Почта насекомых
(фельетон)
В одном царстве-государстве насекомых жил да был Муравей. И захотелось ему отправить предпраздничный гостинец приятелю из другого, дальнего, муравейника.
Пошел он на царскую насекомую почту. А там – перерыв, как раз с 13–00 до 14–00 – в то самое обеденное время Муравья, в которое он сумел отлучиться со своего рабочего места. "Ладно, прийду-ка я после работы", – решил он.
Так и сделал. Пришел в 17–00. Видит: три окошка и у каждого – длинная очередь. "К которому окошку становиться?", – попытался было спросить Муравей у симпатичной Мухи из первого окошка. "Вы что, гражданин, лезете? Не видите, я занята: клиента обслуживаю!", – гордо ответила Муха, и Муравью показалось, что она стала менее симпатичной.
Тут из второй очереди Божья Коровка посоветовала: "Занимайте за мной! Здесь очередь самая короткая". Муравей пристроился за советчицей и стал терпеливо ждать.
Через полчаса настал его час. Муравей радостно сунулся в окошко, но оно вдруг захлопнулось перед самыми его усиками. "Ай, откройте, пожалуйста!", – воскликнул удивленный Муравей. "Вы что – читать не умеете? – устало прожужжала тощая, замотанная, бледная Муха, – технический перерыв!" И действительно, около окошка висело объявление, что с 17–30 до 17–45, а также с 10–00 до 10–15, а также с 11–15 до 11–30, а также с 12–00 до 12–15, а также с 14–30 до 14–45, а также с 16–20 до 16–35 – технические перерывы.
Вздохнул Муравей и стал ждать. Ну, что такое какие-то там жалкие 15 минут, по сравнению с обеденным перерывом!
Вот открылось окошко. Муравей подал Мухе свой увесистый гостинец для приятеля. А Муха и говорит: "Я посылки тут не принимаю; только бандероли. Вам надо в другое окошко".
Огорчился наш неудачник, но встал в третью очередь.
Долго-долго дожидался, но дождался. И опять окошко захлопнулось прямо перед усиками! Вот незадача! Оказывается, тут тоже – технические перерывы, но совсем в другое время, чем в первом и втором окошках. С ума сойти. "Интересно, а почему у них обед синхронный, а технические перерывы не синхронные?", – подумал Муравей, но не осмелился свой вопрос озвучить.
Наконец, окошко распахнулось. И оттуда сонная осенняя Муха лениво протянула: "В таком пакетике отправлять нельзя. Надо в коро́бке". "Конечно, давайте отправим в коробке", – радостно согласился Муравей. "А коробок нет", – отрезала Муха, сладко зевая. "Как это нет?! И почему?!", – удивился клиент. "Не привезли пока. На следующей неделе обещались", – разъяснила Муха. "Так что ж – целую неделю ничего отправить нельзя?!", – снова удивился Муравей. На что Муха терпеливо сказала: "Идите-идите, гражданин, не задерживайте очередь".
Унылый Муравей побрел было на выход. Но в углу почты, у выходной двери, узрел целую свалку пустых выкинутых коробок! Вот повезло-то! Схватил коробку нужного размера, положил туда гостинец, надписал адрес, встал в очередь.
Дождался. А ему и говорят: "После 19–00 посылки не принимаются!" "Почему? Ведь почта по расписанию открыта до 20–00". "А потому! Работы много", – веско возразила одна из приемщиц. "Изрядный аргумент", – признал мысленно клиент.
И пришел он назавтра (отпросился с трудом у царицы Муравьихи в рабочий период, в нужное время). Отстоял. Сунул коробку в окошко. "Погодите, у меня компьютер завис", – жалобно попросила едва живая вымотанная Муха с тёмными кругами под выразительными глазами.
Долго ли коротко ли ждала очередь, пока комп развиснет, но тут подошел Богомол, благостно перекрестил комп, и тот снова ожил. Очередь дружно воскликнула: "Спаси Бо!".
Муравей подал коробку. "Мы в таких не берём", – отказала приёмщица. "В каких – таких?", – не понял Муравей. "Бывших в употреблении. На них разные старые адреса написаны". "А если их стереть?". – "Ну, идите домой и трите", – согласилась Муха.
Тут Кузнечик, стоящий сзади, посоветовал Муравью: "Можно коробку снаружи в бумагу завернуть". Гениально! "Заверните мне, пожалуйста, в бумагу", – обрадовано попросил приемщицу клиент. "А бумаги, к сожалению, нет", – привычно протянула она.
Побрел Муравей домой. Нашел кусок бумаги поярче и завернул в него коробку. И назавтра снова отправился на почту.
Разместился в очередь. Подождал. Подал. А Муха возмутилась: "Ох, господи! Что вы всё ходите-ходите, а коробку в нормальную бумагу завернуть не можете!?" – "А в какую это – нормальную?", – поинтересовался Муравей. – "Ну, не в цветную же! Яркая бумага отвлекает взор; да и адрес на ней плохо виден", – терпеливо пояснила приемщица. "А в какого цвета надо?" – "Как бы Вам объяснить… Цвет должен быть любимый мухами". – "Как цвет мёда?" – "Нет, мёд это скорее у пчёл. А мы предпочитаем… Ну, сами знаете…" – "А!", – догадался, наконец, недогадливый клиент.
Побежал он к ближайшей мусорной куче и нашел-таки бумагу нужного цвета. Завернул. Принес на почту.
Отстоял. Отдал посылку. Зеленая лупоглазая Муха сосредоточенно повертела её в лапках и со вздохом вернула: "Марок у нас сейчас нет. На той неделе, может, будут". "Да что ж это такое! Ничего у вас нет!", – возмутился было Муравей. "А Вы, усатое насекомое, на нас не кричите! И не таких видали", – агрессивно прожужжала Муха. "А книга жалоб у Вас есть?", – набрался нахальства обиженный клиент. Приемщица смерила его оценивающим вытаращенным взглядом и ткнула пальцем в какое-то объявление около окошка: "Вот номер телефона отдела претензий. Звоните. Если дозвонитесь, конечно". Муравей схватил было у Мухи со стола телефонную трубку, но получил удар по лапке: "Эй, нельзя! Это почтовый телефон! Звоните со своего".
Тогда очередь начала высказываться. У каждого было свое особое, персональное, выстраданное мнение. Но все дружно осудили несдержанную приемщицу.
"А вы бы лучше не стрекотали, а пошли сами сюда работать! Зарплату нам плохую плотють!", – обиженно поджала губы Муха. И чуть не заплакала своими большими жалостными глазами – несчастная, вся вымотанная непосильным трудом и нервными клиентами.
Всем вдруг жалко её стало, хотя у самих зарплаты тоже были не царские и работа не сахарная.
Но тут, как назло, подлетела большая жирная Муха и начальственно прозудела: "Это что за демонстрация?! Почему столпились?! Будете шуметь, вообще корреспонденцию отправлять не станем!"
Очередь гневно всколыхнулась. "Да что ж это за перманентное почтовое безобразие!", – воскликнул Шмель и раздраженно загудел.
"Надоело! Долой дохлых мух!", – разозлилась Оса и показала жало.
"Ой, не шумите. А то они сейчас вообще в зимнюю спячку впадут!", – охнула боязливая цветастая Бабочка.
"Да вечно у них: то сдачи нет, то гоняют по кругу от окошка к окошку, то посылку не туда отправят, то задержат доставку целый месяц, то все приемщицы на бюллетене, то учёт, то переучёт… Саботаж-ж-ж!", – прожужжал Жук-рогач и сердито выставил свои огромные рога.
К нему присоединилась Гусеница: "Пора всю эту контру гусеницами, как танками, раздавить, а контору передать в наше ведомство, на скоростном гусеничном ходу!"
Даже осторожный Сверчок и тот пафосно воскликнул: "Даешь новую конкурентно-способную инновационную нано-почту!".
А сердитый Паук молча и деловито начал было плести паутину прямо у окошка, чтобы всех мух переловить.
Но тут большая жирная Муха надела приготовленный заранее противогаз, решительно высунула из окошка баночку с жидкостью и брызнула в очередь инсектицидом. И все разбежались, кто куда.
И стало на почте тихо и спокойно.
Медвежья перепись
(фельетонная басня)
Как-то раз хозяин леса Медведь, проснувшись спозаранку и не зная, чем бы от безделья заняться, подумал (вот такое вдруг с ним приключилось).
А подумал он вот о чём. Много ли в лесу живет разных зверей? К примеру, сколько Рябчиков и сколько Ёжиков? А Жучков и Червячков вообще наверное тьма. И где зверюшки конкретно обитают? Чем занимаются? И что едят? Не сожрали ли весь пчелиный мёд? Интересно, может, Воробышки норки роют, а Кроты на деревья залезли?
И решил Медведь, что пора устроить перепись. Вызвал он к себе лучшего друга – мудромордого Енота – и поручил ему исполнить. Чтобы всем зверям от этого лучше жилось. Тот призвал к себе хитрохвостого Лиса и спросил, каковы будут затраты на мероприятие.
Поскольку переписчиков – Зайцев – 600 тысяч и каждый должен получить по 5 тысяч, в условных единицах заячьей "капусты", то расходы таковы: 3 миллиарда. Да еще плюс столько же надо самому Лису – на нано-статистическую обработку и составление победного рапорта.
Какие-то жалкие 6 миллиардов! Почему бы не потратить? Всё равно "капусты" на нефте-грядках уродилось столько, что девать некуда! – подумали Енот с Медведем. И профинансировали. Правда, не из личного кармана. Ведь карманы-то свои у них – в собственной шкуре.
И началась торжественная все-лесная перепись. Десять дней бегали Зайчишки по лесу. Аж с ног сбились. Прибегут, к примеру, к Волку а его нет на месте: ушел на партсобрание. Прискачут к Бобру, а тот – нырк в подводную лодку, и жди его полдня. А то, наконец, застанут они дома Козла, а тот блеет: "Н-е-е-е-е, я не Козёл. Я – Конь!" А Осёл – тот вообще изрёк, что он Человек. Не понятно, кем же кого записывать; ведь даже Ослов регистрировать надо со слов; паспортов-то у зверей нет.
Кто чем кормится, тоже не всегда ясно. К примеру, опальный столичный Лев заявил, что с недавних пор живет на одно лишь пособие по безработице. Что касается Львицы, то она его к себе почти год как близко не подпускает и ничем не делится. Бедный-бедный сиротинушка Лев…
А уж кто на ком женат! Тут полный зоопарк получился. Тигр заверил, что вступает в законный брак с Косулей: "Вон, видите, в угол забилась, прихорашивается перед церемонией!" А Кабан прохрюкал, что вообще женат на Дубе. Поди разберись!