* * *
Телохранитель конфидента, Крогер, оказавшись в обители Прирожденных, наверняка не преминул бы сострить в обычной своей манере. Предположив, что хозяева здешние наверняка даже подтираются и сортир чистят с помощью волшебства.
Но, увы, и еще тысячу раз, увы: ничего сказать бывший капитан городской стражи Нэста уже не мог. Потому как сложил голову на Из-Монта-Фог, в схватке с пиратами - подручными Гобана Золотого. Причем погиб отважный телохранитель, как ни крути, в том числе из-за самонадеянности охраняемого им Ролана. Ведь именно конфидент отказался тогда от сопровождения в лице матросов с "Перста Сабрины". Отказался с тошнотворно-презрительной небрежностью, никак не достойной доверенного лица короля.
Осознание тогдашнего своего просчета весьма тревожило совесть сэра Ролана. Не давая ни забыть своей вины, ни отрицать ее. Потому, добившись теперь аудиенции у самых могущественных магов мира, конфидент позволил себе хоть осторожную, но надежду. Надежду на то, что Прирожденные как-нибудь помогут ему исправить содеянное, вернуть Крогера к жизни. Даром, что прибыл сюда Ролан совсем с другой миссией.
Так или иначе, но впечатление внутренняя обстановка в черной крепости произвела именно такое, что могло бы вызвать остроту Крогера - грубую, но по сути. По другую сторону крепостной стены конфидент и его спутники не увидели никаких хозяйственных построек, вроде амбаров, хлевов и мастерских. Только дома в один-два этажа, сложенные из каменных плит и с почти плоскими крышами. Не было и никаких работников, никакой обслуги. И мусорных куч, неизбежно возникающих в любом поселении разумных существ, гости не заметили тоже.
Вообще, крепость оказалась какой-то неестественно безлюдной. И потому была погружена в тишину, непривычную, наверное, любому, кроме совсем уж безнадежных отшельников. Здесь не разносился гул голосов - никто не кричал от боли, гнева или просто в попытках обратить на себя внимание. Никто не беседовал, не смеялся и не плакал. Не стучали топоры и молоты, не слышался цокот копыт по мостовой, не позвякивали монеты и не звонили колокола. Большинство домов выглядели заброшенными, негостеприимными из-за наглухо закрытых дверей и ставен. А из всех местных обитателей, сколько бы их ни было, встречать Ролана и спутников вышел один-единственный человек.
Передвигался он навстречу гостям легко, непринужденно и изящно. И чувствовалась в движениях Прирожденного та естественная мягкость, что присуща любому животному семейства кошачьих, но нечасто оказывается свойственной двуногим существам.
Выглядел Прирожденный не молодым пареньком, но, скорее, мужчиной в расцвете лет. Еще стройным и подтянутым… хотя почему "еще"? Вполне возможно, что человек, родившийся с магическим даром, мог хорошо выглядеть и оставаться полным сил столько, сколько сам и захочет.
Не сказалась на внешнем облике одного из хозяев острова и такая, казалось бы, мелочь, как отсутствие цирюльни. Потому как волосы Прирожденного были коротко и аккуратно подстрижены. Такой же аккуратной, ухоженной выглядела и его черная окладистая борода.
В отличие от членов магического цеха, одет Прирожденный был не в мантию, а в обычную одежду. Сюртук, штаны, сапоги. Отчего походил больше не на волшебника, а на небогатого дворянина.
- Братство Прирожденных приветствует тебя, смертный, - обратился он к Ролану, - и благодарит за возвращение реликвии, вверенной нам на хранение. А теперь прошу… передать нам ее: один из Ключей Стихий, оказавшихся в твоих руках.
С этими словами Прирожденный протянул руку и замер - молча, выжидающе. Однако конфидент не спешил с ответным жестом.
- Во-первых, смертный я или нет, - произнес он с терпеливой назидательностью жреца на проповеди, - а не помешало бы обращаться ко мне по титулу и по имени. Ну, или хотя бы просто по имени. И к спутникам моим.
На последних словах он чуть повернул голову в сторону рядом стоявших Джилроя и Аники.
- Но это так, мелочи, - продолжил затем сэр Ролан, - теперь главное. То, из-за чего я при всем желании не могу просто отдать вам это… как вы сказали - Ключ Стихий? Уж очень много у меня вопросов. И насчет Ключа, и о тех причинах, которые привели нас к нему. Да-да, о самой главной причине: видениях Аники. То, что не без их помощи мы нашли не просто сундук с золотом и драгоценностями, но и нужную вам вещицу, о чем-то да говорит. Так ведь? А, следовательно, видения докучали моей юной спутнице неспроста.
Если Прирожденного как-то смутили слова конфидента, вызвали недовольство или растерянность, то это никоим образом не отразилось на его лице. Оставшемся, гладким, холеным и невыразительным как маска. Крогер вот, наверное, с трудом бы удержался, чтобы не врезать по такому лицу…
- И… ох, если бы видения эти сообщали только что-то приятное, вроде местонахождения кладов, - конфидент невесело усмехнулся, - так нет же: еще из них Аника узнала о некоем Повелителе Чумы, он же Властитель Мора. Никто из простых смертных о таком не слышал… а как насчет вас, могущественных и мудрых? Причем спасением от этого Повелителя должен-де стать этот так называемый Ключ… что он открывает, кстати? А еще Черная Звезда, в которую, в частности, верили ведьмы Ковена и крылатый народ лил’лаклов. Между Черной Звездой и этим вашим Ключом Стихий явно имеется какая-то связь. Потому что именно эти слова - "Черная Звезда" - послужили паролем, отпирающим пещеру, в которой хранился клад. Сундук, а в нем, помимо прочего, этот Ключ.
- Довольно, - голос Прирожденного звучал спокойно и уверенно, но то была явно хорошая мина при плохой игре, - я смотрю, вы уже много знаете. Слишком много знаете.
Так некстати Джилрою вспомнилось, что именно с этой, последней фразой любители нечестной наживы обращаются обычно хоть к свидетелям своих преступлений, хоть к подельникам-отступникам. Объясняя так свое намерение и тех, и других отправить к праотцам. Потому не порадовали веллундца эти слова, адресованные теперь в том числе и ему. Причем произнесенные кем-то не по-человечески могущественным. Ох, не к добру это было. И на помощь теперь рассчитывать не приходилось. "Перст Сабрины" остался далеко, а без позволения Прирожденных даже шустрая Аника из крепости не смоется. Не ворота ее остановят, так уж ров-то - точно.
А вот Ролана, похоже, слова лощеного волшебника, если и взволновали, то не особо.
- Нет, если вы впрямь такие могущественные, что сами сладите с этим Повелителем, я забуду и уберусь восвояси, - заверил он Прирожденного, - право же, ни к чему нам, букашкам, путаться под ногами у высших сил. Только вот… что-то не уверен я в последнем. Если бы вам и вправду не было равных в мире - разве вы бы упустили этот Ключ? Да и… как насчет трех остальных? Они ведь должны в шар сложиться, если я не ошибаюсь.
- Не ошибаешься, смертный… то есть, Ролан, - молвил на это Прирожденный, своевременно поправившись, - и видения, о которых ты говорил - да, отнюдь неспроста. Повелитель суть общая проблема. Всемирная. Так что даже нашему Братству ее в одиночку не решить. Не говоря уж о том, что нас осталось слишком мало. И посему… прошу ко мне.
И на последних словах он указал рукой в направлении одного из домов. После чего добавил - словно бы с сомнениями:
- Хотя есть у меня подозрения, что вы обознались… ошибаетесь.
Надо сказать, что увиденное в жилище Прирожденного всех троих гостей несколько удивило. По разумению, к примеру, Джилроя, люди, коим под силу превращать грязь в золото, должны были обитать в апартаментах, роскошью затмевающих королевские покои. Но на деле обстановка в доме хотя бы данного конкретного из Прирожденных оказалась более чем скромной. Большую часть площади занимала единственная комната - возможно, когда-то даже бывшая просторной. Однако теперь, стараниями хозяина она оказалась захламлена настолько, что лично веллундцу казалась теснее, чем его коморка в доходном доме столицы.
Львиную долю от площади комнаты занимали три стола. Один был в беспорядке завален книгами, свитками и картами. Второй, вытесанный из камня, был почти пуст… если не считать изображенной на столешнице фигуры, в которой все трое гостей сразу признали символ Черной Звезды. Между лучами звезды были нанесены символы помельче - в основном, невразумительные иероглифы. Впрочем, некоторые из символов не составило труда распознать даже непосвященным: капля, облако, мешанина точек, и, конечно же, язык пламени. Наконец, третий стол являл собой обычное рабочее место алхимика - с колбами, пробирками и змеевиками.
К двум из четырех стен было приставлено по высоченному шкафу. Полки первого были уставлены книгами, полки второго - бутылочками с разноцветными жидкостями. Еще одну из полок целиком занимал большой железный котел.
Единственная кровать скромно теснилась в углу - ни дать ни взять, бедный родственник на семейном празднике. Рядом с кроватью еще можно было заметить четвертый столик: низенький, маленький, чуть повыше табуретки и вдвое короче скамейки. На столике стояла пара тарелок с недоеденным завтраком.
Похоже, принимать гостей хозяину этого дома действительно приходилось редко. Так что жилище он предпочитал держать в творческом беспорядке, не сильно заботясь, как это выглядит со стороны. И насколько удобно находиться в этом доме кому угодно, кроме самого Прирожденного.
Переступив порог комнаты, хозяин первым делом хлопнул в ладоши. И помещение, темное оттого, что единственное окно было плотно закрыто ставнями, озарил ровный яркий свет. Источник света - шар размером с человеческую голову - висел под потолком.