Между тем лесные головорезы уже выбрались на дорогу и обступили дилижанс, окружив его нестройным кольцом. Еще один разбойник прохаживался, косясь на трупы лошадей. Да неуклюже сострил заодно: "Зато мяса у нас теперь много".
Затем он подошел к дверце дилижанса и грубо, настойчиво постучал.
- Э! Есть, кто живой? - выкрикнул разбойник при этом, - хотите и дальше быть живыми - отзовитесь. Да выходите по одному. Ну и дальше… карманы, кошели, сумки. Учтите, я пока добрый. Пока по-хорошему прошу.
Всего с этим увещевателем разбойников было одиннадцать человек. Столько насчитал сэр Ролан, прикидывая шансы в предстоящей схватке. Да, численный перевес имелся у противной стороны - причем подавляющий. Но, во-первых, умение и в бою кое-что значит. А во-вторых не стоило забывать, что такие вот шайки лесные в основном состоят из подлого трусливого отребья. Что если и лезет в драку, то только в одном из двух случаев: либо когда абсолютно уверено в успехе, либо если загнано в угол, поставлено перед выбором - сражаться или умереть.
Последняя особенность людей, чей дом - лес, а промысел - грабежи на дорогах, хоть немного, но обнадеживала. Вполне возможно, как предположил конфидент, если удастся убить двух или трех головорезов, остальные уберутся восвояси. Главное, нанести им потери внезапно и как можно быстрее. Чтобы ошеломить врага, напугать и тем снизить шансы на ответный удар.
Да, у разбойников имелись арбалеты - по меньшей мере, два. С другой стороны, дилижанс вполне мог послужить надежным укрытием от арбалетных болтов. На крепость, осажденную да неприступную, он, правда, не тянул. И тем не менее.
Еще Ролан рассчитывал на помощь коренастого мужичка, коего сам мысленно сравнил с псом. Да, оружия у "пса" не наблюдалось, ну так он мог где-нибудь прятать… нож, например. Или палку.
- …значит, по-хорошему не хотим, - потерял терпение говорливый разбойник, - ладно, будет по-плохому.
"Дотянусь или нет, - в то же самое время думал конфидент, - и успею ли?.." Имел он в виду окошко, ближайшего к нему разбойника, а также собственные шансы поразить его.
Головорез-переговорщик сперва пнул в дверь с размаху, затем, очевидно сообразив, дернул ее на себя. Один раз, другой. Но в тот самый миг, когда она открылась, первым, что встретило разбойника внутри дилижанса, оказался меч Крогера. И последним, как оказалось, тоже. Бывшему капитану городской стражи Нэста хватило лишь одного мгновенного движения - и клинок пронзил головореза насквозь.
А в следующий миг Ролан высадил ногой стекло в окне. Ближайший из головорезов отпрянул инстинктивно… но недостаточно далеко. Шпага конфидента ткнулась ему в живот, и разбойник, охнув да зачем-то прижав к ране руку, осел на землю.
Порадовало Ролана и то, что сраженный им супостат оказался одним из арбалетчиков. И гибель его делала шайку в целом чуть менее опасной.
Еще один счастливый обладатель арбалета, заметив гибель подельника, выстрелил в направлении окошка дилижанса. Без особого толку выстрелил, ибо конфидент успел отпрянуть. Единственное, чего добился незадачливый стрелок - просвистевший совсем близко арбалетный болт напугал девушку-пассажирку, ехавшую в компании худосочного паренька. Та взвизгнула и, трясясь от страха, совсем вжалась в жесткое сиденье. Точно хотела раствориться в нем.
- Ого! Вы так, значит? - раздался возмущенный возглас. Это дал о себе знать "пес". После чего сам вступил в игру.
В руке у него появился камень. Самый обыкновенный, разве что смотревшийся неестественно гладким от усердной шлифовки. Камень был увесистый, размеру отнюдь не маленького - чуть ли не с два кулака. Что, впрочем, не помешало "псу" метнуть его легко и неуловимо.
Пролетев примерно в дюйме от побледневшего, покрывшегося испариной, лица худосочного юноши, затем мимо голов Ролана и Крогера, камень вынесся через окошко наружу. И угодил разбойнику-арбалетчику прямо в лоб. Тот, наверное, даже понять ничего не успел. Так и рухнул, даже не выпуская своего оружия из рук.
Новых выстрелов не последовало.
Парочка головорезов - из тех, видимо, что посмелее - предприняли последнюю попытку штурма. Размахивая один дубиной, а другой топором, они сунулись к двери дилижанса. Однако при виде Крогера с мечом да сэра Ролана со шпагой, удаль свою боевую малость подрастеряли. Сначала замерли, вероятно, задумавшись: атаковать им предстоит, защищаться или лучше таки спасаться бегством. А в итоге сдали назад под окрик одного из подельников: "Сваливаем, живо! Себе дороже выйдет…"
И лишь когда разбойники убрались с дороги, скрывшись, наконец, в лесу, сэр Ролан позволил себе выйти из дилижанса и осмотреться. Отмечая, насколько густой лес вокруг, насколько теряется в его полумраке тянущаяся впереди дорога. И насколько хотя бы кусты, растущие вдоль обочины, удобны для засады, оценил тоже.
- Да-а-а, дело дрянь, - были его слова при этом, - стратегическое отступление… увы, неизбежно.
- Сэр, - с непривычной для себя робостью обратился к конфиденту Крогер, - когда проезжали… в общем, я трактир приметил. Недалеко. В миле примерно отсюда.
* * *
Мы еще вернемся в нашей истории к сэру Ролану, его телохранителю и их нежданным злоключением. А пока уделим внимание еще одному человеку, коему предстояло сыграть тоже немалую роль. Речь пойдет о веллундце Джилрое… о жребии своем до поры и не помышлявшем.
Когда миссия в Клыкастых горах была успешно выполнена, а тем паче, после разгрома Ковена, и его величество и королевский конфидент были единодушны. По их общему мнению бывший прихвостень ныне покойного Джавьяра сполна искупил свою вину. Простили ему, и приснопамятное проникновение в замок, и угрозу расправиться с принцессой… липовую, на самом деле, и похищение ожерелья. Никто Джилроя более не удерживал, он был отпущен на все четыре стороны. Причем, что ценно, не с пустыми руками. На ту сумму, что веллундцу выдали прежде, чем он вышел за ворота Каз-Рошала, можно было приобрести неплохой домик в столице. И на прожитье кое-что осталось бы. На то время, пока новоиспеченный столичный житель искал бы работу.
Лодвиг Третий умел быть благодарным.
"Не хотел бы на службу при дворе поступить? - осведомился у Джилроя напоследок сэр Ролан, - жил бы в замке. О пропитании и крыше над головой точно бы душа не болела".
"Э, нет уж, благородный сэр, - с почти нарочитой небрежностью в голосе отвечал веллундец, - как по мне, любая служба - это немножко каторга и чуток темница. Что у Джавьяра, что у вас. То есть, нет-нет, а приходится пойти куда-то и сделать что-то, чего сам не хочешь, а велели. Так что пойду-ка я лучше… свободой насладиться".
Казалось бы, в стремлении этом - обрести свободу да наслаждаться ею - ничего предосудительного не было. Другой вопрос, что отношение Джилроя к службе, например, при дворе или к работе на дельца, сколь могущественного, столь же и нечистоплотного, распространялось, увы, на любой труд вообще. Проще говоря, работать веллундец не любил, а работать на дядю тем паче. Или… если посмотреть с другой стороны, вся огромная столица немаленького королевства почему-то не желала предоставить своему новому обитателю такую работу, которая пришлась бы ему по душе.
Яму копать? Наколоть дров? Или поучаствовать в разгрузке караванных подвод? Все подобные предложения Джилрой игнорировал, только что не отплевываясь. Во-первых, считал для себя унизительным такой труд - спину гнуть, напрягаться и все за гроши. Ну а во-вторых, что греха таить, силенок не хватало. Телосложение-то у уроженца солнечного Веллунда, было далеко не богатырским.
Что касалось труда, в меньшей степени связанного с поднятием тяжестей, а в большей - с умом, умением и сноровкой, то ему следовало перво-наперво… научиться. Потому любой цех, от ткацкого до кузнечного, если и готов был принять новичка, то исключительно в качестве ученика. Иначе говоря, мальчика на побегушках при мастере, трудиться на которого предстояло в течение первых нескольких лет разве что за еду и кров. И это в лучшем случае. Если мастера, нуждающегося в ученике, вообще удалось бы отыскать.
О стезе белоручки, вроде жреца, мага или, скажем, писаря, в случае Джилроя вообще не приходилось мечтать. Ввиду незнания оным хотя бы грамоты.
Посему, оценив все расклады и, как он думал, разобравшись с желаемым и действительным, направился Джилрой не собственный пот проливать, но чужое пиво. В ближайшей таверне и по сходной цене. Не пополняя тем самым свой денежный запас, а совсем наоборот.
Помимо хмельного напитка, нашлись в таверне и другие забавы, милые сердцу давно взрослого, но по-детски беспечного лентяя. Девицы - не блещущие внешностью, но зато легкодоступные, непритязательные и не шибко обременительные для кошеля. Игра в карты или в кости. Ну и просто беседа в приятной компании. Где все друг другу рады, друг дружку уважают и ценят… на словах. Чуть ли не в вечной дружбе клянутся. А на следующее утро едва ли даже способны вспомнить имя хоть одного товарища по недавнему застолью.
Как бы там ни было, а первого же вечера на воле, вечера, проведенного в таверне, хватило Джилрою, чтобы осознать: соскучился он по такой жизни. По пиву, девкам, пьяной болтовне, а также картам и костяшкам. Понял веллундец, чего ему не хватало, когда он оказался под колпаком короля и сэра Ролана. Повторения захотелось… затем еще и еще. А опомнился Джилрой только неделю спустя. С неприятным удивлением обнаружив, что кошель с монетами из королевской казны похудел чуть ли не наполовину. Веллундец же, при всех своих недостатках, был не из тех двуногих, которые живут одним днем.