- А-а, Гамси. Никогда не подходи так, если не хочешь беды нажить… Чуть не пальнул!
Он вновь нагнулся к говорливой струе родника, зачерпнул воды, сделал несколько торопливых глотков, как запаленный долгой дорогой зверь.
- Что там с этой хачировской ведьмой?
- В Тифлисе наши люди на ее след напали. По пятам шли.
- Ну? - торопил Коциа.
- Упустили.
- Так я и знал.
- Знал, да не все. Верный человек мне сказал, вчера ее в Нада буре видел.
- Не врет?
- Похоже.
- А в Накити у тебя никого на примете нет? Такого, чтоб во время знак дал, не проворонил?
- То-то и оно, что нет, - нахмурился Гамси. - Боятся люди…
- Да, - угрюмо согласился Коциа. - Их можно понять. Еще укоротят в росте… на голову. И сама ведьма шашкой машет, как бес.
Коциа помнил: в одной из мимолетных схваток с отрядом Габилы на него наскочил какой-то молодой, юркий абрек и ловким ударом вышиб шашку из рук. Коциа уже прощался с жизнью, но тот не стал кончать его, стоявшего растерянно и жалко, а вдруг хохотнул звонким девичьим смехом и бросил шашку в ножны. К ним подбежал другой абрек. Дуло его ружья уперлось в грудь Коциа, но девичий голос спас: "Оставь его, Илас! Пусть идет к своему князю. Пусть всем скажет: будут сидеть за стенами - останутся живы. Будут вынюхивать нас, как шакалы, - никого не пощадим!" - "Будь по твоему, сестра".
"Сестра!" - обмерло сердце Коциа. Так это женщина обезоружила его! Какой стыд! Ему казалось, все княжеские работники, которые еще недавно от одного его взгляда сникали, как трава под косой, перемигивались и перешептывались: "Тряпка! Женщина шашки лишила!" И Коциа молил всевышнего, чтобы тот дал ему случай встретиться с хачировской волчицей. Уж он не будет размышлять, как с ней поступить! Первую же пулю разбойнице!
Со стороны дороги долетел приглушенный говор.
- Какие-то крестьяне с корзинами, - сказал Гамси, снова поднявшись на дорогу. - Наверное, с базара.
- Неплохо! - обрадовался Коциа. - Для начала и эти пойдут.
- Что ты задумал?
- Очистим их!
- С ума сошел? Зачем тебе они?
- Они нас не знают? Не знают.
- Ну и что.
- Да-а, - покачал головой Коциа, - плохо у тебя котелок варит Гамси. Обчистим их как липку, а свалим на хубаевских орлов. Понял?
- Вон что ты задумал… - удивленно протянул Гамси. - Ну и хитер…
- Прячься, пока не заметили! - шикнул Коциа.
Они скользнули за валуны у спуска к роднику.
Путники между тем, не подозревая ни о чем, приближались к излюбленному месту отдыха.
Молодая дородная женщина что-то сердито выговаривала спутнику, сухопарому, низкорослому мужчине, едва поспевавшему за ней. Видно, ей не терпелось прийти домой пораньше и было боязно уйти вперед одной. Вот она и ворчала:
- В могилу, что ли, норовишь, Алихан? Столько навьючил на себя, коню впору.
- Был бы конь, Кусриян, не таскал бы на себе!
- Ну так хоть бы на другой раз оставил! Надорвешься ведь. Грыжу наживешь…
- Упаси бог…
- Как же! Упасет он тебя, когда ты заместо вола…
Она сердито поставила на землю корзину.
В этот момент из-за валунов поднялись Коциа и Гамси.
- Руки вверх!
Путники обмерли. На боку у Алихана болтался длинный, еще от деда перешедший к нему кинжал. Но куда с кинжалом против нагана и винтовки? Это надо же! В километре от аула враз лишиться всего! С таким трудом, с такими муками добраться до города, столько дней копить продукты - и все впустую! Все псу под хвост! Каждое яичко считал, лишней кружки молока детям не налил - так тебе и надо! Лучше бы прокутил, промотал в городе все, что мог, хоть бы память была! А теперь что?
- Смотри в оба! - толкнул Коциа Гамси, направляясь к путникам. - Чуть шевельнутся - пали прямо в затылок.
Он подошел к Алихану и первым делом выдернул из ножен его длинный кинжал. Отбросил в сторону.
- Выворачивай карманы, купец!
- Нет у меня денег, - сказал Алихан. - В город сыр да яйца носил, оттуда кой-какую одежду детям.
Коциа распорол суму Алихана. На камни вывалились поношенные рубашки, штаны, поддевка, сбитые, потертые сапоги…
Алихан вывернул карманы штанов и бешмета - несколько медных монет звякнули о камни.
Да, не богат купец!
- Теперь тебя пощупаем, красотка! - подступил Коциа к женщине.
- Чтоб ты пропал, дармоед! Чтоб у тебя руки отсохли! Какие деньги у бедной женщины?
Но Коциа наметанным глазом определил, что дородная горянка и одета не в пример своему спутнику, и в корзине у нее явно не старье. Куда же она могла засунуть деньги?
- А ну выше руки, дорогуша! - прикрикнул Коциа на Кусриян и запустил свою пятерню ей за пазуху. Пальцы сразу наткнулись на тугой сверток кредиток. "Эх, жаль, придется с оболтусом Гамси делиться!" - подумал Коциа, пытаясь незаметно сунуть сверток в свой карман. Но тут Кусриян разглядела на дороге еще двух путников и закричала:
- Помяните мое слово, ироды! Не принесут вам добра мои деньги! Не принесут! Не принесут!
- Замолчи! - цыкнул на неё Коциа. - А то я пулей заткну твою глотку!
- Ишь напугал, храбрец! С женщиной воевать решил. Что ж, если ты такой храбрый, на пустынной дороге охотишься? Чтоб не знали о твоей храбрости, а?
И тут Коциа решил сыграть. Он распушил радужные банкноты.
- Смотри, Васо! Смотри! - повернулся он к Гамси, у которого от одного вида пухлой пачки денег расширились зрачки. - Мы ради них кровь проливаем! В лесу, как зверье, отсиживаемся, а они тем временем барыши считают! Смотри, Васо, смотри! Где же справедливость? Разве они не заслуживают кары вместе с князьями?
- Еще как! - клацнул затворами Гамси. - Давно пора отправить их на тот свет!
Гамси желал лишь одного: как можно скорее получить из этой пухлой, обжигающей глаза пачки свою долю. Не ровен час - могут нагрянуть и другие охотники поживиться за чужой счет. Очень уж горластая попалась баба!
- Заткни ей глотку, Коциа! - крикнул он. - Чего она разоралась?
Видя, что дело может плохо кончиться, Алихан взмолился:
- Отпустите нас с миром! Какой вам прок от нашей гибели? Мало на земле сирот? Отпустите!
2
Следом за Кусриян и Алиханом по дороге к аулу Накити шли еще двое - довольно крепкий с виду старик и бодрая старушка. Эти не переговаривались, не подсмеивались друг над дружкой: тревожное время, опасные дороги, дай бог, чтоб не попался на пути лихоимец.
Старик левой рукой опирался на суковатую тяжелую палку, а правой нес вместительную корзину. Старушка шагала налегке, лишь небольшая котомка болталась у нее за плечами.
Грубый голос Коциа привлек их внимание:
- Ладно, мы вас отпустим! Только с одним условием: передайте односельчанам, что Васо Хубаев требует для своей дружины продовольствия! Ясно?
- Чего уж ясней! - отвечала женщина. - Куда нести-то?
- Ты что же, решила яичками да сыром отделаться? Передай своим землякам: с каждой семьи - овца и пара хлебов!
- А не дадут?
- Не дадут - Васо Хубаев спалит аул! Ясно?
Путники замедлили шаги.
- Вот как! Именем Васо грабят людей!
- Ну и что? - сердито ответил старик, сверкнув из-под густых, широких бровей решительными, строгими глазами.
- Да не может Васо на такое пойти! Тут что-то не так.
- Мы не имеем права рисковать. Идем!
- Товарищ Майсурадзе… Я все выясню…
- Никаких выяснений. Идем.
Они было хотели свернуть с дороги, но и минутного замешательства оказалось достаточно, чтобы их заметили.
- Эй, вы! - заорал Коциа. - А ну-ка идите сюда!
- Еще двух купцов бог послал! - обрадовался и Гамси. А вдруг и у этих найдутся деньжата!
Старик остановился, осторожно поставил на землю корзинку, старушка же продолжала семенить.
- А ты что, оглохла? Кому говорю: стой!
- Некогда мне стоять, миленький, я из дальнего аула!
- Я не задержу тебя, красавица. Только гляну в кошелку.
- А чего ты там потерял?
Гамси, выведенный из терпения, клацнул затвором:
- Стой, тебе говорят! Стой, карга!
- Что ты на меня орешь? - стала снимать с плеч котомку старушка, смело приближаясь к грабителям. - Что ты на меня орешь, как будто на своем огороде поймал?
- Да ты знаешь, с кем пререкаешься, старая перечница? Я - правая рука самого Васо Хубаева! - крикнул Коциа, которому придуманная роль явно понравилась.
- А по мне, будь хоть пуп земли! - продолжала старушка, развязывая котомку. - Мужчина называется! Кинжал нацепил! Не стыдно старуху обирать? Иди смотри!
Но не успел Коциа протянуть руку к развязанной котомке, как старушка не по возрасту стремительно разогнулась - и в руке ее оказался пистолет.
- А ну назад, шакал!
Коциа, ошарашенно пятясь, крикнул напарнику:
- Стреляй, Гамси! Стреляй! Чего ждешь?
Но старушкин пистолет опередил. Выпустив винтовку из рук, Гамси ткнулся лицом в землю.
Коциа бросился наутек, забыв, что у него за поясом оружие, побежал скачками, петляя, как заяц. И тут на пути Коциа вырос неведомо откуда взявшийся скуластый, смуглый до черноты мужчина. Он подставил ногу, и бывший княжеский управляющий растянулся, наган отлетел далеко в сторону. Папаха свалилась, обнажив бритую голову Коциа. Левое ухо его было наполовину снесено саблей.
- Стойте! - вскричал незнакомец. - Не стреляйте! Он теперь не уйдет! Это мой кровник.
- Кто ты? - сурово спросил старик.
- Я местный. Из Накити. Я давно ищу этого человека. Это убийца моего отца.
Старик повернулся к перепуганным Алихану и Кусриян.