Об этом же думал и Косых. Ему не терпелось добраться до места пожара. На одном сэкономить десять минут, на другом тридцать, на третьем еще тридцать - много времени наберется. А такой пал за час сколько гектаров леса сожрет! Чем скорее разберешься, откуда пошел пожар, тем скорее определишь и причину. Здесь, вдали от жилья и железных дорог, почти все пожары начинались по вине человека. Будь на то воля Косых, он объявил бы бассейн реки Лосиной заповедником, запретил бы даже охотиться в этих местах, а прежде всего, бывать туристам. Правда, туристические группы обычно не поднимались выше поселка Низового. Верховья Лосиной и ее притока Солнечного луча труднопроходимы: залом на заломе, быстрые перекаты, пороги отпугивали любителей речных путешествий. Но опять-таки, будь на то воля Косых, он бы запретил туристам близко подходить к тайге. Косых ненавидел туристов. По оплошности этих "бродяг" четыре года назад погибли в огне его сестра и племянник. Шурин Антона - егерь - ушел на обследование участка, а в это время, словно шквал, пронесся по тайге верховой пожар, погубивший семью, уничтоживший все хозяйство, спаливший дом. Потом выяснилось, что виновники пала - туристы…
Ванин набрал немного высоты, чтобы Косых было легче осмотреть район. Они находились километрах в восьми от огненной раны тайги.
Выгорело уже гектаров десять. Как и предполагал Антон, огонь верхового пожара, от которого как спички вспыхивали и моментально обугливались кроны, переметнулся через узкое пространство меж скалистыми берегами Лосиной и бушевал на противоположном склоне, пламенем закупорив проход по реке.
Выше, километрах в тридцати, река расходилась на два рукава, вернее, на две самостоятельные речки, - Лосиную и Солнечный луч, истоки их были высоко в горах.
Отмечая на донесении кроки, Косых то и дело посматривал вниз. Перед ним как на ладони лежала дымящаяся сердцевина пала. Он видел, что верховое пламя, уничтожившее кроны, прошло, но в горельнике буйствовал низовой пожар. Кедровник уничтожался огнем начисто. Верховой огонь жег кроны, а низовой - корни.
"Достаточно было бы какого-нибудь одного, - с горечью подумал Антон. - После верхового хоть и остался бы горельник, но, может быть, внизу сохранились бы семена кедра, прикрытые хвоей. Они могли дать новое потомство. А так… Погиб кедровник… Какой лес погиб! Вырастет здесь лет через двадцать, может, лиственница. А кедр погиб…"
Самолет облетел пожар вокруг. Когда машина шла над предгорьями, северо-западный ветер донес в кабину запах гари: смолистый и плотный. Чуть-чуть попахивало ладаном.
Разобравшись в том, как идет огонь. Косых связался по радио с отделением и доложил о начавшемся пожаре. Косых сказал, что через тридцать минут вновь свяжется.
- Мы пойдем по направлению к леспромхозу, - сказал Антон. - Пока суд да дело - успеем сбросить вымпел с донесением. Может быть, они выделят рабочих на тушение пожара. Одним нашим десантникам с огнем не справиться.
- Ладно, - сказал радист.
- Да, передай Трошину, что людей вокруг не видно. Подожгли да, видать, и удрали.
- Ладно, - сказал радист. - Передам.
Они долетели до усадьбы леспромхоза, сбросили вымпел. Послышался вызов с базы.
- Борт 26-610 слушает!
- В районе пожара находится группа туристов, - передал радист. - В районе пожара находится группа туристов.
- Сволочи они! - не выдержал Антон.
- Что?
- Ничего…
- Товарищ Косых, вы нарушаете правила ведения разговора по радиосвязи! - сказал радист.
- Ладно, - отозвался Косых. - Постараюсь их найти… Чтобы под суд отдать. Так и передай Трошину. Только для этого и буду стараться. Ясно?
- Ясно, ясно, - отозвался радист. - Они, по расчетам, должны подняться по реке Солнечного луча выше пожара. Они прошли Горное пять дней назад. Там они отметились последний раз. А в Высокое сегодня не прибывали. Где-то в пути. Они на лодке с подвесным мотором. Их четверо. Трое парней и девушка.
- Так мало народу в группе?
- Четверо. Трое парней и девушка.
- Хорошо. Я уж постараюсь их отыскать. Так и передай Трошину: постараюсь.
11 июля
Часа четыре они волокли посуху через скалы неуклюжую, но вместительную дюралевую лодку. На реке путь им преградил залом: баррикада из деревьев, заваливших русло.
Они почти достигли вершины скального перевала, когда потные, дрожащие от усталости руки Тимофея сорвались с кормы.
Петр и Дзолодо не смогли удержать груженую шлюпку. Она скользнула вниз. Киль ударился о мшистый камень, противно заскрипел.
В последнюю секунду Тимофей успел отскочить. Лезвие киля прошло в нескольких сантиметрах от его голени. Шедшая позади Марина только ойкнула от страха.
Лодка юзом проехала мимо нее и застряла меж острых обломков.
- Уф! - выдохнул Дзолодо, плюхнулся на камень и от пережитого волнения долго тряс головой.
- Катер-то цел? - спросил Тимофей.
- Выбрал волок, ничего себе, - рассердился Петр. - Метров на двести в сторону склон положе.
Подойдя к посудине, Марина потрогала борта, где острые углы камней уперлись в металл.
- Цела. Даже не погнулась.
Петр махнул рукой:
- Перекур.
- Двести метров правее. Катер-то эти двести метров тащить надо.
- Прямо тропики! Ребята, помните описание "зеленого ада"? - Марина пристроилась на борту, скинула с плеч карабин, малокалиберку, бинокль, фотоаппарат и сумку с объективами, лампу-вспышку. - Ну и духотища! Не воздух - варенье. Всеми ягодами и деревьями сразу пахнет.
- Варенье… - фыркнул Петр. - Только вместо ягод - мошка.
Он нещадно хлопнул себя по щеке, раздавив с десяток кровососущих.
Свет солнца почти не проникал сквозь полог подлеска, особенно буйного в приречьи. Над кустарником и мелкими деревьями вымахали огромные кедры. Стволы - обхвата в два. Кроны их распластались, казалось, в небе.
Петр старательно выпустил облако папиросного дыма. Его волокна повисли почти недвижно. Гнус запищал злее.
- Ребята, вы стали очень много курить, - заявила Марина. - Так нельзя. Мошку все равно не разгоните. А накурившись до одурения, вы быстрее устаете. Серьезно. Попробуйте меньше курить.
Командор испытующе посмотрел на Марину. Сколько энергии пропадает в болтовне. А Тимофей выкладывается начисто: и волоки отыскивает, и лодку тащит. Несправедливо. "Надо приобщить ее к общеполезному делу, - решил командор. - Тогда ей не захочется читать лекции о вреде курения, о духоте".
- На разведку волоков будет ходить Марина, - сказал командор. - А Тимофей отдыхать. Опыт учит и практика показывает: сегодня мы были на волосок от беды.
Петр и сам очень устал за три последних дня - с тех пор, как они изменили маршрут. Ребята - он чувствовал - тоже. Пробираться в верховья Лосиной - не прогулка по реке Солнечного луча: сверкающей, лениво извивающейся водной глади среди живописных отрогов. А ребята, словно назло, делали все не так, как считал необходимым Петр. Ну, хоть бы Тим: вечно он выбирает слишком крутые волоки. Марина - болтает. Болтала - теперь делом займется. А Дзолодо - витает где-то. Пассажир, да и только. И силенки у него - кот наплакал. Никто не хочет понять - такая возможность перед ними! Открытие! Вероятное, конечно…
- Рыцари требуют эмансипации, - проговорил наконец Тимофей.
- Необходимость! Марина - равноправный член экспедиции, - твердо сказал командор.
- Я согласна с Петькой, - поспешила сказать Марина, а чтобы сгладить фамильярность в обращении, чего Петр не любил, добавила: - Командор принял правильное решение.
Неожиданно Тимофей выпалил:
- Была ли необходимость сворачивать…
- На попятный идешь? А, Тим?
"Как это ловко получается у Петьки, - подумал Тимофей. - Не успеешь сказать, а он уже… Ведь не было уговору-то у нас, чтоб Марину так загружать. Не выдержит она. Мы и то на пределе идем. И еще, конечно, нехорошо, что скрывал Петр от нас про моллюска…"
- Тим, что молчишь?
- А что Дзолодо думает? Дзолодо!
- А? - Дзолодо пошевелил в воздухе щепотью, словно ощупал шахматные фигуры, стоящие на доске. - Что?
- Я же согласилась, ребята. Чего спорить? - Марина пожала плечами. - Ведь все понятно. Очень трудная дорога. Ребята устали, сделались раздражительными. Надо помочь им. И не позволять цапаться. Легче-то от этого не станет. Я-то думала, что у нас хороший, дружный коллектив. Где уж там… Был! Пока мы неслись по реке со скоростью десяти километров в час. А теперь… За три дня растрясли на волоках да порогах чувство товарищества.
- Очень интересный миттельшпиль! - сказал Дзолодо.
- "Миттельшпиль, миттельшпиль"!.. Тебя про дело спрашивают, - угрюмо пробубнил Тимофей.
- Я в такие вот самодеятельные открытия не верю.
Петр поднялся:
- Да ну вас всех! Кончай перекур. Вешай на себя игрушки, Марина, и иди вперед, чтоб лодкой не шибануло.
Подбадривая себя бурлацкими покриками, ребята почти на руках перетащили лодку, весившую более центнера, через скальную гряду, спустили к реке.
Но не прошли они и часа по воде, как новый залом преградил им путь.
Марина отправилась на разведку волока. Она очень старалась найти подъем поотложе и не слишком крутой спуск. Но волок оказался особенно трудным. Ребята видели и понимали: Марина не виновата, никто бы из них тоже не нашел более легкого пути, но заломы и пороги на Лосиной измотали их начисто, и все ворчали, попрекая Марину, словно она, и только она, была виновата в том, что скалы круты и труднодоступны.