- Жду не дождусь, чтобы полюбоваться на физиономию Брэддока, когда жахнет эта штука.
Она глянула на меня недоверчиво.
- Ты находишь в этом удовольствие?
- Ты же сама просила у меня помощи в убийстве человека.
- Но мне это удовольствия не доставляет. Я вынуждена это делать, чтобы спасти эту землю и народ, живущий на ней. А что движет тобой? Былые обиды? Предательство? Или просто азарт охотника?
Я ответил как можно мягче:
- Ты неверно судишь обо мне.
Она указала рукой за деревья, в сторону реки Мононгахела.
- Скоро здесь будут солдаты Брэддока, - сказала она. - Мы должны приготовиться к встрече.
9 июля 1755 года
Конный разведчик могавков быстро говорил что-то, чего я не мог понять, но поскольку он показывал вниз, на долину реки Мононгахела, я догадался, о чем шла речь: солдаты Брэддока форсировали реку и скоро окажутся перед нами. Он отправился оповещать остальных участников засады, а Дзио, лежавшая неподалеку от меня, подтвердила мои предположения.
- Они идут, - просто сказала она.
Мне было приятно лежать подле нее в нашем укрытии, плечом к плечу. Но это удовольствие пришлось прервать, потому что из-за краев подлеска я разглядел, как у подножия холма, за полоской деревьев, показался полк. И еще я услышал отдаленный нараставший гул, который возвещал не о прибытии дозора, не о прибытии разведки, а о прибытии целого полка солдат Брэддока. Сначала показались конные офицеры, потом барабанщики и музыканты, а потом марширующие солдаты, и в довершение возчики и обозники. Колонна простиралась настолько, насколько хватало взгляда.
Во главе колонны был сам генерал - он чуть покачивался в седле в такт шагу лошади, - а рядом ехал Джордж Вашингтон.
Барабанщики позади офицеров непрерывно отстукивали дробь, за что мы им были бесконечно благодарны, потому что в деревьях засели французские и индейские снайперы. Десятки воинов залегли на возвышенностях, в подлеске, ожидая сигнала к атаке; сотня солдат затаила дыхание, когда вдруг генерал Брэддок поднял руку, офицер рядом с ним рявкнул команду, барабаны смолкли, и полк остановился в тишине, нарушаемой лишь ржанием и храпом коней и звуком перебиравших по земле копыт. Мрачная тишина висела над колонной. Мы в засаде сидели, не смея вздохнуть, и я уверен, что любой, как я, удивился бы, если бы нас обнаружили.
Джордж Вашингтон глянул на Брэддока, а потом назад, где ждала в недоумении остальная часть колонны, солдаты и обозники, потом снова повернулся к Брэддоку. Вашингтон откашлялся.
- Все в порядке, сэр? - спросил он.
Брэддок сделал глубокий вдох.
- Просто наслаждаюсь мгновением, - ответил он, сделал еще один глубокий вдох и добавил: - Несомненно, многие удивятся, зачем это мы продвинулись так далеко на запад. Здесь дикие земли, пока еще непокоренные и необжитые. Но это не навсегда. Со временем наши запасы иссякнут, и этот день гораздо ближе, чем вы думаете. Мы должны обеспечить нашему народу широкие возможности для развития и дальнейшего процветания. А это значит, что нам нужно больше земель. Французы понимают это - и они приложат все усилия, чтобы не допустить такой рост. Они охватывают нашу территорию - возводят форты и заключают союзы - дожидаясь дня, когда они смогут задушить нас этой удавкой. Этого нельзя допустить. Мы должны разорвать удавку и отправить их восвояси. Для того-то мы и идем. Дать им последний шанс: французы уйдут или умрут.
Дзио рядом со мной выразительно на меня глянула, и я понял, что она желает лишь одного - сбить с этого мужлана спесь, немедленно.
Можно не сомневаться.
- Самое время нанести удар, - прошептала она.
- Погоди, - сказал я. Я повернулся к ней - она смотрела на меня, и расстояние между нашими лицами было не больше дюйма. - Мало сорвать экспедицию. Надо вывести Брэддока из игры. Иначе он снова примется за свое.
Убить его, думал я, ведь больше не будет такого удачного момента. Я быстро прикинул все в уме и, указав на небольшой отряд разведки, отделившийся от полка, сказал:
- Я переоденусь в их форму и проберусь к ним. Ваша засада послужит мне идеальным прикрытием, и я смогу нанести смертельный удар.
Я спустился на землю и прокрался к разведчикам. Взвел потихоньку клинок, воткнул его в шею ближайшего солдата и стал расстегивать на нем куртку еще до того, как он хотя бы упал на землю.
Полк, бывший теперь всего в трех сотнях ярдов от меня, с грохотом двинулся в путь, как надвигающаяся гроза - барабаны снова загрохотали, а индейцы воспользовались этим шумом и под его прикрытием стали двигаться между деревьев, устраиваясь на своих позициях и готовясь к нападению.
Я вскочил на лошадь и несколько секунд потерял на то, чтобы совладать с ней и дать ей привыкнуть ко мне, и наконец пустил ее по пологому спуску вслед колонне. Офицер, тоже верховой, обратил на меня внимание и приказал вернуться на место, но я жестом попросил прощения и рысью тронулся к голове колонны мимо телег с поклажей и обозников, мимо шагающих солдат, которые провожали меня возмущенными взглядами, а потом за спиной толковали обо мне, и мимо музыкантов, пока не поравнялся почти с передним краем. Близкий, но и уязвимый теперь гораздо сильнее. Близкий настолько, что слышал разговор Брэддока с кем-то из его солдат - с кем-то из его ближайшего круга, наемником.
- Французы поняли, что они слабее во всем, - говорил он, - и потому объединились с дикарями, живущими в этих лесах. Их едва отличишь от животных - спят на ветках, сдирают скальпы и даже едят покойников. Милосердия они не заслуживают. Не щадить никого.
Я не знал, смеяться мне или плакать. "Едят покойников". Неужели кто-то поверит?
И офицер, кажется, подумал так же.
- Но, сэр, - возразил он, - это ведь просто сказки. Насколько мне известно, за туземцами ничего такого не водится.
Брэддок развернулся к нему прямо в седле.
- Ты называешь меня лжецом? - заорал он.
- Я не так выразился, сэр, - сказал наемник и затрясся. - Простите. Воистину, я рад служить вам.
- Хочешь сказать, был рад, - рычал Брэддок.
- Сэр? - наемник был напуган.
- Ты "был рад" служить мне, - повторил Брэддок, выхватил пистолет и выстрелил в наемника. Офицер свалился с коня, с красным месивом на месте лица, и его тело глухо стукнулось в подстилку высохшего лесного перегноя. А между тем звук пистолета вспугнул с деревьев птиц, колонна встала, как вкопанная, солдаты стащили с плеч мушкеты, повыхватывали клинки, уверенные, что на них напали.
Несколько секунд они стояли в полной боевой готовности, пока не последовала команда "отставить" и не просочился слух, переданный приглушенными голосами: генерал только что застрелил офицера.
Я был почти в голове колонны и видел, как потрясен был Джордж Вашингтон, который один из всех нашел в себе мужество, чтобы противостоять Брэддоку.
- Генерал!
Брэддок повернулся к нему, и, вероятно, был момент, когда Вашингтон подумал, не воздастся ли и ему той же мерой. Пока Брэддок не загрохотал:
- Я не потерплю недоверия у тех, кем я командую. И симпатий к врагу не потерплю. У меня нет времени на строптивых.
Джордж Вашингтон храбро возразил:
- Никто не спорит, что он допустил ошибку, сэр, только.
- Он получил за свое вероломство то, что и полагается любому предателю. Если мы хотим победить французов в этой войне. Мало того, когдамы победим в этой войне. это будет потому, что такие солдаты, как вы, подчинялись таким солдатам, как я - и делали это без колебаний. Мы должны соблюдать в наших рядах дисциплину и строгую субординацию. Командиры и подчиненные. Без этих условий победы можно и не достигнуть. Это ясно?
Вашингтон кивнул, но быстро отвел взгляд, оставив свои подлинные чувства при себе, и как только колонна снова тронулась, он отделился от Брэддока под предлогом неотложных дел в другой ее части. Это был мой шанс, и я следовал за Брэддоком так, чтобы держаться поодаль, но чуть позади, чтобы он меня не замечал. До поры до времени.
Я выжидал подходящего момента, и наконец сзади нас произошла какая-то заваруха, и второй офицер, сопровождавший Брэддока, отправился выяснить, в чем дело, и в голове колонны остались только мы. Я и генерал Брэддок.
Я достал пистолет.
- Эдвард, - позвал я и получил удовольствие от того мгновения, когда он повернулся в седле и его взгляд забегал от меня к стволу пистолета и обратно. Он разинул рот, чтобы совершить то, что я и предполагал - позвать на помощь - но я не собирался давать ему такую возможность. Теперь ему от меня не уйти.
- С другого конца ствол кажется не таким забавным, правда? - сказал я и спустил курок.
Но именно в этот миг полк нарвался на засаду - чертова ловушка сработала слишком рано - лошадь подо мной шарахнулась в сторону, и я промазал. У Брэддока глаза засветились торжеством и надеждой, но со всех сторон вдруг показались французы, а с деревьев на нас обрушился град стрел. Брэддок с воплем стегнул коня и в следующую секунду уже мчался вверх к полосе деревьев, а я сидел с пистолетом в руке, остолбеневший от такого поворота событий.
Замешательство едва не стоило мне жизни. Я оказался на пути у француза - синяя куртка, красные бриджи - который размахивал саблей и скакал прямо на меня. Возиться со спрятанным клинком было уже слишком поздно. И шпагу доставать из ножен тоже было поздно.