* * *
…Но Филипп не увидел этого. Не успел увидеть. Сухой, механический треск разрезал собой уличные шумы, пробил окна салона, раздавил мягкий лепет радиоприемника – и сам был вытеснен неистовым визгом тормозов-эриний. Машину занесло. Ремни безопасности впились в тело; заляпанное брызгами лобовое стекло страшно приблизилось, и черная щетка стеклоочистителя качнулась перед самыми глазами Филиппа, как гигантская стрелка, только что отмерившая его последний час.
Водитель Миша, полулежа на рулевом колесе, дышал с трудом, дрожал прерывисто, и взгляд его, устремленный на Филиппа, был исполнен тоски, вины и преданности.
– Что это было? – спросил Филипп.
– Траншея, – хрипло выдавил Миша. – Компрессорщики, суки, асфальт вскрыли, а знак не поставили. … …, … их … ! – добавил он и грязно выругался.
5
И Я буду для них как лев, как скимен буду подстерегать при дороге.
Буду нападать на них, как лишенная детей медведица, и раздирать вместилище сердца их, и поедать их там, как львица; полевые звери будут терзать их.
Осия, XIII, 7-8
И сказал Амнон Фамари: отнеси кушанье во внутреннюю комнату, и я поем из рук твоих. И взяла Фамарь лепешки, которые приготовила, и отнесла Амнону, брату своему, во внутреннюю комнату.
И когда она поставила пред ним, чтоб он ел, то он схватил ее, и сказал ей: иди, ложись со мною, сестра моя.
2-я Царств, XIII, 10-11
Увидев Тебя, вострепетали горы, ринулись воды; бездна дала голос свой, высоко подняла руки свои;
солнце и луна остановились на месте своем пред светом летающих стрел Твоих, пред сиянием сверкающих копьев Твоих.
Аввакум, III, 10-11
– Госпиталь Тавера, – сказала Зайка, когда наступило время достопримечательностей, – согласно карте, это туристский объект; смотрите, вот он, прямо за нами. Не посетить ли вначале его, прежде чем мы войдем в эти средневековые ворота и, может быть, так и останемся за ними до позднего вечера?
– Госпиталь, – пренебрежительно скривилась критически настроенная chica.
– Не очень-то похоже на госпиталь, – с сомнением заметил Филипп. – И вообще, не закрыт ли он…
Они подошли к зданию.
Ни одного человека не было возле дверей необычного госпиталя. Под ярким полуденным солнцем, посреди жары он казался бездействующим, вовсе вымершим; однако горячая черная дверь неожиданно подалась, и взорам открылся темный, гулкий, прохладный холл, в котором прямо у двери стояли три женщины – монахиня средних лет и две светских дамы почтенного возраста – стояли и вели некий медленный, вежливый спор.
Филипп домыслил картину: полненькая, не очень-то приветливая монашка была смотрительницей объекта, а старушки – просто туристками-англичанками, ради которых, всего двоих, смотрительнице не улыбалось специально устраивать экскурсию по объекту. Увидев еще троих пришельцев, старушки возликовали, а смотрительница сдалась, сразу сделалась милой, любезной и обходительной.
Эту черту испанского характера Филипп встречал затем сотни раз. Пока испанец (продавец, полицейский, случайный прохожий…) один, или занят с людьми, по его мнению, докучными – он уныл, брюзглив, неприветлив до грубости; но стоит обратиться, тем паче спросить что-то новенькое, как тут же – миллион улыбок и слов в минуту, он тут же сама любезность и твой лучший друг.
* * *
– ¡
Hola, Филипп Эдуардович!
– ¿
Que tal, Эдуардыч?
– ¡
Hi, Фил!
Он шел по офисине мимо панельных модулей, и головы, как в кукольном театре, выпрыгивали из-за ширм и расплывались в радостных улыбках. Как классно возвращаться из командировок! Наверно, единственное удовольствие от командировок вообще. Вся эмпреса рада тебе – кто тебя любит, те рады, что наконец вернулся, а кто не любит, те рады, что хоть ненадолго избавил их от своего присутствия и контроля.
Не дойдя до приемной Вальда, он свернул в технический блок и через водомерный узел пробрался в группу – теперь, наверно, уже отдел – к Гонсалесу.
– ¡
Hola, Гонсалес!
– ¿
Ась?
Их было четверо – сам Алонсо Гонсалес и три его хакера-инженера. Отличные специалисты, как и во всей эмпресе вообще. Однако у Гонсалеса они были более ленивы, а точнее, больше других забавлялись всякими хакерскими штучками.
Сочетание "хакер-инженер" само по себе диковато, примерно как "хиппи-банкир" или что-то похожее. Это потом их скуют золотыми цепями, погрузят в трюмы и повезут в Америку, а пока что они были кадровым резервом Филиппа. Они были здесь на трудовом воспитании. Отводя душу, Филипп возжелал сегодня побыть педагогом.
– ¿
Не ждали? Детки, у вас перекур, – посмотрел он на часы, – пять минут, а мы тут пока… с вашим шефом… Ну-ну, быстренько.
Он похлопал по плечам выходящих, пожал руку довольно-таки озадаченному Гонсалесу и усадил его повелительным жестом.
– ¿
Алонсо, что за история с Эскуратовым?
– ¿
Сеньор имеет в виду проект или разговоры?
– ¿
Что понимается под словом "проект"?
– …Ну, мы с корешками малехо как бы подумали…
– "Как бы", – недовольно передразнил Филипп. – Именно ты, Алонсо Гонсалес, участвовал в совещании, на котором были установлены и разъяснены правила этапирования проектов. ¿
Так или нет?
Алонсо набычился.
– ¡
Вы что, получили задание? ¡Вы, может быть, по совместительству устроились в отдел продаж?
– Сеньор главный инженер, – зло заявил Гонсалес, – я уважаю сеньора, но это просто бюрократизм. Сам-то сеньор всегда говорит – работаем, дескать, на прибыль. ¿
А ну корешки способны на большее, нежели полагает сеньор, такая мысль не приходит сеньору в голову?
Филипп разозлился тоже, но скорее на себя. Он неправильно начал с этим человеком. Не сдержал эмоций, и не в этом кабинете рассуждать о правилах этапирования.
– О’кей, – сказал он мрачновато, – позже вернемся к этому… Теперь меня интересует – про разговоры. Кто такой господин Эстебан и так далее. Как все началось.
Алонсо набрал воздуха в грудь.
– Эстебан, – проговорил он презрительно, – ха, Эстебан! Кто такой Эстебан вообще? Да никто; просто начальничек у клиента. Пытается подсуетиться по интеграции, комиссионные думает получить. Мы раньше вовсе не работали ни с каким Эстебаном. Сеньору должно быть известно: в той эмпресе мы обслуживали единственный маленький узелок. И тут, откуда ни возьмись, является к нам chico из его отдела…
– Куда к нам?
– На объект, во время штатных работ…
– К кому конкретно?
– К Цыпленку Манолито.
– Фамилия de chico?
– Хм, – Алонсо задумался. – ¿
Бананов? ¿Фиников? Какая разница, в конце-то концов… Спросим сейчас у Цыпленка.
– Дальше.
– Приходит, и давай пену гнать про стыковочные модули. Новые модули вдруг понадобились.
– Так.
– Цыпленок ему объяснил про модули.
– Так.
– Он Цыпленка за хобот – и к тому Эстебану.
– Когда это было?
Алонсо поскреб за ухом.
– Небось, уже с месяц назад.
Ясно, что нужен Цыпленок – подождем; ясно, что Гонсалес не договаривает – разберемся… Филипп сдержал новый взрыв эмоций.
– ¡
Гонсалес!
– ¿
Ась?
– Ты сам-то когда об этом узнал?
– Фактически сразу. Но, учитывая, что, как справедливо заметил сеньор, мы далеки от отдела продаж… Так, обсудили кое-какие идеи.
– ¡
Чтоб подарить Эстебану?
– Ну зачем сеньор так сердит, – с укором сказал Гонсалес, – хотя мы и далеки от отдела продаж… но все же не идиоты… Подумали – а вдруг клюнет? А вдруг?
– И что бы вы делали, если бы клюнуло?
– Тогда бы, – гордо сказал Гонсалес, – имел место быть официальный доклад начальству, в надлежащей форме и со всеми подробностями.
– Даже так?..
– Вплоть до того.
Филипп задумался.
– Ну и как ты считаешь, клюнуло?
– Похоже.
– В таком случае, где твой доклад?
– Сеньор не дослушал. Мы еще не дошли до доклада.
– Эх ты, Гонсалес, – сказал Филипп почти сочувственно. – Ты рыбной ловлей не балуешься?
– ¿
А что? – насторожился Алонсо.
– Когда рыбка клюет – ¿
почему одни вытаскивают, а у других срывается?
Алонсо пожал плечами.
– Я не специалист по сопротивлению материалов…
Зашли инженеры.
– ¿
Покурили? – осведомился Филипп.
У них был дебильный вид ругаемых второгодников.
– По умолчанию вижу, что да, – заключил Филипп удовлетворенно. – Значит, так: Пепе и Аурелио-Мария-де-Кастельбланко курят еще по одной, а Цыпленок Манолито останется с нами.
За дверью возник и приблизился шум группы людей: топот, ропот, отдельные возгласы. Пепе и Аурелио-Мария-де-Кастельбланко без слов развернулись и открыли дверь, но тут же попятились, смятые встречной толпой. Толпу – человек десять, не меньше – возглавлял Понятовский.
– Партнер! – протянул он с радостной укоризной и картинно развел руками. – Что ж ты тут застрял? Я тебя заждался!.. Мы все тебя заждались…
Он вальяжно повернул голову в одну сторону, в другую, как бы призывая свой эскорт в свидетели. И Филипп заметил, что некоторые (женщины в основном), сохраняя свои приклеенные улыбки, подтверждающе закивали: да, мол, правду говорит начальник, все заждались, все как один. Густо, отвратительно запахло совком. Филиппа замутило от этого запаха, от этого дурацкого шоу.