После двухнедельного путешествия мы с Реджинальдом увидали впереди Санкт-Питер: городские кварталы приютились в нижней части долины, окруженные со всех сторон зеленью богатых полей и лесов. Это было сегодня утром.
2
В город мы въехали около полудня, грязные и утомленные путешествием.
Неспешной рысью мы пробирались по узким петляющим улочкам, и я смотрел на запрокинутые лица горожан: и отпрядывавших от дороги, и поспешно отступавших от окон - они захлопывали двери и задергивали занавески. У нас на уме была смерть, и я даже было подумал, что каким-то образом они об этом догадываются, а может быть, просто пугливы. Я не мог знать, что мы уже не первые всадники-чужестранцы, прибывшие в город нынешним утром. И горожане испугались гораздо раньшенашего приезда.
Письмо было адресовано до востребования в Центральный магазин Санкт-Питера.
Мы подъехали к маленькой площади, с фонтаном и каштанами, и расспросили дорогу у испуганной горожанки. Другие указывали нам неопределенно, а она дала точные сведения и как-то бочком поспешила прочь, не отрывая взгляда от своих башмаков.
Через минуту мы привязали наших лошадей возле магазина и вошли внутрь, и единственный бывший там посетитель глянул на нас и решил запастись провизией в другое время. Мы с Реджинальдом обменялись смущенными взглядами, а я огляделся по сторонам. С трех сторон высились деревянные стеллажи, на которых грудились банки и пакеты, перевязанные шпагатом, а у передней стены возвышался прилавок, за которым стоял хозяин заведения, в фартуке, с пышными усами и улыбкой - но она угасла, как догорающая свеча, едва только он разглядел нас получше.
Слева от меня стояла стремянка, по которой добирались до верхних полок. На ней примостился мальчик лет десяти, сынишка хозяина, если судить по виду. Он чуть не упал, когда поспешно спрыгнул со стремянки, и встал посредине комнаты, вытянув руки по швам, в ожидании отцовских распоряжений.
- Добрый день, господа, - по-немецки сказал хозяин. - По вашему виду можно сказать, что вы долго ехали верхом. Вам необходимы припасы для дальнейшего путешествия?
Он указал на кофейник, стоявший перед ним на прилавке.
- Может быть, желаете освежиться? Выпить?
Тут он махнул мальчику рукой.
- Кристоф, ты забыл свои обязанности? Прими у джентльменов плащи.
Возле прилавка стояли три стула, и хозяин указал на них и пригласил:
- Пожалуйста, будьте добры, располагайтесь.
Я снова глянул на Реджинальда, понял, что он готов шагнуть вперед и воспользоваться гостеприимством, и остановил его.
- Нет-нет, спасибо, - сказал я хозяину. - Мы с приятелем не расположены задерживаться.
Краем глаза я заметил, как Реджинальд ссутулился, но он промолчал.
- Нам от вас нужны только некоторые сведения, - добавил я.
Осмотрительность надвинулась на лицо хозяина, как темный занавес.
- Да? - настороженно произнес он.
- Нам нужно найти человека. Его зовут Дигвид. Джек Дигвид. Вы с ним знакомы?
Он покачал головой.
- Совсем не знакомы? - настаивал я.
Снова отрицательное качание головой.
- Хэйтем. - предостерегающе сказал Реджинальд, как будто прочел мои мысли по интонации.
Я не ответил ему. Я продолжал давить на хозяина:
- Вы в этом уверены?
Усы его нервно дернулись. Он судорожно сглотнул.
Я почувствовал, как у меня стиснулись челюсти; следом, прежде чем кто-либо успел двинуться, я выхватил меч и ткнул острием под подбородок Кристофа. Мальчик задохнулся, привстал на цыпочки, а глаза его заметались, оттого что в горло вдавился меч.
Я неотрывно смотрел на хозяина.
- Хэйтем. - снова окликнул меня Реджинальд.
- Предоставь это дело мне, Реджинальд, будь добр, - сказал я и снова обратился к хозяину: - На этот адрес Дигвиду отправляют до востребования письма. Позвольте спросить еще раз: где он?
- Сударь, - взмолился хозяин. Он беспрерывно переводил взгляд с меня на Кристофа, от которого слышалась череда глухих звуков, как будто ему невозможно было глотать. - Прошу вас, не мучьте моего сына.
Он молил глухого.
- Где он? - повторил я.
- Сударь, - хозяин в мольбе заламывал руки, - я не могу вам сказать.
Неприметным движением кисти я вдавил клинок в горло Кристофа еще сильней и был вознагражден всхлипом. Краем глаза я видел, как мальчик еще выше приподнялся на цыпочках, и чувствовал, хотя и не видел, как тошно рядом со мной Реджинальду. Все это время я неотрывно смотрел на хозяина.
- Молю вас, сударь, молю вас, сударь, - его речь стала торопливой, а руками в мольбе он размахивал так, словно пытался жонглировать невидимым предметом, - я не могу сказать. Меня предупредили, чтобы я молчал.
- А-га, - сказал я. - Кто? Кто предупредил? Он сам? Дигвид?
- Нет, сударь, - он отказывался упорно. - Я уже несколько недель не видел мастера Дигвида. Это был. другой, но я не могу вам сказать - я не могу сказать, кто.
Эти люди, они. серьезные.
- Думаю, нам с вами ясно, что я тоже серьезный, - я улыбнулся. - Разница только в том, что я сейчас здесь, а их здесь нет. Говорите, сколько их, кто они и что им надо?
Его взгляд метался от меня к Кристофу, который, несмотря на его смелость, стойкость и силу духа, проявленную перед лицом опасности (я не отказался бы увидеть это в собственном сыне), все-таки снова всхлипнул, и это, должно быть, встряхнуло хозяину память, потому что усы его задрожали сильнее, и заговорил он быстрее - слова из него так и посыпались.
- Они были здесь, сударь, - сказал он. - Буквально час назад или около того.
Двое в длинных черных плащах поверх красных мундиров британской армии, они явились в магазин, как и вы, и спросили, где можно найти мастера Дигвида. Когда я, не подумав, сообщил им, они помрачнели и сказали, что еще несколько человек могут прийти и спросить мастера Дигвида, и если так случится, то я не должен им ничего говорить, под страхом смерти, и еще не должен говорить, что здесь были они.
- Где он?
- В хижине, в лесу, в пятнадцати милях отсюда.
Мы с Реджинальдом не проронили больше ни слова. Мы поняли, что нельзя терять ни минуты: ни на лишние угрозы, ни на прощание, ни даже на извинения перед Кристофом, которого я напугал до полусмерти - поэтому мы просто выскочили опрометью за дверь, отвязали коней, вскочили на них и погнали их с воплями вперед.
Мы скакали что было сил около получаса и одолели за это время миль восемь и всё в гору, и лошади наши стали уставать. Мы добрались до деревьев, но это оказалась лишь узкая полоска сосен, и проскакав ее насквозь, мы увидели еще полоску деревьев - на вершине холма. Тем временем земля перед нами побежала вниз, в более густой лес, потом из него, волнистая, как огромное лоскутное одеяло, составленное из оттенков зеленого: лесных массивов, лугов и полей.
Мы остановились, и я достал подзорную трубу. Лошади фыркали, а я осматривал местность, водя трубой из стороны в сторону сперва просто как сумасшедший, потому что чрезвычайные обстоятельства требовали от меня собранности, а я был слишком взвинчен. Наконец я заставил себя успокоиться, несколько раз глубоко вздохнул, прищурился и начал всматриваться заново, на этот раз перемещая трубу по ландшафту медленно и методично. Мысленно я накинул на поле обзора сетку и переходил из одного квадрата в другой систематично и терпеливо, руководствуясь опять-таки разумом, а не эмоциями. Тишину, в которой звучал лишь легкий ветерок и пение птиц, нарушил Реджинальд.
- Ты пошел бы на это?
- Пошел бы на что, Реджинальд?
Он имел в виду убийство ребенка.
- Убийство мальчика. Ты бы на это пошел?
- Что толку угрожать, если твоя угроза пустая? Лавочник почувствовал бы, если бы это было не всерьез. Он прочел бы это по моим глазам. И понял бы.
Реджинальд беспокойно заерзал в седле.
- Так, значит, да? Ты убил бы его?
- Правильно, Реджинальд, убил бы.
Тишина. Я осмотрел еще один сектор ландшафта, и еще один.
- С каких это пор, Хэйтем, убийство невиновных стало частью твоей подготовки?
Я фыркнул.
- Если ты учил меня убивать, Реджинальд, это еще не дает тебе права судить, того ли я убил и с той ли целью.
- Я учил тебя чести. Учил кодексу.
- Я помню, как много лет назад, Реджинальд, ты обошелся собственной формой правосудия, а не общепринятой. Это было благородно?
Неужели он слегка покраснел? И от неудобства поерзал на коне.
- Тот человек был вором, - сказал он.
- Люди, которых я ищу, Реджинальд, убийцы.
- Пусть так, - в его голосе появилось легкое раздражение, - но, похоже, твое усердие лишает тебя рассудительности.
Я опять презрительно фыркнул.
- Это твое влияние. Разве твоя страсть к Тем, Кто Пришел Раньше строго соответствует принципам тамплиеров?
- Да.
- Вот как? Ты уверен, что не пренебрегаешь ради нее другими обязанностями?
Сколько ты писал, сколько анализировал, сколько читал в последнее время?
- Много, - сказал он с негодованием.
- И это не былосвязано с Теми, Кто Пришел Раньше, - подытожил я.
Он зарычал, как краснорожий толстяк, которому на ужин подали скверное жаркое.
- Я вроде бы еще здесь, не так ли?
- В самом деле, Реджинальд, - сказал я, потому что как раз в этот момент увидел тоненький дымок, вьющийся над деревьями. - Я вижу дым, наверное, это из хижины. Нам туда.
И тут что-то мелькнуло на фоне густого ельника, и я разглядел всадника, скачущего в гору на дальнем холме, прочь от нас.
- Смотри, Реджинальд, там. Ты его видишь?