- Это так, - ответил Глеб. - А вы, как погляжу, не торопитесь обнажить мечи. О вас можно судить, как о людях отважных.
Половец в знак согласия склонил голову, потом спросил:
- Вы хотите сразиться?
- Почему ж не испытать друг друга? - предложил Глеб.
Великан что-то по-своему сказал тем двоим половцам. Они, вероятно, не понимали по-русски. Выслушав великана, половцы возбужденно закивали. Они называли его - Батыр. Глеб знал, что это означает: великан, силач.
Половцы обнажили свои кривые мечи…
Глеб, направляя коня к половцу по имени Батыр, чувствовал, как от страха дрожит Мария. Девочка прижалась крепко-крепко к спине Глеба, сомкнув замком руки у него на животе. Глеб мельком глянул на ее руки. Они были бледны.
Солнце как раз в это время зашло.
В сумерках ярко сверкнули искры, когда мечи Глеба и Батыра сошлись у них над головой. Звон стальных клинков разнесся далеко над степью и над рекой.
Кони стали на дыбы, ударяя в воздух копытами. Но оба всадника сидели в седлах как влитые. И руки у обоих оказались одинаково крепки. Разъехавшись, разворачивая коней, Глеб и Батыр удивленно посмотрели друг на друга.
Тем временем Волк и Щелкун сразились с другими двумя половцами. Первые мгновения боя никому не принесли успеха. Не было явного перевеса ни у той, ни у другой стороны. Батыр нацелил удар Глебу в грудь, но тот умело отбил его кривой меч и сам хотел поразить половца в голову. Но и Батыр оказался не менее ловок - он махнул мечом снизу-вверх и ушел от удара.
Замерев на мгновение, они ударились грудь в грудь и заработали мечами с отчаянной скоростью. Сталь теперь звенела и стонала, искры сыпались на головы противникам, на крупы коней.
В горячке боя Глеб и не заметил, как они с этим половцем схватились левыми руками. Каждый, нанося удары мечом, старался вырвать противника из седла.
Но Глеб и Батыр стоили друг друга. Никто из них не мог победить.
Тогда они, не расцепляя рук, опустили мечи.
Черные глаза у Батыра еще возбужденно сверкали. Он тяжело дышал. Спросил хрипло:
- Есть ли смысл равным испытывать друг друга? Глеб согласился с ним:
- Коли уж судьба свела нас, равных, можно над этим призадуматься. Наверное, не самое разумное нам здесь драться до одурения…
И они улыбнулись друг другу и вложили мечи в ножны. Так же поступили и остальные.
Потом все вместе поехали к реке. По пути Глеб и Батыр разговаривали о том, что неплохо было бы, если бы все битвы заканчивались так и если бы великие народы их подружились: приглашали друг друга на праздник, на одном пастбище пасли овец и возделывали одно поле; они обменивались бы невестами и мирно друг с другом торговали.
Половцы напоили своих коней.
Потом, опять же все вместе, повернули в балку и договорились устроиться здесь на ночлег.
Батыр перевел своим людям, о чем он разговаривал с Глебом, и те перестали настороженно коситься на русских. И сказали что-то.
Батыр перевел:
- Степь большая. Всем хватит места.
Половцы достали из-под седел мясо. Глеб и побратимы очень удивились. Они не знали, что у кочевников в обычае хранить мясо под седлами.
Волк и Щелкун наломали сухих веток в кустарнике и разожгли костер. Батыр, нанизав мясо на прутики, принялся его запекать. За этим делом он говорил о своих людях. Одного из половцев звали Егет, а другого - Кояш.
Батыр сказал:
- Егет по-нашему - удалой, отважный человек. Егет очень соответствует своему имени. Нет в степи наездника, равного ему и такого же смелого… - Батыр показал на другого половца. - А Кояш - это солнце. И правда, посмотрите, как он бел лицом и красив.
Все посмотрели на Кояша. Тот действительно был красив. Бросались в глаза его очень тонкие черты лица.
Глеб назвался сам и назвал побратимов:
- Вот Волк. К дурным, нечестным людям он может быть беспощаден. Одного он даже загрыз, потому что не имел тогда под рукой оружия.
Половцы кивнули Волку. Он кивнул им в ответ. Глеб сказал:
- А вот Щелкун. У себя на родине он известен тем, что съел живьем мышь…
Половцы посмотрели на Щелкуна с уважением. Потом их взгляды обратились к Марии. Девочка в это время пекла для всех на раскаленном плоском камне лепешки. - Это Мария, - просто назвал Глеб. Красивый Кояш подмигнул девочке и улыбнулся. Что-то сказал.
Батыр перевел:
- Кояш говорит, что эта девочка похожа на его сестру. У нее тоже синие глаза. Это для половцев большая редкость.
Потом и Егет сказал, что ему нравится Мария, - так нравится, что он даже мог бы обучить ее ездить верхом. Он даже был бы не прочь жениться на такой, как она. А всякая половчанка умеет хорошо ездить верхом.
Марии были приятны слова этого половца, хотя они и смутили ее. Однако она покачала головой в знак того, что не собирается замуж. И подложила Егету лишнюю лепешку.
Это все заметили и заулыбались.
Так девочка в кругу мужчин порой может с легкостью наладить взаимопонимание… Глеб сказал про Марию:
- Она еще ребенок. Ей рановато думать о замужестве…
А Батыр перевел ответ удивленного Егета:
- Половчанки в ее возрасте уже рожают детей.
Надо сказать, у этого Егета был весьма проницательный и цепкий взгляд. И это при его молодости!.. Не случайно его звали удалым; должно быть, из круга своих сверстников он выделялся умной головой.
Они не спеша ели мясо и лепешки.
В больших руках Глеба лепешки выглядели совсем маленькими. Батыр с одобрением оглядел фигуру Глеба, его широкие плечи, могучий торс.
И сказал:
- В наших аилах много крепких славных воинов. Но когда мы сходимся бороться на майдане, я побеждаю всех. И в бою мне до сих пор не было равных. Ты, Глеб, первый, кто устоял передо мной.
Глеб кивнул:
- Не скрою, и мне не доводилось встречать достойного противника. Тем памятнее для меня будет этот угасший день, - тут Глеб внимательно взглянул в глаза половцу. - Скажи, Батыр, а что вы делаете здесь, так далеко от половецкой земли? Я слышал, что земля ваша - Кумания - много южнее этих мест.
Батыр негромко засмеялся:
- Друг, я вижу, ты задал тот вопрос, что уже давно мучит тебя. Что ж! И я на него отвечу… Мы гуляем в этих местах, чтобы люди, живущие здесь, и там, и там… - он показал рукой в разные стороны света, - не забывали: есть на этой земле большой и сильный народ - команы… И потом… - он на мгновение задумался. - Земля у нас одна. Ни ваш христианский Бог, ни наши боги-предки не расчертили эту землю границами. Никто не может с уверенностью сказать, где кончается команская земля и начинается русская… К тому же, я знаю, и ваши воины гуляют по нашей земле, и ходят через нее паломники. А многие беглые даже живут - вы их, кажется, называете бродниками…
Больше ни о чем не спрашивал Глеб. Его, верно, удовлетворил столь исчерпывающий ответ.
Покончив с трапезой, все легли спать.
Ночь была тихая и теплая. Ясное небо было сплошь усыпано звездами. Блики костра играли налице Марии. Девочка улыбалась во сне, - должно быть, видела возле Глеба добрые сны.
Когда уснули даже сверчки, Волк по обыкновению поднялся, сел в сторонке и, устремив глаза к звездам, принялся слушать тишину. О чем он думал в такие долгие ночные часы? Что хотел разглядеть среди звезд?
Конечно же, детей своих Волк видел в небесах. И с ними вел мысленные беседы.
Должно быть, Батыра насторожило поведение Волка: кто знает, что на уме у этого русского с лютыми, всегда прищуренными глазами? Нельзя половцу ошибаться в русской степи. Чересчур доверишься - и расстанешься с головой…
Батыр тоже поднялся, подбросил сучьев на уголья. И скоро костер разгорелся с новой силой.
Волк повернул голову к костру:
- Почему не спишь, друг? Спи. Я посторожу… Батыр задумчиво посмотрел в темноту:
- В нашем народе говорят: "Птица, испугавшаяся ловушки, сорок лет не садится на развилистое дерево".
Волк улыбнулся лишь уголками рта:
- Тебя встревожило, что я поднялся?..
Батыр не ответил. Тихонько напевая бесконечную заунывную половецкую песню, почесываясь и позевывая, подбрасывая веток в костер, он просидел так до рассвета.
Стало быть, не очень-то полагался он на дружеские взгляды, не очень-то доверял красивым словам.
Поутру расстались тепло.
Батыр сказал, что если Глеб и его друзья придут к морю и им понадобится помощь, пусть подходят смело к любому аилу со словами "Батыр Баш", что значит - Богатырь Голова; и если в аиле есть хоть один уважающий себя хозяин, он примет гостей с открытым сердцем. Батыр добавил, что его хорошо знают у моря, ибо он там родился и крепил свое имя. И еще сказал, что в аилах у моря много хозяев, уважающих себя и старинный обычай гостеприимства.
Глеб поблагодарил Батыра за приглашение, а сам с грустью подумал, что вот так же никого не сможет пригласить в Сельцо, в коем родился. Ибо стоит только кому-то произнести его имя, как многие в Сельце тут же начинают скрежетать зубами.
Теперь трудно было Глебу сказать, отчего все так сложилось в его жизни, отчего за плечами у него столько недругов и черного-черного зла. И даже если бы он знал тот свой первый неверный шаг!.. Никому еще не удавалось, обратившись к прошлому, что-то в нем изменить. Разве что удавалось оправдаться, или расплатиться, или замолить грехи, - но не изменить.