Князья решили судить скачки сами. Для них, чтобы никого не унизить и никого не выделить, поставили длинный стол, накрытый сообразно случаю, а за ним четыре одинаковых кресла: три для князей, а четвертый - вдруг случится на празднике знатный гость. Тем более что Амилахвари намекал, будто ему известно о намерении губернатора посетить их праздник. Ну, известно так известно. Не стали спорить с Амилахвари, поставили четвертое кресло.
Живописными, нарядными группами разместились княжеские семьи: княгини с дочерями и младшими детьми, с гувернерами и служанками. Стоило кому-то устроиться прямо перед судейским столом, все дружно зашикали, заставили перебраться подальше в сторону: проход к судьям должен быть абсолютно свободным! По нему туда-сюда, как челноки, будут сновать разные распорядители, а главное - смогут подняться за почетными призами будущие победители в борьбе и скачках. А какое же это торжественное получение приза, если на дороге у победителей будут бегать неуемные барчуки со своими собачками?
Амилахвари вышагивал вдоль стола. Не хотелось посылать приглашение губернатору с нарочным, а пришлось. Гиви, шут его дери, опять набрался прежде времени, так что и на лошадь не мог сесть без посторонней помощи. Ну а если он остановится у первого попавшегося духана и явится к Альфтану неприлично навеселе, что тогда спесивый губернатор будет думать об Амилахвари? Нет, хватит одной встречи, когда этот кривоногий Цицнакидзе вывел его из себя.
- Пора, князья, скачки начинать! Люди заждались, - явился снизу седобородый распорядитель.
Цагарели и Цицнакидзе обернули взоры к Амилахвари, не хотели они на сей раз обходить его: больше всех издержался на праздник Черный Датико, он учредил и главный приз - медаль, отлитую из пяти царских золотых, и чистокровный скакун.
- Подождем еще чуток, - сказал Амилахвари. - Может, все-таки подоспеют? Иначе бы мой посыльный давно вернулся!
- Не погубите праздника ожиданиями, светлейшие! - напомнил о себе седобородый. - В народе говорят: чем зря сидеть, лучше кость погрызть.
- "В народе говорят, в народе говорят"… - проворчал, явно угрожая Черному Датико, Цагарели. - В народе говорят и другое: чем плохо торопиться, лучше хорошо не спешить…
Князья натужно рассмеялись: прав был старик, пора начинать, но и не хотелось потакать черни. Они тут хозяева - князья, а не эти нищие. Может, это их лошади сейчас поскачут? Может, их баранов крутят над медленным огнем, давая мясу хорошенько упреть, костям размякнуть?
- Верно сказал Цагарели. Ай, верно! - прищелкнул языком Амилахвари, - Иди, старик, пусть пока потанцует молодежь. Мы дадим знак. Иди.
Старик, недовольно приговаривая что-то себе под нос, стал спускаться.
- Смотри, князь, кто-то торопится к нам. Не твой ли гость? - указал Цицнакидзе плеткой на дорогу.
Сердце Амилахвари радостно екнуло. Неужто сбылось? Неужто? И хотя он понимал, что не будет губернатор добираться к нему на праздник один, верхом, без свиты, хотелось верить, что это он и есть.
Каково же было разочарование Амилахвари, когда к судейскому столу бесцеремонно подскакал и мешковато спрыгнул с коня его беспутный зять.
- Да сопутствует вам удача, светлые князья! Да будет с вами вечно неистощимый фарн!
- Проспался? - усмехнулся тесть. - Еще бы часок вздремнул - и уже приехал бы к шапочному разбору.
- Гиви всегда вовремя! - ломался зять, явно зная что-то и набивая цену. - Чем много говорить, лучше немного сделать!
- Уж ты-то, конечно, сделал!
- Сделаю, князь, сделаю. Как вы думаете, что я вам привез? Радости или горести?
- Будь всегда вестником радости, Гиви, - сказал Цицнакидзе и мигнул служке.
Тот мгновенно наполнил вином небольшой рог и подбежал с ним к Гиви. Гиви принял рог и передал служке поводья.
- Спасибо за честь, князья. У меня как раз со вчерашнего раскалывается голова.
Он опустошил рог и, близоруко щурясь, стал осматривать толпу, разноцветно колыхавшуюся у подножия холма.
- Так где же твоя радостная весть, Гиви?
- А-а, - спохватился тот, сладко позевывая, - солдаты полковника Альфтана уложили одного из главарей абреков - Антона Дриаева. Слыхали о таком?
- О-о! Вот это новость! - дружно возрадовались князья.
- Откуда новость, Гиви? - ощипывая прозрачную гроздь винограда, спросил Цагарели. - Из чистого ли источника вода?
- Чище и быть не может. Вернулся нарочный из Гори.
- Вон как! - ухмыльнулся Амилахвари. - Так, оказывается, за мой счет награду получил, негодный?
- Какая разница, дорогой тесть? От меня ты ее узнал или от своего нарочного! Главное, вовремя. Не так ли?
- Ничего больше не говорил посыльный?
- Если бы он еще что-то привез, неужели бы я это за пазухой держал? Я бы с вас, князья, еще магарыч получил…
Цагарели кивнул в сторону горийской дороги:
- Взгляните, господа, еще два всадника!
Все стали рассматривать приближающихся всадников.
- У переднего неплохой конь! - отметил Цицнакидзе.
- Видели бы вы, господа, моего Пестрака, - вздохнул Амилахвари. - Вот это был конь!..
Сказал и запоздало одернул себя. Вот дурная голова! Кто тебя спрашивает о нем? Не дай бог, пристанут с расспросами, где теперь тот Пестрак. Что он скажет? Что какой-то безвестный бродяга прибрал коня к рукам?
- Передний-то, господа, в офицерском мундире! - приложив руку козырьком к глазам, сказал Цицнакидзе. - Не Альфтан ли это собственной персоной?
- Вполне возможно, господа, - возвышаясь в собственных глазах от проявленной предусмотрительности, изрек с достоинством Амилахвари. - Я приглашал губернатора на наш праздник.
- Смотрите, у них в поводу еще лошадь! - изумился Цагарели. - Вполне возможно.
- Ну, дорогой сосед, - протянул недоверчиво Цицнакидзе, - ты и скажешь! Чтобы губернатор участвовал в скачках с простолюдинами?!
- От этого губернатора, господа, - демонстрируя свою особую информированность, значительно произнес Амилахвари, - всякого можно ожидать. Давно ли он у нас? А как дело пошло: абрека Хубаева суд ждет, а Дриаев, сами слышали, уже перед всевышним предстал… Теперь очередь за Хачировым.
- Дай бог, дай бог! - согласно закивали князья - хоть в этом желании они были единодушны.
Наконец гости приблизились, и князья, одновременно огорчаясь и радуясь, увидели, что за губернатора они приняли высокого, плечистого мужчину в щегольском капитанском мундире. А следом за ним, покашливая в кулак, шел коренастый, чуть сутулый осетин с тщательно подстриженными усами и курчавой бородкой, с быстрыми, живыми глазами. Дорогая черкеска с золотым шитьем обнимала крепкие, налитые плечи.
- Капитан Внуковский! - щелкнул каблуками сапог, небрежно кинув смуглую ладонь к козырьку фуражки, офицер - Представляю вам, господа, нового начальника Горийского уезда. Прошу любить и жаловать…
… Конечно, Васо Хубаев и Габила Хачиров изрядно рисковали, облачаясь в чужие мундиры. Но уж слишком велик был соблазн сыграть роль тех, кого князья еще не знали, и из первых рук узнать, как собираются действовать новоявленные боевые дружины.
Ни капитана Внуковского, ни нового начальника уезда князья не видели, а умелые руки Нико так потрудились над тем, чтобы избавить от лишних волос заросшую физиономию Габилы и привести в божеский вид успевшего до глаз зарасти Васо, что лишь одно беспокоило: Амилахвари может признать в "новом начальнике уезда" своего оскорбителя. Но для этого князь должен был допустить, что Васо бежал из тюрьмы.
Нет, рассудили они, пока Амилахвари думает, что Васо Хубаев в тюрьме, сердце его спокойно, а бдительность спит.
- Позвольте мне, господа, в свою очередь представить хозяев сегодняшнего праздника, - церемонно раскланялся Амилахвари, старательно поджимая живот, чтобы казаться стройнее и легче на ногу.
- Не трудитесь, князь, - остановил его, подняв ладонь, капитан. - Его превосходительство нам так подробно все описал, что мы вполне отчетливо представляем, у кого мы в гостях. Кстати, для вас, князь, письмо.
Когда Дианоз, Асланбек и Авто доставили своих пленников в лагерь, в кармане капитанского мундира нашлось рекомендательное письмо Альфтана. Содержание письма и подтолкнуло Васо и Габилу к этой рискованной, но обещавшей многое операции. Альфтан просил князя посвятить капитана во все тонкости их боевых приготовлений и рекомендовал с помощью этого боевого, испытанного офицера установить взаимодействие между дружинами. Потому сейчас с главного и начал "новый начальник уезда" свою миссию.
- Капитан, вручите князю письмо.
Цагарели ревниво окинул взглядом Амилахвари. За одно это Черный Датико уже благодарил судьбу - не к кому-нибудь, а к нему, Амилахвари, прибыли начальник уезда и посланец самого губернатора. Теперь все будут знать, кто в уезде пользуется наибольшим вниманием и уважением нового губернатора. Уже не любимчик Бауэра - щеголь Цагарели, за супругой которого не прочь был поволочиться плешивый старик. "Пусть видят, пусть знают!" - радовался он, ерзая в кресле.
Капитан торжественно протянул губернаторское письмо.
Вздрагивающими от волнения пальцами Амилахвари принял его и уже хотел, повертев в руках, сунуть в карман, чтобы с упоеиием прочитать дома, в замке, как начальник уезда требовательно сказал:
- Читайте сейчас, князь. - Тихо, но вполне достаточно, для того, чтобы слышали остальные, он прибавил: - Письмо по прочтении должно быть уничтожено. Время опасное. Самое главное полковник велел передать на словах, не доверил бумаге.