С большим волнением я узнала в 1973 году, что стихами Винтмана заинтересовались студенты Воронежского университета - ведь Павел и погиб в полутора десятках километров от Воронежа. В марте упомянутого года меня телеграммой вызвали в Воронеж: группа студентов, предводительствуемая филологом Мариной Дацковской, нашла в селе Шилово братскую могилу, в которой вместе с двумястами боевых своих товарищей похоронен лейтенант Павел Ильич Винтман.
И вот я в селе Шилово стою у обелиска, на котором высечены имя, отчество и фамилия моего мужа… Описать, что я испытывала в те минуты, мне вряд ли когда-нибудь удастся. А потом в сопровождении директора местной школы Ивана Васильевича Попова мы с Мариной по узкой проселочной дорожке направились из Шилово в Трушкино; по обеим сторонам этой дорожки стелились недавно только оттаявшие мартовские поля, на которых в июле сорок второго много дней шли тяжелые, кровопролитные бои. Где-то здесь и оборвалась жизнь Павла…
28 марта в помещении Воронежской областной организации Союза писателей состоялся вечер, посвященный памяти и творчеству Павла Винтмана. Выступали писатели А. Лифанов, Ю. Гончаров, Ю. Воищев, В. Гордейчев, доцент кафедры советской литературы ВГУ В. Скобелев, студенты-филологи и не филологи читали стихи Павла.
Я и вправду скрупулезно фиксирую каждую публикацию стихов Павла и каждый отклик о них, каждое проявление уважения к его памяти; разбудите меня среди ночи, и я, не заглядывая в папки с вырезками, скажу, какого числа, месяца, года появилась подборка стихов Винтмана в "Комсомольской правде", а когда во владимирской областной газете "Комсомольская искра"; когда вышла в эфир передача радиостанции "Юность", посвященная стихам Павла, и когда в Саду поэтов при восьмилетке села Крюковщина, что под Киевом, был посажен тополь в его память… Я за всем этим вижу одно: пока о нем помнят, он живет.
Я уже упоминала, что в Киеве был издан сборник Павла Винтмана "Голубые следы"; он выпущен в 1977 году издательством "Радянський письменник". А подготовить его и "проложить" ему путь помогли бывшие университетские и вообще - довоенные товарищи Павла - Л. Вышеславский, Н. Тихий, А. Бродский, которые, когда я (к сожалению, с опозданием) "вышла" на них, заинтересованно и энергично стали мне помогать. Спасибо им!
Не могу пожаловаться: "Голубые следы" не прошли незамеченными. Вот строки из полученных мною писем:
"…Книга получилась цельная, серьезная, по-настоящему хорошая… Уверен, что книга П. Винтмана, излучающая грозный и трагический свет своего времени, найдет свое место в истории нашей литературы".
Константин Ваншенкин.
"…Радуюсь тому, что был когда-то причастен к первой публикации Павла. Собранные воедино, строки поэта свидетельствуют о том, как много он мог бы сделать…"
Яков Хелемский.
"…Стихи его явно талантливы и очень в духе, в стиле и в поэтике нашего поколения…"
Давид Самойлов.
"…Испытываю волнение от того, что это не просто сборник стихотворений, с которыми еще одно имя спасено от забвения… Волнует, что книга эта - еще одно наглядное, зримое, материальное подтверждение, что не может пропасть и не пропадает доброе, сделанное для людей…"
Юрий Гончаров.
Есть много других отзывов от поэтов, писателей, от однокашников Павла и просто - от читателей, впервые узнавших о существовании такого поэта.
Я написала "узнавших о существовании"… Горькая радость вдовы поэта: как поэт мой Павел - живет!
1989
Николай Холод. Командир нашей роты
В начале июля 1942 года я возвращался в свой полк, который находился в районе села Шилово под Воронежем. Поездом доехал до станции Графская, а оттуда попутным транспортом до станции Масловка. Рано утром направился в сторону передовой. Госпитальная тишина несколько притупила чувство бдительности, и я беспечно, невзирая на то, что местность может просматриваться и простреливаться противником, двигался к реке Воронеж. Вдруг кто-то сильным толчком свалил меня в овраг, заросший кустарником. И тут же рядом разорвалась мина.
Солдат, который меня толкнул, крепко, по-фронтовому, выругался и потом спросил: "Куда тебя несет?" Я сказал, что иду в расположение Н-ского полка. А он мне ответил: "Вот ты и пришел!"
Это был 737 стрелковый полк. В штабе мне сказали, что я должен, как стемнеет, переправиться через реку на правый берег в 9-ю роту пулеметчиком. Меня зачислили в пулеметный взвод.
Утром рано к нам в пулеметный расчет подошел лейтенант и стал расспрашивать о самочувствии, все ли мы позавтракали, а, увидев меня, спросил: "Что, новичок, откуда родом?" Я сказал: "Из Запорожской области, а теперь вот прибыл из госпиталя". А он говорит: "Я думал, ты еще необстрелянный, а, выходит, уже успел в госпитале побывать".
Когда он ушел, я спросил товарищей, кто это был, мне сказали: командир 9-й роты Винтман. Так у нас произошло знакомство.
Позже мы много раз встречались, особенно, когда выпадет затишье. Лейтенант Павел Ильич Винтман был очень простой и душевный человек. С солдатами он обращался и как командир, и как отец, особенно внимателен был к молодым. Я как молодой солдат при встречах с ним тоже ощущал его душевность. Но мало времени было у нас для встреч…
20 июля 1942 года рота получила приказ остановить противника в районе села Шилово, выбить его с господствующей высоты и освободить населенный пункт. Бой был тяжелый. 9-я рота наступала чуть правее церкви, где очень крутой склон горы. Пулеметный расчет продвинулся почти к склону горы, и тут к нам подбежали Павел Ильич и замполит роты. Лейтенант крикнул, чтобы перевели огонь в сторону колокольни и потом добавил, подбадривая нас, что к вечеру Шилово все равно будет наше. И вдруг он соскочил с бруствера и бросился наперерез убегавшим солдатам.
Дальше я ничего не помню. Не помню, что было с командиром роты, с замполитом и с нашим пулеметом. Я был контужен и очнулся уже в госпитале.
Только через 40 лет (в 1982 году) на встрече ветеранов 206-й стрелковой дивизии я узнал, что лейтенант Павел Ильич Винтман в том бою погиб.
А у меня остались самые светлые о нем воспоминания.
1987
Зинаида Сагалович и Леонид Вышеславский в Саду поэтовс. Крюковщина Киевской области. 20 апреля 1985 г.
Татьяна Светельская. Последний бой
Летом 1942 года враг рвался к Воронежу. Шли ожесточенные бои. От тяжелых ран умирали солдаты, офицеры. Гибли под руинами дети, женщины, старики - все, кто не успел эвакуироваться. Город пылал, и ветер доносил запах гари и горевшей пшеницы с Воронежского элеватора.
Таким мне запомнился Воронеж тех дней. Их было много, тяжелых и кровопролитных. А были и редкие, спокойные часы затишья между сражениями. Тогда мы шутили, пели (ведь мы были так молоды!), читали стихи. В дивизионной газете "За доблесть" печатались стихи П. Винтмана, командира 9-й стрелковой роты нашего полка. Многие девчата были тайно в него влюблены. И когда он с передовой появлялся в штабе, мы бегали туда, чтобы хоть издали взглянуть на него. Это же был живой поэт, да еще такой красивый! А писал он просто и искренне - про Родину и любовь, про солдата, и мужество, про волю к Победе. Мне запомнилось одно стихотворение из фронтовой газеты, мы даже напевали его на мотив старинного романса:
Без жалоб мы пускаемся в дорогу,
И может быть, на энском рубеже
Последний шаг мы отдадим народу,
Последний вздох - оставленной жене.
Тот день был ярким, солнечным. Вместе с подругами я отправилась на передовую, в окопы. На высоком правом берегу - оборона противника.
В сумерках разыскали в камышах замаскированную лодку. И только хотели отплыть, как враг выпустил осветительные ракеты по всей линии обороны, а по воде пролился град из дальнобойных пулеметов. Стреляли наугад, для страха.
Ракеты догорели и все смолкло. Мы бесшумно поплыли в темноте, достигли берега и короткими перебежками добрались до окопов. Перед рассветом командиры подняли солдат на исходный рубеж. Солдаты растянулись цепью и по-пластунски бесшумно поползли к окопам противника. Фашисты заметили опасность и открыли огонь. Вдруг перед лежащими в цепи солдатами встал во весь рост комроты Павел Винтман:
- За Родину! Вперед!
Бойцы поднялись и с криками "ура!" бросились вперед, в упор расстреливая гитлеровцев и забрасывая их окопы гранатами.
В свете ракет, прячась за бугорки, перебегаю от одного раненого к другому, оказываю медицинскую помощь, оттягиваю в безопасное место. В это время слышу: "Сестра, сестра, комроты ранен!" Быстро бегу, ползу на крики и вижу: комроты недвижим. Из-за пулеметной стрельбы, разрывов гранат и мин ничего не слышу. Ощупываю руки, ноги, все туловище - повреждений нет, крови не видно. Слушаю, слушаю сердце. Оно молчит. "Где же рана?" И вдруг в огненных сполохах замечаю на лбу узкую струйку крови и черное круглое пятнышко…
Так вражеская пуля оборвала жизнь бесстрашного командира, талантливого поэта.
1988
