадку жарким летом, когда вода была заражена, и умер в агонии, пока Тамис посещала Дельфы. Последнего она могла бы спасти - если б только знала о его недуге. Могла бы? Или не могла? Какая теперь разница? Прошлое мертво.
Она услышала открывающуюся дверь и бравую поступь афинского полководца, встречающего ее. Она смотрела на него одновременно глазами своего тела и глазами Дара, видя как облик красивого полководца, так и отсвет огня его души.
- Добро пожаловать в мой дом, госпожа, - молвил он.
- Проводи меня в тень и дай попить, - сказала она. Его ладонь коснулась ее руки, и она почувствовала его силу. Это смутило ее, напоминая Тамис дни юности. Сила солнечного света осталась за дверью, когда он ввел ее в альков справа. Здесь она почувствовала благовония с ароматами разных цветов и холодный камень стен. Она села и стала ждать в молчании, пока слуга не принес ей кубок прохладной воды из погреба.
- У тебя есть послание от богини для меня? - осведомился Ксенофонт.
Тамис пригубила воду. Холод задел открытый нерв гниющего зуба, и она поставила кубок на каменный стол.
- Ты не отыщешь того, чего жаждешь, Афинянин. Не будет больше великих войн для тебя. Не будет славы на поле брани, - она почувствовала его разочарование, негодование и злость. - Ни один человек не достигает всех своих мечтаний, - сказала она более мягко. - Но ты останешься в памяти людей на тысячи лет.
- Как же так, если моим победам пришел конец?
- Я не знаю, Ксенофонт. Но ты можешь верить моим словам. Так или иначе, я пришла сюда говорить не о тебе. Я пришла поговорить о юнце.
- О юнце? Какой еще юнец?
- Парень, похоронивший свою мать. Тот, Кому Быть. Он познает славу и боль, трагедию и триумф. Он - великий человек.
- Он всего лишь дитя. Не Царь, и даже не благородный гражданин. Что он может совершить?
Тамис глотнула воды. Ей было удобно здесь, и в то же время она была нежеланной гостьей. Замечательно было бы провести весь день в тени, обратив мысли к более радостным временам своей долгой, долгой жизни. Она вздохнула.
- Его судьба - это славные дела, но его имя не будут помнить так, как твое, несмотря даже на то, что он поведет армии по всему миру. Твоя задача - обучить его, дать ему то, что хранишь сам.
- Я ничего не храню! - перебил Ксенофонт. - У меня нет ни богатства, ни войска.
- Все, в чем он нуждается, Афинянин, содержится в твоей голове. Ты знаешь сердца мужчин и дороги битв. Передай ему эти дары. И следи, как он будет развиваться.
- Он приведет Спарту к славе?
- Спарта? - она загадочно усмехнулась. - Дни Спарты сочтены, Ксенофонт. Нами правит хромой Царь. Они не послушали оракула. Лисандр думал, что сможет это исправить - но люди не захотели этого. Не будет больше нового величия Спарты. Нет, мальчик уйдет отсюда. Ты отправишь его, когда время придет, - Тамис встала.
- Это всё? - спросил Ксенофонт, поднимаясь. - Кормишь меня намеками. Почему ты не можешь сказать больше?
- Потому что это все, что я знаю, Афинянин. Ты думаешь, боги передают своим служителям все свое знание? Я сделала то, что должна была сделать. Больше мне ничего не ведомо.
С этой ложью на устах Тамис отошла назад, под палящее солнце, и вышла на улицу.
***
Тамис неспешно шла улицами Спарты мимо озера и малого храма Афродиты. Она следовала прямым путем к дверям своего дома - низкого, кособокого, однокомнатного, с очагом посередине и отверстием в крыше, через которое дым уходил из помещения.
В углу стояла узкая кушетка, и больше никакой мебели. Тамис присела на корточки перед остывшим очагом. Подняв руку, она шепнула три слова, и языки пламени вырвались из холодного пепла, ярко вспыхнув. Некоторое время она смотрела в танцующий огонь, пока тяжесть одиночества не опечалила ее. Плечи ее задрожали.
- Где ты, Кассандра? - прошептала она. - Приди ко мне.
Пламя взвилось выше, закручиваясь, словно пытаясь окружить незримую сферу. Постепенно в пламени проступило лицо, царственное лицо, заостренное, с длинным орлиным носом. Не красивое, если быть честным, но привлекательное, с резкими чертами, в обрамлении cлегка вьющихся светлых волос.
- Зачем ты тревожишь мой сон? - спросила огненная женщина.
- Мне одиноко.
- Ты расходуешь свои силы слишком неосторожно. И бессмысленно.
- Почему я не могу призвать тебя? - спросила старуха. - Я очень нуждаюсь в друзьях - мне нужна компания.
- Мир изобилует жизнью, - сказала огненная женщина. - Вот где должны быть твои друзья. Но если тебе надо поговорить, то я готова слушать.
Тамис кивнула и рассказала о тени будущего, о пришествии Темного Бога.
- Как это касается тебя? - спросила Кассандра. - Это лишь часть вековечной битвы между Истоком и Духом Хаоса.
- Я могу остановить рождение, знаю, что могу.
- Прекрати… о чем ты? Ты видела, чему быть. Как ты можешь изменить это?
- Да как ты смеешь задавать подобные вопросы? - вспыхнула Тамис. - Ты, как и я, знаешь, что существуют тысячи тысяч возможных будущих, и все они зависят от решений, принимаемых мужчинами и женщинами, и даже детьми и зверями.
- Об этом я и говорю, Тамис. Твои силы были даны тебе не для того, чтобы манипулировать событиями; это никогда не было путем Истока.
- А может быть именно для того, - перебила Тамис. - Я изучила сотни возможных будущих. По меньшей мере в четырех Темному Богу можно помешать. Всё, что мне нужно было сделать - это отследить линии развития в обратном направлении, до элемента, который изменит ход истории. И я сделала это!
- Ты говоришь о мальчишке Парменионе, - печально проговорила огненная женщина. - Ты ошибаешься, Тамис. Тебе следует прекратить свое вмешательство. Значение происходящего неведомо тебе; оно больше, чем все миры; это часть космического противостояния Хаоса и Гармонии. Ты даже не представляешь, какой ущерб можешь нанести.
- Ущерб? - с сомнением переспросила Тамис. - Я знаю, что ущерб будет нанесен, когда Темный Бог вырвется на свободу и сможет ходить по земле в человеческом обличии. Горы омоются кровью, реки исторгнут черный дым. Земля будет опустошена.
- Я вижу, - сказала Кассандра. - И, конечно, ты одна обладаешь силой противостоять злу?
- Не поучай меня! Ты считаешь, что я должна уйти, как ушла ты, дав пророчества, которым никто не поверил? Какой от них был прок? Какой был прок от тебя? Исчезни!
Огонь померк, лицо исчезло.
Тамис вздохнула. Правильным или ошибочным было это направление, но выбор сделан. Парменион станет Воином Света, отражающим тьму.
Не вмешиваться! А как они думают, кто разрушил планы прошлого Пришествия более двадцати лет назад, когда ребенку было предназначено родиться у Царя Персии? Кто проник в сознание наложницы ночью зачатия и заставил ее взобраться на вершину башни и броситься вниз, на камни?
- Это была я! - прошептала Тамис. - Я!
"И ты была неправа," - сказал слабый голос в ее сознании. - "Ты неправа теперь. Парменион должен сам прожить свою жизнь. Не тебе подменять его судьбу."
- Я не подменяю ее, - сказала она вслух. - Я помогаю ему исполнить ее.
"Он должен быть волен выбирать самостоятельно."
- Я дам ему выбор. В решающий момент его жизни, я приду к нему. Я предоставлю ему выбор.
"И что если ты ошибаешься, Тамис?"
- Я не ошибаюсь. Темный Бог должен быть остановлен. И его остановят. Оставь меня!
В последовавшей тишине Тамис с тяжелым сердцем оглядела нищенскую комнату. Со своими силами она могла бы обзавестись богатым дворцом, жить с блеском. Но она выбрала это.
- Я посвятила свои силы Истоку, - сказала она комнате. - И Свет всегда со мной во всех моих делах.
Некому было согласиться или возразить, но Тамис по-прежнему была неуверена. Она указала на пламя и произнесла имя. Появилось лицо мужчины.
- Сыграй мне, Орфей. Пусть музыка успокоит мое сердце.
Едва сладкие ноты лиры зазвучали в комнате, Тамис отошла к своей постели, легла на спину и стала думать о будущих, которые видела. В трех из них Темный Бог рождался в Спарте, правящем полисе Греции.
Три возможных отца. Леарх, который мог вознестись к величию. Нестус, близкий к царской семье. И Клеомброт, который мог стать Царем.
Тамис закрыла глаза. "Теперь мы посмотрим, какова твоя судьба, Парменион," - прошептала она. - "Теперь мы посмотрим."